Читать интересную книгу Теологический энцеклопедический словарь - Уолтер Элвелл

Большинство людей испытывает врожденную неприязнь к случайности, поскольку она противоречит тому способу, посредством крого мы вообще объясняем себе что бы то ни было. Случайность - не объяснение, а отказ от объяснений. Когда ученый объясняет к. -л. событие, он исходит из допущения, что наша вселенная упорядочена и все в ней происходит в результате строгой последовательности причин и следствий. Тем не менее, когда натуралист сталкивается с к.-л. метафизической проблемой (напр., с вопросом о причине возникновения вселенной), он немедленно отметает принцип достаточного основания и предполагает, что причина всего сущего - не поддающаяся осмыслению беспричинность, случай или судьба.

Предположим, вы стоите лицом к мишени и видите, что стрела, выпущенная кемто из лука (стрелка вам не видно, он за вашей спиной), попадает точно "в яблочко". Потом вы видите, как еще девять стрел, выпущенных одна за другой, попадают туда же, причем с такой точностью, что каждая следующая расщепляет древко предыдущей. При этом мы знаем, что стрела, летящая в воздухе, подвержена влиянию многих факторов, нередко противодействующих друг другу, - силе гравитации,атмосферному давлению, направлению ветра. Если десять стрел подряд попадают в одно и то же место, можно ли считать, что абсолютно исключена возможность простого совпадения, чистой случайности? Скорее мы скажем, что так вышло, потому что стрелял искусный стрелок. Не может ли этот пример служить аналогией нашему вопросу о вселенной?

Критика телеологического доказательства исходит из следующих соображений: даже если доказательство представляется вполне убедительным, все же оно доказывает существование не творца вселенной, а когото вроде архитектора. Если сила его интеллекта достаточно высока, чтобы создать известный нам космос, это еще не означает, что его необходимо считать всеведущим существом. Такое возражение вполне обоснованно. Не надо доказывать больше того, чем позволяет очевидность. Мы не докажем на все сто процентов бытие библейского Яхве на основании к.-л. построений естественной теологии. Однако наша вселенная столь обширна и удивительна, что мы можем с уверенностью заключить: Тот, Кто ее создал, достоин почитания и преклонения.

Многие полагают, что теория эволюции лишает телеологическое доказательство всякой убедительности, ибо эволюция показывает, что удивительная целесообразность, края прослеживается в строении живых организмов, возникла постепенно, в ходе их медленного приспособления к окружающей среде, а не потому что их сотворил разумный Творец. Но это неверно. Даже допуская идею эволюции, нетрудно убедиться, что она лишь исходит из представления о более длительном временном интервале, а это нисколько не противоречит идее изначальной целесообразности. Если мы удостоверимся, что часы собраны на полностью автоматизированной фабрике, без малейшего участия человека, разве мы потеряем всякий интерес к автору именно этой модели? Если часы достойны восхищения, разве не большего восхищения заслуживает фабрика, на крой их делают? Кроме того, само существование такой фабрики подразумевает, что есть и ее создатель. Верующие люди напрасно так боятся теории эволюции.

Даже величайшие критики естественной теологии, Юм и Кант, не ск-рывали своего восхищения телеологическим доказательством. Юм считал, что доводы, к-рые оно приводит, при всей их ограниченности, обладают несомненной убедительностью. Кант пишет: "Это доказательство во всяком случае заслуживает того, чтобы о нем упоминали с уважением. Это старейший, самый ясный и наиболее подходящий для обыденного человеческого разума аргумент. Против разумности и полезности этого метода мы не возражаем, скорее даже рекомендуем и поощряем его".

Моральное доказательство. Это - самое позднее из всех доказательств бытия Бога. Первым крупным философом, к-рый им воспользовался, был Кант, к-рый ощущал недостаточность всех прежних традиционных доказательств. Он считал, что вопросы о бытии Бога и бессмертии души по праву относятся только к сфере веры; их не должен даже касаться спекулятивный разум, законное применение крого ограничено сферой возможного опыта.

