стороны несколько рядов кресел. Не задел куполообразного окна — и на том спасибо, а то сейчас ветер бы шумел в ушах и трепал волосы, как на какой-нибудь вершине горы.
— Ну и где все? — спросил я, оглядываясь. Неужели никто не услышал грохота и скрежета металла? Да и камеры с дронами давно должны были показать, что в зале аудиенций произошло нечто неординарное. — Где салюты и фанфары, мать их?!
Из проема вылез Жуап, сделал несколько хромающих шагов, охнул, привалился к покосившейся стенке контейнера, тяжело выдохнул и аккуратно присел. Вид у него был предобморочный. Похоже, раньше ранений он не получал.
Широкая дверь, а вернее даже ворота, ведущие в зал аудиенций, поднялись. И я увидел всего одного человека. Капитана Уиллиса Гоббса. Он двинулся к нам спокойно, словно происходящее вокруг его вообще не волновало. На лысой голове было прикреплено какое-то устройство. В руках он тоже что-то держал.
— Ну наконец-то! — радостно всплеснул рукой я. Сделал пару шагов навстречу Уиллису, но резко остановился. Нутром почувствовал, что здесь что-то не так.
— С возвращением, братик! Все в точности так, как и… — он осекся, но все же продолжил. — Как и должно было быть.
— Не понял, капитан… Какого черта ты… — договаривать я не стал. Капитан улыбнулся, и мне вдруг все стало ясно. Словно сам бог открыл передо мной истину. — Ты — тот самый тайный агент, Гоббс. Тот, кто дал наводку налетчикам.
В следующий миг произошло то, чего он, должно быть, ожидал от меня. Я кинулся на него, хватаясь за оружие. Но едва моя рука коснулась рукояти Мигслаера, как вдруг все вокруг замерло, а я утратил способность двигаться. Через мгновение я понял, что мир не остановился, все дело было во мне. В нейроинтерфейсе всплыло сообщение:
Принудительная активация протокола «Стазис»
Черт!.. Этот ублюдок задействовал скрытый протокол в моей системе нейроимплантов…
Я застыл в позе подавшегося вперед бегуна, а моя правая ладонь зависла в сантиметре над пистолетом. Я не мог пошевелить и пальцем, но лицевые мускулы работали, а значит, говорить я мог.
— Где все, Гоббс? Что ты сделал с ними? Убил? Расчленил?
— За кого ты меня принимаешь, Алекс? — покачал головой капитан, проходя мимо меня и направляясь к контейнеру. И в этот момент я увидел, что у него было в руке. Генпорт. Точно такой же, какой использовал я для телепортации. — Мирно сидят у себя в кабинетах или еще где-то. Я заблокировал все двери и вентиляционные шахты. Отрубил все камеры и отключил дронов. А таких как ты еще и блокирующими протоколами осыпал. Я же говорил, что весь комплекс под моим контролем.
Да, действительно говорил, когда мы пили виски.
— Как ты рассчитал данные для генпортов налетчиков? Ты не глупец, но и не ученый. Ты бы сам не справился. Кто тебе помогал? — спросил я.
— Иона. Она — высокоуровневый искусственный интеллект, и она под моим контролем. Для расчета этой кучи данных ей потребовалось всего несколько часов.
И снова я чертыхнулся про себя. Все как нельзя лучше складывалось в его пользу.
— Кто ты — назовись, — потребовал Уиллис. Я не видел, что он там делал у меня за спиной, но догадаться, к кому он обращался, было несложно.
— Шер-Двадцать-Семь, — вяло ответил Жуап. — Специалист по телепортационным перемещениям.
— Отлично. Вот возьми это и используй имеющиеся там данные для настройки новой точки выхода.
— Что? Опять? — возмутился Жуап.
— Что значит опять? Ты разве не получал распоряжения от… — он снова осекся, словно не хотел называть имени своего нанимателя.
— Договаривай уже, — выкрикнул как можно громче я. — Шер-Один. Все вы под ним ходите, как детеныши.
Я отчетливо услышал вздох негодования, и через пару секунд капитан встал передо мной. Победоносной улыбки на его лице уже не было.
— Только не говори, что тебе жаль, что все так вышло, — сказал я.
— Забавно, братик, но все именно так и есть. Я должен был сидеть под прикрытием еще несколько месяцев. Возможно, ни один год. Но планы… изменились.
— Зачем тебе это, Гоббс?
— Брось, Алекс, — насупился он. — Не строй из себя патриота. Федерация имела тебя в зад долгие восемь лет. Как и меня. Как и всех нас, — он вздохнул и покачал головой. — Пора это прекращать.
— И что наобещал тебе этот Шер-придурок? Деньги? Славу? Справедливость? На идиота, ведущегося на подобную чепуху, ты не похож.
— Я не смогу объяснить, — покачал головой он. — Не поймешь.
— Не пойму… Может, потому что вам свернули мозги? Он хороший псионик, как я понимаю. Ты его видел?
— Его никто не видел. И он не псионик.
— Тогда кто? Иисус Христос? Будда? Кто, мать твою, он такой?
— Он тот, кто знает…
— Знает? Что знает?
— Все знает. Что было, есть и может произойти.
— Это бред, и ты это знаешь. Не могу поверить, что человек прошедший ужасы войны, повелся на эту ерунду. Он вами, придурками, как в шахматы играет. Туда — один, сюда — другой. Двоих я уже прикончил. Неужели, если бы они знали, что умрут от моей руки, стали бы со мной связываться? Почему Шер-Один их не предупредил? Двоих наших я тоже убил, потому что они поверили в ту чушь про всезнание, как и ты. Ваш главный злодей раскидывается вами во все стороны, как ребенок игрушками.
— Меня ты не убьешь, братик, — снова улыбнулся Уиллис. — Во всяком случае, вероятность этого крайне мала. А я не ставлю на малые вероятности.
— Ну и замечательно, если так. Отключи этот сраный протокол, и проверим твою малую вероятность, — ухмыльнулся я.
— У меня есть идея получше, — внезапно выражение лица Уиллиса стало серьезным. Словно сейчас перед ним решалась судьба мира. — Мы знаем друг друга давно. Не братья, конечно, и даже не друзья, но нас все-таки кое-что связывает. Я помню тот день, Алекс. Тогда ты мог сдать меня, и моя бы карьера окончилась. Но ты не сдал. Рисковал собой, но не сдал.
— Не помню, что тогда я думал по этому поводу, но сейчас я почти уверен, что поступил неправильно.
— Нет, — покачал головой Уиллис. — Все случилось так, как и должно было. Но по небольшой вероятности, чтоб ты знал.
— В смысле? — нахмурился я.
Вероятность того исхода, который произошел, была всего тридцать четыре процента. Два к трем, что я бы пошел под трибунал. Но я не пошел. Малые цифры иногда тоже могут выбить джек-пот, как бы я в них не верил.
Я нахмурился еще больше. Пару секунд назад я видел в Уиллисе только полоумного придурка, поверившего какому-то кретину,