молча, думая о своем. Король правильно понял слова старого бога. Ктуул желал уничтожить Парриум. И он сделал бы это с Олой или без него.
– Что теперь?
Собеседник, вновь ставший похожим на человека, равнодушно пожал плечами.
– Мы можем отправиться в иную грезу. Хочешь, посмотрим на твои сны?
Ник, начиная терять терпение, гневно воскликнул:
– Ты же знаешь, зачем я пришел! Помоги и назови цену помощи. Я не уйду без этого.
Его гнев отразился в окружающем мире, на секунду окрасив его в красный цвет, похожий на рубины, сверкающие тусклыми, закатными красками. А от его крика где-то вдалеке пали невидимые скалы, донеся до них остаточный ветер, пахнущий горькой пряностью.
Ола ковырнул песок, а после зачерпнул горсть, пропуская его сквозь пальцы и наблюдая за падением.
– За тысячелетия заточения забываешь о нетерпеливости жизни. Забавно, не правда ли? Ты стоишь в шаге от бессмертия, но ведешь себя, как букашка, которой отведен лишь миг. Ктуул научит тебя терпению точно так же, как и ты поможешь ему вспомнить о страстях жизни. Запомни – он нуждается в тебе не меньше, чем ты в нем.
– Не он мне нужен, – процедил мужчина, заслужив внимательный взгляд собеседника.
Существо подошло к нему, оказавшись ниже ростом, хотя со стороны из-за вытянутых конечностей казалось выше. Встав рядом, оно уставилось на него своими непроглядными глазами, и король прочел в них интерес.
– Тебе придется научиться врать, молодой Клос, – загадочно прошептал вечный, водя рукой рядом со щекой неподвижного Никлоса. – Ктуул – наш отец. Он – центр мироздания. Любое покушение на исключительность – смертный приговор. Твоей возлюбленной лучше оставаться на дне покоя, чем встать между ним и тобой. Отпусти ее, дай воде смыть с нее прошлое. Пусть сила, что так нужна Ктуулу, перейдет к кому-нибудь другому.
– Чем существование в облике ше́лки лучше смерти? – хрипло возразил Ник, вновь заводясь. – Зачем ты создал их? Зачем обрек на ненависть к мужчинам?
Вместо ответа Ола шагнул вперед, вынуждая Никлоса отпрянуть, угодив в очередную грезу.
– Я поражаюсь, как он выбирает нас, – шептал бог, держась позади, пока король в безмолвном шоке наблюдал за разрушением неизвестного морского города. – Ему достаточно только взглянуть, чтобы увидеть наш излом и использовать, если ему это будет угодно. Ктуулу нравится бросать вызов. А ведь его предупреждали насчет Карга. Он был не так прост, как ты. Он уже был вечным, ему не нужен был учитель, а Ктуул на этом построил свою вселенную. На учениках. На тех, кто нуждается в нем. И когда мы перестаем в нем нуждаться, он избавляется от нас. Как ты думаешь, кому на самом деле принадлежала идея этой Сделки? – Ола за плечи удерживал Никлоса на месте, пока тот с трудом его слушал, неотрывно глядя, как человеческие солдаты нападают на беззащитных жителей.
– Это твой мир, Клос, – продолжал собеседник. – Я создаю ше́лки в каждом из миров как последнее убежище для страдающих. Я бог забвения, мой будущий брат. Твоя возлюбленная попросила об этом и обрела покой. Ее личность спит, а гнев бодрствует.
Ник видел, как некоторые девушки предпочли броситься со скал в море, чем оказаться в руках солдат, которые не подозревали, что через несколько часов будут высушены досуха новообращенными ше́лки под пристальным взглядом бога, которого они молили о помощи.
– Но я этого не хочу, – отвечает король, когда заканчивается греза, и они вновь возвращаются в пустыню, застывшую в неподвижности под тускло-серым небом с едва заметными проблесками цвета.
Никлос оборачивается к Оле, который буквально расцвел за те часы, что король провел с ним. Разговор с настоящим живым человеком сделал вечного необычайно словоохотливым и любопытным. Ему нравилось наблюдать за молодым мужчиной, которого он воспринимал как ребенка, только ступившего на путь, уготованный ему Ктуулом. Ола не знал, что отец задумал для Клоса, но догадывался, что это будет изысканная игра, и был доволен тем, что принимает в ней участие.
– Я хочу… чтобы она была рядом со мной, – Ник запнулся, будто забыв, зачем он здесь.
Он вспомнил прожитые грезы и нахмурился. В них было нечто такое, что он всегда чувствовал в глубине души. Какая-то сермяжная правда, от которой заходилось сердце. Бог поддержал короля, когда тот покачнулся.
– Боюсь, у нас нет выбора, ведь это не только твое желание, – медленно проговорил Ола, усаживая потерянного Ника прямо на песок.
– Что значит «быть одним из вас»?
Король не сразу решился задать этот вопрос. Сначала ему хотелось наорать на собеседника, который так легко менял мнение, демонстрируя свою преданность Ктуулу. Зная опасность учителя, понимая, в какую западню тот его приволок, Никлос начал догадываться, что уже не сможет так просто из нее выбраться. Что он блуждает по лабиринту, а вечный разбрасывает крошки, ведущие к его желаниям. Теперь он – как вшивый козел, идущий на заклание. Мерзкое чувство.
Ола рассматривал свои вытянутые пальцы, пропуская сквозь них песок. Он вспоминал свою историю и про себя улыбался. До чего же прямолинейно иногда действует отец! И в то же время ему было любопытно, как Ктуул поступит дальше.
– Зацикленность друг на друге. Борьба за внимание. За силу. И в то же время – абсолютное спокойствие и даже любовь. Мы не вредим своим. Разделяем общие интересы. В конце концов, сущности вне круга смертны. Или враги. Последних мы убиваем, – отрывисто ответил бог, явно намекая на возможные варианты. – Одно знаю точно: тебе будет непросто среди нас. Поначалу. Но когда песок времени сотрет прошлое за пределами круга, ты переродишься в нашего брата, почувствуешь целостность бытия. Истинный покой. И бесконечную жажду новизны.
Король также наблюдал за поведением песка. Ему казалось, что в этой пустыне они не одни. Что другие вечные поблизости, что они слушают их, посмеиваясь над его неопытностью. Нику даже чудились негромкие голоса, чей-то приглушенный смех, смешивающийся с налетевшим ветром. Ему стало зябко.
– Ты сразу понял, что я – новое увлечение Ктуула. Почему ты думаешь, что я стану одним из вас?
– Дорогой Клос, я вижу в тебе Карга. Пускай только осколки той личности, но для отца он был особенным. Ему так хотелось поглотить столь мощную и отчаянно нуждающуюся в любви сущность, что он был готов на все ради него. Случившееся – лишь подтверждение его желания. Он отпустил Карга. И дождался тебя. Ты молод, но внутри тебя те же чувства и та же палитра страстей. Ктуул будто сознательно все спланировал с учетом потерянных в грезе тысячелетий.
Изменилось течение ветра: он обрел плоть и эмоции, накинувшиеся на