Из сообщения ИА «Интерфакс»:
«На Смоленской площади в Москве в воскресенье днем произошло еще одно столкновение между демонстрантами — сторонниками прокоммунистических организаций и парламента с милицией. Демонстранты, первые шеренги которых вооружены дубинками, прутьями, щитами, двинулись на кордоны милиции. Произошло сильное столкновение, есть много пострадавших. Демонстрантов пытались разогнать водометами, однако их это не остановило. Они захватили несколько машин милиции и использовали их в качестве тарана. Несколько человек, в том числе милиционеров, сбиты. Раздавались выстрелы. На глазах корреспондента «Интерфакса» на Смоленской площади между двумя грузовиками был зажат милиционер. Когда машины растащили, милиционер был еще жив».
Я могу понять нерешительность ребят из ОМОНа. Они не были ослеплены той жестокостью, с которой анпиловцы бросали на них обманутую толпу. К тому же нужна хорошая не только физическая, но и психологическая подготовка, чтобы применить оружие против людей вообще, а против своих сограждан — особенно.
Нам всем еще предстоит вживаться в демократические принципы свободного гражданского общества, где защита свободы личности со стороны государства так же естественна, как и дозволенное законом понуждение граждан уважать общественный правопорядок.
Но то, что понятия «демократия» и «свобода» не равнозначны понятиям «анархия» и «вольность», мы определенно уяснили себе на трагических московских примерах последних лет и потому вправе ожидать большей решительности от правоохранительных органов, когда речь идет о защите жизни и здоровья мирных граждан.
Естественно, после уличных стычек никакие миротворческие инициативы не могли сдержать силового варианта противостояния. Тут — как по Чехову: если в первом акте на стене висит ружье, в конце драмы оно неминуемо выстрелит.
Начался мятеж, и его подавление шло два дня с использованием войск и тяжелой техники. То, чего боялись в 1991 году, произошло в 1993-м.
Когда после Шаболовки, где по каналу Российского телевидения выступил с обращением к москвичам Ю.М.Лужков, я въехал в Кремль, обстановка внутри него мне показалась чем-то напоминающей военное время. Посреди Ивановской площади стоял вертолет, на котором прибыл президент. Кремль внутри не освещен. Машин и людей очень мало.
Поднялся к себе, доложил президенту, что вернулся. Узнал, что в Москву вызваны воинские части, но с опозданием, так как долго не могли найти министра Грачева. Положение тревожное — идет бой в Останкино. Из других районов стали поступать звонки с просьбой о помощи. Нужно было обеспечить охрану ВГТРК на 5-й улице Ямского поля, куда, по сведениям Попцова, уже направились повстанцы. Позвонил Михаилу Ивановичу Барсукову, договорился, что 100 человек туда отправит, хотя он и пожаловался, что отовсюду просят помочь, а людей у него уже нет. Казалось, на какое-то время вокруг Кремля установился вакуум — тут царила растерянность, ощущались неясность положения и соотношения сил.
Помню, раздался звонок с дачи «Москва-река-1», где с весны жила моя семья. Тогда, накануне референдума, нас переселили в охраняемую дачу из-за усилившегося противостояния с Верховным Советом. Звонила Галя:
— Сережа, как дела? Судя по тому, что передают по телевизору, — плохо.
— Да, ситуация неважная.
— Что нам делать? Уезжать?
— Я не знаю, смотри по обстановке.
— Поняла. Если будут какие сведения, позвони, мы очень волнуемся.
Впоследствии я узнал, что Галя хотела вывезти семью в какую-то деревню. Обстановка была действительно сверхтревожной. Вот, например, сообщение в эти часы по ленте информационного агентства «Интерфакс»:
МОЛНИЯ
«Интерфакс» предупреждает, что если вы не получите от нас сообщений в течение более 30 минут, это может означать, что наши помещения захвачены.
Мы всегда работали ради вас и рассчитываем в эти трудные часы на вашу поддержку».
Позвонил Вячеслав Брагин, руководитель первого канала телевидения. Голос тревожный, в нем слышатся и панические нотки:
— Сергей Александрович, мне позвонили от Черномырдина и приказали уничтожить технику вещания. Я не могу в это поверить.
— А какова у вас обстановка?
— Обстановка плохая, стрельба идет повсюду, есть опасность захвата.
— Тогда указание Виктора Степановича нужно выполнять.
— Но я не могу этого сделать.
— А мы не можем рисковать. Представляете, если они воспользуются каналом и начнут вещать на всю страну? Тогда это уже будет не локальная гражданская война.
— Хорошо, я понял. Но поймите и меня. Я выполню его указание.
Через несколько минут первый канал телевидения замолчал. Но, как бы компенсируя его отключение, усилил свою работу второй канал, которым очень умело руководил Олег Максимович.
Позвонила целительница Джуна:
— Сергей Александрович, в Москву входят танки.
— Где ты их видишь, Джуна?
— Они идут по проспекту Мира, их очень много. Нужно завернуть часть их в Останкино.
— А ты где, Джуна?
— Я у себя. Сергей Александрович, миленький, заверните их в Останкино, там очень жарко.
Тут же перезвонил в штаб, но там уже приняли решение завернуть девять бронетранспортеров к Останкино на помощь его защитникам. Позвонил на дачу, попросил никуда не уезжать — вошли войска, и стало спокойней.
В этот вечер приходило множество людей — и наших соратников, и совсем незнакомых. Были Полторанин, Бурбулис, депутаты — все просили принятия жестких мер. Почему-то высказывали недоверие Павлу Сергеевичу Грачеву. А я ему верил.
Поехал в штаб на Старой площади — там шло формирование военной группы: вновь пришли на защиту демократии К.И.Кобец, Д.А.Волкогонов, Е.И.Шапошников, расположились в бывшем штабе Варшавского Договора вместе с О.И.Лобовым, В.Б.Булгаком, В.Б.Ефимовым и О.Н.Сосковцом. Возглавил группу К.И.Кобец. Перед группой были поставлены задачи: координация действий силовых структур по недопущению вооруженного конфликта, блокирование Москвы от притока различных групп оппозиции, охраны государственных объектов и учреждений в Москве. Сосковец, Ефимов и Булгак постоянно держали связь с министерствами и ведомствами страны и с регионами, обеспечивали своевременную доставку в Москву подразделений усиления ОМОНа и воинских частей. Принятые ими меры позволили стабилизировать обстановку, не допустить захвата власти оппозицией и перерастания террористических действий в гражданскую войну.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});