Читать интересную книгу Адъютант императрицы - Грегор Самаров

— Боюсь, что так, — беззвучно ответила государыня. — Ты, мой друг, — мягко и нежно прибавила она, — еще незнаком со всеми здешними условиями, тебе не удалось бы, как Орлову, соединить все силы государства для решительного удара.

— О, я вижу его насквозь! — воскликнул Потемкин. — Орлов хочет отнять у тебя из рук меч, чтобы потом не нуждаться в тебе более или чтобы иметь силу принудить тебя возложить твою корону на его голову. Ну, так и быть! — продолжал он, приподнявшись на локте. — Ты узнаешь, где должна искать своего истинного друга, свою настоящую опору. Пока Орлов угрожал и ставил условия, я действовал. Скоро тот призрак исчезнет, и ты не должна будешь нуждаться ни в ком, кроме своего верного друга, который и с одним глазом бдительно уследит все происки твоих врагов и который не требует от тебя ничего, кроме возмездия за поругание чести.

— Я не понимаю, — сказала удивленная государыня, — ты действовал, по твоим словам, здесь, на одре болезни?

— Ты сейчас поймешь, — ответил Потемкин, — погоди минутку. — Он позвонил и приказал вошедшему камердинеру: — Ее императорское величество желает, чтобы никто не входил сюда из прихожей! А ты ступай и приведи сейчас ко мне Сергея Леонова внутренним коридором; он дожидается моего зова и получил заранее нужные инструкции.

Камердинер вышел, чтобы исполнить полученное им приказание.

— Что я услышу? — спросила императрица. — Что ты мне скажешь? Зачем придет сюда тот незнакомый человек, имени которого я никогда не слыхала раньше?

— Ты знаешь, — ответил Потемкин, — что брат мой Павел Александрович командует бригадой под начальством князя Голицына. Он находился с авангардом против Пугачева и не обманул надежды, возложенной мною на его ловкость: ему удалось завязать сношения с предводителями бунтовщиков. Один из них, заклятый враг Пугачева, сдался нашим в схватке, бросившись верхом, как бы с отчаянной храбрости, прямо в ряды наших войск.

— А потом? — напряженно допытывалась Екатерина Алексеевна.

Тут отворилась замаскированная занавесью дверка.

Вошел Сергей Леонов; за ним следовал мужчина, закутанный в короткий плащ с капюшоном, опущенным на лицо. Он сделал движение, чтобы сбросить с себя накидку, но при виде государыни остановился в испуге и снова надвинул капюшон на голову.

— Тебе нет надобности скрываться, Чумаков, — сказал Потемкин. — Ты стоишь перед нашей всемилостивейшей государыней императрицей.

Вошедший скинул плащ, надётый сверх обыкновенного крестьянского платья, преклонил колени перед Екатериной Алексеевной и благоговейно облобызал край ее одежды.

— Здравствуй, великая царица, — произнес он торжественным тоном, — и прими мою клятву выдать тебе головою для справедливого наказания изменника и обманщика Емельку Пугачева, который в своей преступной наглости называет себя царем Петром Федоровичем!

Екатерина Алексеевна почти в испуге отшатнулась, однако быстро оправилась и воскликнула:

— Это будет похвально с твоей стороны, потому что ты спасешь от гибели многих заблудших. На голову одного зачинщика бунта должно обрушиться наказание за его дела, достойные проклятия; всем, кто покорится, дарую я мое прощение и милость; кроме того, ты получишь богатую награду.

— Не ради золота я здесь, а чтобы служить своей государыне, — ответил Чумаков, — но если ты хочешь оказать мне милость, великая государыня, то у меня есть к тебе две просьбы, и если ты обещаешь их исполнить, то Емелька Пугачев будет в твоих руках, как только я вернусь обратно в его стан.

— Говори, — промолвила государыня, — обещаю заранее исполнить твои просьбы, если они не переступают границ моей власти.

— Я желаю, — сказал Чумаков, — сделаться гетманом яицкого казачества, я не рожден для повиновения и не хочу иметь над собою никакого начальства, кроме своей императрицы.

— Это будет исполнено, — ответила Екатерина Алексеевна, с величайшим удивлением посматривая на человека, для которого богатство не было приманкой. — А дальше? — спросила она.

— Дальше, я прошу тебя, великая государыня–матушка, чтобы ты не наказывала вместе с Пугачевым Ксении Матвеевны, его возлюбленной, которую он ради преступной забавы увенчал мнимой царской короной. Прошу тебя, чтобы Ксения Матвеевна, когда она будет захвачена вместе с бунтовщиком, была выдана мне на руки, как моя собственность, чтобы я мог распоряжаться по произволу этой женщиной, загубившей свою жизнь.

