идти не о равноправии, а равнобесправии.
Сторонницы феминизма в Китае в самом начале прошлого века, то есть как только в Китае заговорили об эмансипации женщин, о равных правах женщин и мужчин, то есть о феминизме, опираясь на своё понимание конфуцианства, вовсе не говорили о несоответствии этих двух идеологических направлений, они даже находили нечто общее между ними. Так, одна из китайских «новых» женщин – доктор Цзинь Юньмэй писала в статье «Обозрение китайской студентки», напечатанной в первые годы XX века: «По нашей философской системе мужчина есть ян (мужское начало), а женщина 一 инь (женское начало); но нигде не говорится, что монада может существовать без их совместного содействия; нигде эти два элемента не различаются значительно. Напротив, наши книги настаивали на том, что необходимо гармоническое содействие обоих и что ни один из них не должен иметь перевеса. Если нет инь, то результат тот же самый, что если бы бездействовал ян»[1033]. Да, это 一 высказывания не философа, но нельзя отрицать, что это говорил человек, выросший в этой морально-этической атмосфере.
Нечто созвучное этим взглядам на соотношение инь и ян можно найти и в европейской традиции. Так, согласно теории К.Г. Юнга, в каждой мужской личности есть бессознательная женская сторона 一 анима, а в каждой женской наличествует бессознательная мужская сторона 一 анимус. При помощи анимы мужчина постигает природу женщины, а женщина благодаря анимусу получает возможность контакта с мужским началом. Юнг отстаивает чрезвычайно важную для европейца мысль: соотношение мужского и женского задаётся внутри каждой личности. И через это происходит становление не только полового самосознания, но и всей структуры личности. Поскольку все остальные люди 一 это тоже мужчины и женщины, то и взаимоотношения с ними складываются в зависимости от того баланса мужского и женского, которое существует внутри каждого человека. К.Г. Юнг – один из немногих европейских мыслителей, который сумел избежать противопоставления мужского и женского по принципу «или/или», стремился рассматривать мужское и женское как взаимодополнительные начала. Видимо, «здесь К.Г. Юнг следовал не европейской, а восточной и, в частности, китайской традиции, искавшей целостности, гармонии»[1034], много занимаясь алхимией, зародившейся в Китае.
Поиски некоторыми китайскими учёными истоков феминизма непосредственно в самом Китае ведутся, тем не менее, в стороне от конфуцианства или строятся на исторических примерах критики конфуцианства.
Но опора на традиционалистские принципы вовсе не является генеральной линией в феминизме в Китае; существует и жёсткое утверждение, что феминизм и женское движение имеют перспективу «только если базируются на принципах гуманизма». Правда, утверждают это преимущественно на Тайване[1035]. Что же касается КНР, то, как говорилось выше, не может не настораживать, что в настоящее время государство уделяет достаточное, думается, внимание определённым «вливаниям традиционализма в массы» под видом утверждения национальных конфуцианских ценностей[1036].
Говорить о поисках истоков феминизма в традиционной культуре Китая, говорить об опоре на конфуцианство в продвижении идеологии феминизма в современном Китае противоречит самой сути феминизма. Считать ли его идеологией либерализма либо идеологией коммунизма (оба этих направления присутствуют в феминизме, как и ряд других) 一 суть не в этом, главное, феминизм 一 идеология людей нового этапа развития мирового сообщества, идеология, возросшая на развитии не только экономики, но и мировоззренческих составляющих человеческого бытия, созревавших в так называемой западной цивилизации начиная с эпохи Возрождения. Более закономерным представляется в связи с конфуцианством не об опоре говорить, а о сложности движения к намеченной цели, о трудностях, которые предстоит преодолеть китайским феминисткам, поскольку традиционализм ещё жив в Китае, Ренессанса и длительной борьбы за свободу, равенство и братство было немного, ареал действия новых веяний неширок[1037].
И опять напрашивается параллель КНР и России: сила конфуцианской традиции в одной стране, в другой – слишком короток срок, прошедший с момента отмены крепостного права, всё более усиливающееся давление православия, так же преподносимого как национальная основа России. В обеих странах 一 ещё и необходимость соотносить свои феминистские штудии с методами и категориями «марксистской теории женщины», стереотипы которой весьма живучи и, в том числе, ориентированы в рассмотрении «женских вопросов» прежде всего на их «практические» аспекты.
Короче говоря, есть в каждой стране своя специфика, но в этих случаях – это, прежде всего, так называемая «историческая ограниченность», или – грубо говоря, отставание в социальном развитии (и настаиваю 一 в этом определении нет ни на йоту какой-либо оценки, просто констатация). Совсем недавнее прошлое, даже Тайваня, специалист из Германии Н. Шпаковски до 1985 года и женское движение, и, особенно, «женское сознание» оценивает довольно жёстко, как находящиеся, по её мнению, лишь в начальной фазе развития[1038]. Отстаивание конфуцианской (и любой другой) традиции в этом случае говорит лишь о том, что время в этой данной географической точке ещё не совсем приспело для всяких свобод и прав.
Говорить о равноправии в государстве, где личность вторична по отношению к государству, значит полностью выхолащивать содержание и этого понятия, и других, ему подобных и с ним сопряжённых. Но отдельные личности, живущие в этой местности, знают, что жизнь можно строить на иных принципах, и не хотят смириться с тем, что большинству, мягко говоря, это безразлично. Феминизм на Тайване (как, впрочем, и в КНР, но также и в Латинской Америке, да и в определённых стратах и в самой Северной Америке 一 стало быть, не в конфуцианстве дело) пока проникает преимущественно в университетскую среду и в какую-то часть среднего класса. «Народ» в бедности своей и безграмотности преодолевает практически только материальную нужду, «специфическая составляющая – пол здесь вторичен»[1039]. Путь каждого общества, как бы ни проявлялось «тяготение к автономности», тем не менее «логически» предопределён: необходимость развивать женское движение, а стало быть, и теорию и методы женских исследований. Любое структурированное общество так или иначе проходит (пусть с разной скоростью) определённые этапы, становясь перед задачами и проблемами, уже почти что решёнными в другом месте и в другое время[1040]. Но даже если в определённой части общества уже возникла идея борьбы за женские права, идея феминизма (или гендера), некоторые стандарты жизни, закреплённые в общественном сознании, будут мешать восприятию выработанного чужим опытом, отличным от «своего», определённых его положений без приспособления к привычному с детства. Возможно, именно в этом и сокрыты так называемые различия феминизмов-китайских и западных (поскольку единого западного тоже нет, а развитие феминизма на Тайване существенно отличается от того, что мы видим в КНР). Феминизм – не происки кого бы то ни было, он – естественный