Читать интересную книгу Нуониэль. Часть первая - Алексей Николаевич Мутовкин

назвать. Но Ломпатри попросил скитальца указать, где они сейчас находятся. Лорни понял проблему рыцаря и подробно объяснил, где построена наблюдальня, и как далеко «Врата», Скол и древний храм, где жил жрец Наимир. Ломпатри кивал головой и молча глядел то на карту, то в дальнозор. Потом он вернул карту Воське и глубоко вздохнул.

– Такую бы штуковину, да во времена нашествия Белых Саванов! – воскликнул Ломпатри смеясь. – Загнали бы их обратно на острова, откуда явились. А может, и куда подальше!

Рассмеявшись своей же шутке, Ломпатри приободрился и стал глядеть в устройство, страстно меняя положения рычажков, очевидно менявших угол обзора, открывая новые места наблюдения. Сначала мы все следили за ним с интересом. Но рыцарь всё сидел и сидел, щёлкая рычажками, время от времени восторгаясь чем-то, что видел через дальнозор. Это продолжалось так долго, что всем стало скучно. Вернулось ощущение холода и усталости, а голод с новой силой дал о себе знать. Воська раздал остатки пережаренной зайчатины, но этого, конечно же, оказалось недостаточно для того, чтобы снова ощутить чувство сытости. Когда солнце стало клониться к закату, Ломпатри попросил показать ему лагерь возле Скола.

– Весь форт отсюда не видать, – сказал мне Ломпатри, когда остальные занимались перенаправлением устройства. – Но то, что я видел, вызывает больше вопросов, нежели ответов. Форт хоть и называется «Врата», но ворота как с одной стороны, так и с другой, которая смотрит на Сивые Верещатники, нисколько не примечательны. Странно всё же, отчего они так назвали этот форт. Люди внутри не вооружены; только на стенах и за стенами. Что находится в укреплении внутри стен, конечно, не видно. Возможно, детей держат там. Но всё же я не увидел признаков присутствия большой группы пленных. Зато теперь я знаю, как устроен этот форт. И всё же дети должны быть там. Глянем сейчас на эти штольни, и, если ничего странного нет – двинем на «Врата».

Ломпатри говорил всё это не столько мне, сколько самому себе. Рыцарь полностью погрузился в раздумья и планирование. И что-то не давало ему покоя. Понятные и видимые лишь ему одному причины и следствия всего предприятия не сходились. Ломпатри чувствовал и понимал – что-то он всё же упустил. Лорни продолжал настраивать дальнозор, а рыцарь ходил взад-вперёд, бубня себе под нос единственное слово: «неразумно». Он повторял это слово вновь и вновь, пока Лорни не окликнул его. Ломпатри поспешил сесть на уродливую скамейку, уткнулся в устройство и стал лихо управлять рычажками, будто бы делал это всю жизнь. Лорни предупредил рыцаря, что солнце уже садиться и скоро ничего будет не видать. Но на этот раз наблюдение продлилось лишь несколько минут.

– Подземные твари! – воскликнул Ломпатри, подпрыгнув на скамейке. – А ну глянь!

Мы с Лорни приблизились к нему. Тут же подоспел и Навой. Сначала Лорни посмотрел в устройство, затем старый солдат, а потом и я заглянул в эту чудо-машину. Сказать, что я удивился – ничего не сказать. Я действительно увидел то, что находилось на расстоянии нескольких дней пути. Поселение у подножья Скола выглядело так, будто лежало у меня на ладони; небольшой лагерь из нескольких халуп. Одна из построек выглядела вполне прилично, а другие больше походили на сараи для дров. Через лагерь строем шли сутулые фигуры, несущие каждая по большому камню. Эти камни они сбрасывали в овраг. По дну оврага бежал ручеёк. На излучине я увидел несколько фигур в белых одеяниях. Они охраняли группу детишек, возящихся в воде – видимо, стирающих что-то.

– Это они! – услышал я голос Навоя.

– Нашли! Отлично у нас получилось, правда, господин рыцарь? – радостно спросил Лорни. Но Ломпатри не ответил.

Я повернул правый рычажок и волшебный «глаз» повернулся чуть левее, открывая то, что ещё миг назад оставалось недоступно кругозору. Когда я повернул левый рычажок – «глаз» поднялся вверх, открывая земли, лежащие за лагерем возле Скола. Но при этом всё помутнело и пришлось поворачивать ещё один небольшой рычаг, чтобы снова всё выглядело чётко. Этот последний рычажок был соединён с хитрым механизмом, изменяющим положение одного из ледяных блинов. Именно от его положения и зависела чёткость того, что я видел. Четвёртый рычажок двигал ещё один блин. От него зависло то, как широко я видел перед собою. Когда я стал двигать им, поселение у скола стало уменьшаться, и вскоре я видел уже весь лес, где это поселение находилось. Когда я отвёл блин ещё дальше – я увидел и часть самого большого предмета в Дербенах – часть Скола. Красота и необычность этих гор поразили меня. Солнце уже касалось горизонта, и поэтому каменные склоны гиганта окрасились в холодные, мрачные тона грядущих сумерек. Верхушка же склона ещё горела ярким жёлтым цветом, напоминающим пожар. Там на вершине стоял осенний лес, ещё не потерявший золотую листву. Это буйство красок так захватило меня, что я, методом проб и ошибок, начал поворачивать механический глаз на осенний лес и увеличивать то, что видел в маленький глазок невероятного устройства. И хотя меня переполнял восторг и удивление – я не пропустил то, что происходило вокруг меня в эти последние моменты.

Когда Ломпатри отошёл от дальнозора, а я занял его место, Навой, Воська и Акош решили, что дело сделано, и пора двигаться в путь. Они спустились с подмостков. Я не видел происходящего, но слышал, как Лорни, не умолкая, бормочет себе под нос что-то про грядущую дорогу, сохранность устройства и про то, что не уйдёт, пока не разберёт и не сложит здесь всё по полочкам. Воська его подбадривал словами о том, что всё будет в порядке, и постоянно обращался к своему хозяину, спрашивая о распоряжениях. Но Ломпатри не отвечал слуге. Его голос я услышал только через некоторое время. Рыцарь разговаривал с Акошем. Они стояли рядом, голоса их звучали тихо, как при спокойной беседе.

– Неразумно, – сетовал Ломпатри, – всё это совершенно неразумно. Я не вижу всех ходов. Даже видя всё место действия, я не узрел всех передвижений и чаяний. Ты не говоришь мне всего, что ты знаешь.

– О, рыцарь, вы гораздо умнее меня, – отвечал ему Акош так же тихо, но всё же достаточно отчётливо, чтобы я смог различить каждое слово. – Я молчу лишь потому, что не знаю, что вы хотите услышать. Спрашивайте – всё поведаю.

– Какая страсть! Откуда? Неужто подзабыл, как силился меня поджарить?

– Не взыщите, о, рыцарь, – снова отвечал Акош. – Одну вещь я знаю лучше чем вы – разбойников. Эти люди совсем не такие как рыцари.