При этих словах, вырвавшихся у казаха с пылкой страстностью, глаза Екатерины загорелись сочувствием.

— И это будет исполнено, — сказала она, — даю свое царское слово, что та Ксения должна принадлежать тебе, как твоя неотъемлемая собственность; она погубила свою жизнь, и я отдаю эту жизнь в твои руки.

Чумаков поклонился до земли и снова облобызал одежду императрицы.

— Ну, — с жаром спросила Екатерина Алексеевна, — что же ты думаешь сделать, чтобы сдержать свое обещание? Как выдашь ты моему генералу того Пугачева, который окружен сотнями тысяч ослепленных приспешников?

— Положись на мое слово, великая государыня, — ответил Чумаков, — зачинщик бунта надоел этим людям; им наскучило покоряться безумной спеси Пугачева, который обращается с ними, как с рабами. Одного поражения будет достаточно, чтобы совершенно расположить их к сдаче; и я позабочусь о том, чтобы войско изменника было разбито. Поверь словам моим, матушка царица! Не пройдет и недели с моего возвращения, как Пугачев будет уже в твоей власти. Я возвращусь назад, как мы уговорились с твоим высоким генералом. Я передам предводителям твоих тамошних войск то, что надо делать. Меня оденут в лохмотья, прикуют к моей руке оборванную цепь, и я вернусь к Пугачеву под видом беглеца из тюрьмы. Моим словам дадут веру, мой совет будет принят, и я сдержу слово, данное мною тебе.

— А если ты его нарушишь?.. — спросила Екатерина Алексеевна.

— Я сдался в плен, — ответил казак, — и клянусь Богом, если бы Чумаков этого не захотел, то он никогда не попал бы живым в руки твоих солдат, но жизнь моя в твоей власти. Отними ее у меня, если ты мне не веришь!

— Я верю тебе, — сказала Екатерина Алексеевна, — и напоминаю, что согласна исполнить твои просьбы, высказанные сегодня. Но если у тебя когда‑нибудь явится другое желание, то ты можешь смело обратиться ко мне!

— Ты милостива, великая царица–матушка, — ответил Чумаков, — но мои желания заключены в тех просьбах, которые ты взялась исполнить. Теперь же отпусти меня и пускай твой генерал отправит меня назад к своему брату на самой ретивой лошади; земля горит у меня под ногами, душа моя жаждет скорее сбросить в прах обманщика.

— Тогда ступай, — сказал Потемкин, — императрица отпускает тебя, а ты, Сергей Леонов, отвези его скорее обратно в лагерь моего брата; за каждый лишний день, выгаданный тобою в дороге, ты получишь тысячу рублей.

Он подал Чумакову руку, тот, скрестив руки на груди, поклонился государыне и некоторое время пристально смотрел на нее, точно желая запечатлеть ее образ в своей памяти. Затем он проворно закутался в свой плащ, надвинул капюшон на лицо и последовал за Сергеем Леоновым.

Оставшись наедине с императрицей, Потемкин спросил:

— Неужели ты и теперь еще думаешь, что один Орлов в состоянии рассеять призрак Пугачева? Он грозил и требовал — я же бодрствовал и действовал; я кладу к ногам императрицы плоды своей скрытой работы и не требую от нее ничего, кроме справедливости.

— Она будет оказана тебе, — воскликнула Екатерина Алексеевна, наклоняясь к Потемкину и целуя его в губы. — Она будет оказана тебе твоей возлюбленной и твоей императрицей в тот день, который снимет с меня заботу о Пугачеве, которую я не решалась обнаружить перед тобою и которую ты все‑таки понял и делил со мною, несмотря на свои страдания. В тот день должно настичь наказание дерзкого, который осмелился ударить тебя, и ты, мой друг, должен стать первым возле меня, тебе хочу я принести, как свободный дар; то, чего другой домогался насильно; в этом я клянусь тебе, — заключила государыня, положив руку на его лоб, — клянусь этою раной, отнявшей твой прекрасный глаз!

— А я, — воскликнул Потемкин, кладя руку государыни себе на грудь, — я клянусь этим сердцем, которое принадлежит тебе каждым своим биением, клянусь, что положу всю силу жизни на то, чтобы проложить тебе дорогу к тому лучезарному трону Востока, с высоты которого ты должна повелительно взирать на две части света.

Екатерина подошла к письменному столу Потемкина. Поспешно, с разгоревшимися щеками, написала она несколько строчек, после чего подала листок своему адъютанту. Он прочел:

«Императрица отвечает князю Григорию Григорьевичу Орлову, что она еще недостаточно рассмотрела его предложения, чтобы решиться принять их. Она благодарит князя за его служебное усердие, и как только примет необходимое решение, то изъявит ему свою волю».