Кант доказывал, что нравственный закон повелевает нам прежде всего ис-KATbSummum bonum ("высшее благо"), а совершенное счастье (или, как выражается Кант, "блаженство") логически отсюда вытекает. Трудности появляются, когда мы осознаем одно неприятное обстоятельство: "в моральном законе нет ни малейшего основания, чтобы усмотреть необходимую связь между нравственностью и блаженством в существе, которое принадлежит миру как его часть" ("Критика практического разума"). Поэтому единственным условием, при кром наш нравственный опыт обретает смысл, будет "существование причины всей природы, отличной от самой природы", т.е. Бога, Который в мире ином должным образом вознаградит нравственное поведение человека в этом мире. Во вселенной без Бога человеку пришлось бы биться над мучительной и неразрешимой загадкой бытия, и это было бы самым тяжким его страданием.

П. Бергер всвоей книге "Молвасреди ангелов" предлагает интересный вариант морального доказательства, к-рый он называет "аргументом от проклятия". Наше безусловное нравственное осуждение таких людей, как Адольф Гитлер и Карл Эйхман, по всей видимости, выходит за пределы вкусов и нра-bob; мы осуждаем их в сверхъестественном измерении. Нек-рые преступления - не просто зло, но зло чудовищное; здесь невозможен какой бы то ни было моральный релятивизм. Вынося моральные оценки "высокого напряжения", напр. осуждая рабство и геноцид, мы подразумеваем трансцендентность моральных абсолютов. Иначе все наше морализирование будет беспочвенным и бесцельным. "Проповедующий релятивист" - самое смешное из всех внутренних противоречий.

Большинство современных мыслителей, прибегающих к моральному доказательству, развивает тезис Канта о том, что Бог - необходимый постулат для объяснения нравственного опыта. Кант полагал, что моральный закон можно установить с помощью разума, но не смог обойтись без Бога, ибо только Бог гарантирует вознаграждение за добродетель. Современные мыслители привлекают Бога в свои построения не столько в этом качестве, сколько для того, чтобы обеспечить основание для морального закона.

Моральное доказательство начинает с того, что существует нравственный опыт. Сила, края побуждает нас исполнять свой долг, может быть столь же непреодолимой, как и воздействие, оказываемое на наши чувства. Кто или что принуждает нас в том и в другом случае? Недостаточно сказать, что мы принуждены исполнять свой долг, поскольку нам очень важно мнение общества, в кром мы живем. Величайшие моралисты прославились именно тем, что критиковали нравственные изъяны той группы, к крой принадлежали, - племени, класса, расы или нации. Еслибынравственная мотивация объяснялась социальным субъективизмом, мы не смогли бы критиковать ни рабства, ни геноцида, - вообще ничего!

Приверженцы эволюционной теории отвергают моральное доказательство, исходя из того, что, по их мнению, мораль - продукт длительного развития и совершенствования животных инстинктов; в процессе совместной жизни люди постепенно вырабатывают свои этические системы. Однако это - палка о двух концах: уничтожая нравственность, она уничтожает и разум, и научные методы познания. Сторонники этой теории убеждены, что человеческий разум развился из мозга приматов, и в то же время они считают, что на результаты его деятельности вполне можно полагаться. Но если разум имеет право на доверие, хотя он и развился из низших форм, почему бы не довериться нашей нравственной природе?

Многие люди пытаются выбрать срединный путь. Они встают на позиции морального объективизма, но не хотят и слышать о трансцендентной сфере безличных моральных абсолютов. Они отрицают необходимость веры в Личность, Разум и Законодателя. Однако очень трудно вообразить " безличный разум ". Как вещь заставит нас почувствовать, что мы обязаны быть милосердными или правдивыми? Нравственный опыт получит адекватное объяснение только в том случае, если мы пройдем весь путь к Личности, БогуЗаконодателю.

Вопрос об обоснованности доказательств. Насколько обоснованны все эти теистические доказательства? Такой вопрос возникает во многих областях человеческого знания - в логике, в метафизике, физике и теории познания. Нек-рые мыслители, скажем Фома Аквинский, считают, что доказательства вполне убедительны. Другие, подобно Юму, полагают, что мы должны воздержаться от суждений и перейти на позиции скептицизма. Наконец, такие мыслители, как Паскаль и Кант, отвергают традиционные доказательства, но вместо них предлагают практические основания для того, чтобы принять бытие Бога. Знаменитое "париПаскаля" -это обращение к прагматизму: ввиду вечных последствий будет разумно сделать ставку на существование Бога.