похитил столик.
– Зачем?
– Вообще-то я пробирался к его дочери, но немного заблудился. Взял эту штуку на память, что не стоит столько пить, даже когда сильное желание пофестивалить.
Солнце медленно тонуло за горизонтом, щебетали пестрые птицы, и огромные листья пальм колыхались над головами. Океанские волны – гораздо больше, чем в Дай-Пивка. Они лениво облизывали берег, шумели и напевали нам свою древнюю, загадочную, морскую песню. Мир и покой. Мы с Эриком валялись на золотом песке с бутылкой вина и кувшином пива, жарили мясо на металлических штырях – шашлык – тоже по эриковскому рецепту и сочиняли отсебятину о Дэвлине для крысоподобного контрразведчика Стаффа, который должен был явиться на следующий день.
– Пиши! – велел он мне, развалившись на еще теплом песке и грызя в зубах какую-то травинку. – «После того как мы навестили его отца, Дэвлин вернулся домой и вызвал суккуба…» А нет, не серьезно, «двух суккубов и инкуба и предложил мне присоединяться».
Я хохотала в голос, надеясь, что Дэвлин этого никогда не прочтет. В нашем изложении личная жизнь у него была… живописной.
– Кстати, вызов суккубов не преследуется по закону?
– Нет, – замотала я головой, – это не запрещено. Но Эрик, у меня от смеха уже щеки болят!
– Ложь должна быть настолько чудовищной, – наставительно заметил авантюрист, – чтобы в нее поверили! Но при этом продолжать расспросы дальше – постеснялись. Дальше! "Из проводимых мною наблюдений могу сказать, что это, видимо, основной род его занятий в лаборатории, так как вместо алтарей или сложных призывающих пентаграмм, там стоит кровать, примерно на пятерых человек нормального роста. Что касается местожительства мэтра Купера, видимо он выбрал его так, чтобы жить подальше от отца, дабы тот не нагружал его разными поручениями и не имел доступа в его лабораторию. Видимо из-за боязни конкуренции. С удовольствием продолжу дальнейшие наблюдения за мэтром Купером, мэтресса Ксавьен."
– С удовольствием продолжу?! – я уже рыдала. – Да ты совсем без совести! Как дворянка может такое писать, по-твоему?!
– Нормально!
– Дэвлин убьет меня!
– Да ладно. Давай сюда. А где конверт? Мертвяки… Кто поползет за конвертом? Мне лично настолько лень, что встать я просто не смогу.
– На! Вот тебе конверт.
– А будь умницей, раз уж ты встала, дай мне кувшин.
– Ленивый!
Я протянула ему пиво и плюхнулась рядом. Авантюрист посмотрел на кувшин и отставил его в сторону. Он откинулся на песок и уставился в небо, на котором проступали бриллианты первых звезд.
– А знаешь, что такое техномагия с ее телепортами? Это – свобода. Нет, я, конечно, часто попадал в переделки, и вообще, куда меня только не заносило, но понимаешь… Я могу отправиться, куда захочу. Мне наплевать на границы, на королевства, на стражу. Мир велик, Крис, гораздо больше, чем все думают. От берегов Дарсула до песков Стигии и дальше. А когда место закончится… Есть еще два континента, ты знала? Если все будет хорошо, мы увидим их. Представляешь, принцесска? – он протянул руку вверх, растопырив пальцы, будто собирался сгрести пару созвездий в кулак. – Там другие звезды, другой горизонт. Горизонт манит. Всегда.
Эрик выплюнул травинку, перекатился на бок и внезапно притянул меня к себе.
– А знаешь… – каким-то чуть хрипловатым голосом проговорил он. – Завтра утром никуда не ехать… На чем мы там остановились?
Меня бросило в жар. Будто в замедленном времени я видела, как он перестает улыбаться, а в зеленых глазах загорается какой-то странный огонек. Я податливо прильнула к нему, расслабляясь в его руках, плавясь от его прикосновений. Остатки мыслей разлетелись из моей головы, словно стайка бабочек, и стало невероятно хорошо.
А губы у него были солеными, как само море, и от того, как он меня целовал, в глазах тоже вспыхивали звезды.
Шаггорат и Тузат
Я проснулась от странного ощущения, что от меня пытается сбежать подушка, открыла один глаз и уставилась на улыбающуюся физиономию Эрика. Он уже проснулся и пытался получить обратно свою конечность, не побеспокоив меня. Я тоже улыбнулась, рассматривая его лохматую спросонок встопорщенную челку.
– Ты отдавила мне плечо, – пожаловался он, – и бок, и ногу. Мне кажется, ты вообще пыталась улечься на меня сверху.
– Ну хоть во сне-то я могу быть сверху, – проворчала я, потягиваясь.
Все мышцы сладко тянуло, каждая клеточка пела от удовольствия. Ночь вышла потрясающей. Железные мускулы плеч, перекатывающиеся под бронзовой кожей, лихорадочно сухие губы на моей шее и плечах. Сильные пальцы, впивающиеся в мое тело до боли, оставляющие синяки, горячая тяжесть чужого тела, прижимающая меня к кровати. Я извивалась на шелковых простынях, вцеплялась в них ногтями, разрывая ткань. Наверное, я кричала. И тогда он снова впивался в мои губы. Я никогда никого так не жаждала. Он был пламенем, обжигал, не оставляя от меня ничего. Он сам был жадным до удовольствия и умел доставлять его. В самом конце он стиснул меня так, что казалось, сломает ребра, и еще эта сладкая судорога, прошедшая от макушки до пяток. Сильнее, острее, чем обычно. Я сгорела до пепла за эту ночь.
А потом я валялась на его плече, глупо и счастливо улыбаясь и куря сигариллы. Эрик рассказывал смешные истории про свои путешествия, а я смеялась и думала, что никогда не чувствовала себя лучше. И уснула на его плече, прижавшись к нему всем телом.
– Какие у нас планы? – полюбопытствовала я, понимая, что если не отвлекусь, то из постели сегодня мы точно не выберемся.
Эрик сел, разминая все затекшие конечности. Я провела пальцем по длинному тонкому шраму, идущему от ключицы к животу, наискосок. А потом заметила и другие: узкие и белые от какого-то холодного оружия, пятно старого ожога на груди, круглый, неправильно заросший след от револьверной пули… Мне хотелось прижаться губами к каждой отметине, заставляя ее исчезнуть. Мысль о том, как часто его могли убить, показалась мне ужасной, и я отогнала ее прочь.
Рыжий огляделся вокруг и присвистнул.
– Ой-йо… Ну и бардак. А как мы сломали стол графа?
– Не помню, – хихикнула я, – пал невинной жертвой. Лучше поищи одежду!
– Ну, большая часть ее должна быть на пляже.
– А, точно! Боги! Это я тебя так?
– Если ты про то, что у меня спина разодрана в лохмотья, то да – ты.
– И следы от зубов на шее…
– А у тебя зато синяки, распухшие губы и ссадины на коленках!
Я прижала ладонь ко рту.
– Жутко выглядит?
Он вместо ответа поцеловал меня.
– Я тут подумал… А тренировка у барона, оказывается, не настолько и выматывающая.