Поэтому, когда Джордж, как глава Управления Флоры и Фауны, явился с очередным отчетом, то свою печальную новость насчет Покахонтаса он и преподнес уже доктору Карриол.
Она выслушала его невозмутимо. Только ее глаза, – глаза, которые всегда несколько пугали его, – вдруг ярко заблестели. Неожиданно она запрокинула голову назад и начала смеяться. Она смеялась, пока почти не задохнулась.
– Разумеется, мы можем настоять на своем, – растерянно проговорил Джордж. – Договоренность была устной, но у нас на руках есть соответствующий протокол о намерениях сторон…
Чем бы ни был вызван внезапный взрыв веселья, он прошел, и так же неожиданно, как и начался. Она достала из ящичка клинекс, утерла глаза и высморкалась.
– У меня и в мыслях нет настаивать. Ни в коем случае не стоит этого делать! – похоже было, что она с трудом сдерживает новый приступ смеха. – Наш интерес в этом вопросе и состоял в сохранении там дикой природы, не так ли? Значит, проблема решена сама собой, если я правильно понимаю. Напротив, я склонна считать, что нам тут просто повезло. Смею вас уверить: нет никаких шансов, что Президент когда-нибудь захочет устроить там свою резиденцию. Мне доподлинно известно, что это не тот уголок нашей большой страны, где он рвется побывать. Кроме того, поскольку на него претендует чернокожая община, вряд ли будет разумно вставлять им палки в колеса! Передайте своему другу, что он может со спокойной совестью подтвердить свое согласие на продажу. И пусть не тянет до последнего дня. Готова поспорить на что угодно: сделкой останутся довольны обе стороны! – И она снова расхохоталась, еще громче.
– Не могу взять в толк, Джудит, – говорил доктор Моше Чейзен своему новому Генеральному Секретарю спустя несколько дней, – зачем вы согласились занять этот пост? Нельзя служить сразу двум господам. Теперь Вы – один из советников Президента и связаны с ним неразрывно. Когда Тибор Ричи уйдет с Президентского поста, – а это рано или поздно произойдет, даже если его выберут еще и на четвертый срок, – вам как чину его администрации придется уйти вместе с ним. После этого Вам вряд ли предложат занять вашу прежнюю должность в Департаменте! Должность Секретаря, правда, не выборная, но она имеет прямое отношение к политике. Вы потеряете работу в Департаменте. У нас очень любят держать на ответственных постах тех, кто связан с какой-то политической партией. И на мой взгляд, это вполне разумно – Он пожал плечами. – Люди, занимающие важные должности на общественном поприще, должны оставаться вне политики. Политические лидеры – люди временные, они волей-неволей должны поддерживать тех, которые их выдвинули. И уходить с ними вместе.
– Вот уж не знала, что у вас такие твердые принципы на этот счет, – отозвалась доктор Джудит Карриол с насмешкой.
Как отреагировал бы на этот вызов доктор Моше Чейзен, так и осталось неизвестным, потому что в этот момент раздался звонок и послышался голос миссис Тавернер:
– Доктор Карриол?
– Да, Хелена, я вас слушаю.
– Вам звонит Президент.
– Передайте ему, пожалуйста, что у меня сейчас совещание и я свяжусь с ним попозже.
– Слушаюсь, доктор Карриол.
У Чейзена от изумления брови поползли вверх.
– Не верю ушам своим! Джудит, с Президентом США не говорят через секретаршу! Это неслыханная наглость, черт побери.
– Ерунда, – хладнокровно отозвалась Джудит, тем более, что это был неофициальный звонок. Я сегодня с ним обедаю.
– Не может быть!
– Отчего же? Он теперь не связан брачными узами, а у меня их и не было никогда. Я ведь его советник. Почему же мы не можем пообедать вместе? Кто нам может запретить.
Доктор Чейзен дипломатично решил переменить тему разговора:
– Послушайте, Джудит, мне нужно услышать ваше официальное мнение по одному деликатному вопросу. Я бы хотел поехать в Холломан и навестить родных Кристиана. Если вы считаете, что этого делать не следует, я, конечно, не поеду…
Некоторое время она задумчиво молчала, потом ответила:
– Не могу сказать, что я в восторге от вашей идеи. Но и особых возражений нет. Полагаю, ваш визит будет носить личный характер?
– Конечно. Я же не знаком с ними. А похороны, согласитесь, не самый удачный момент для того, чтобы навязываться в друзья. С другой стороны, на меня большое впечатление произвела мать Джошуа. Какая мужественная, какая отважная женщина! Я хотел бы убедиться лично, что с ней все в порядке.
– Что, совесть мучает, а, Моше?
– И да, и нет.
– Не вздумайте корить себя. Он сам виноват. Только он сам. Некоторые просто не способны следовать здравому смыслу. Он был именно таким – самым непредсказуемым человеком на земле. Разумеется, он обладал могучим интеллектом, но руководствовался не им, а исключительно эмоциями. Пустая трата энергии и ничего больше, Моше.
– Каков бы он ни был, он вполне сгодился для ваших целей, Джудит. Уж вы-то знаете! Неужели вам ничуть не жаль его?
– Жаль? Его?! – она покачала головой. И в ее голосе не было обычного сарказма, когда она продолжала:
– Джошуа Кристиана невозможно жалеть или оплакивать. Он не умрет никогда. Он переживет и вас, и меня. И торжествующе, с загадочной улыбкой на лице, она добавила: – Я сама позаботилась об этом.
Моше сокрушенно хлопнул себя по бедрам:
– Ах, иногда мне кажется, что вся эта ответственность слишком тяжела для меня. – Он поднялся и взглянул на часы: – Ну, мне пора обратно в Сектор № 4. У меня на сегодня две конференции. Боже, до чего мне все надоело: я бы скорее согласился горбатиться у компьютера, чем присутствовать на этой говорильне.
– Бросьте, Моше, никто вас не заставлял, сами согласились.
– Знаю, знаю! – Он выпрямился и снова надел на себя маску величественного достоинства. Она заметила, как он похудел в последнее время. – Я еврей, – сказал он просто. – Иногда мне надо поплакаться, чтобы чувствовать себя бодрее. Вы распорядились Сектором № 4, четвертым отделом с присущей вам прозорливостью, Джудит. Я как генератор идей и Джон Уэйн как администратор – мы прекрасно сработаемся.
– Как у вас со здоровьем, Моше? – спросила Джудит, когда он уже направлялся к выходу, – вы проходили медицинское обследование?
– Имея такую жену, как моя? И вы еще спрашиваете!
– Все в порядке?
– Разумеется, – ответил он и вышел. Джудит подождала и попросила соединить ее с Президентом. Его звонок пришелся как нельзя более кстати: избавил на необходимости отвечать на вопрос, почему она согласилась сменить профессиональную карьеру на политическую. Она чуть-чуть не проболталась, а это могло бы стать крупной ошибкой. Моше очень переменился после смерти Джошуа Кристиана, хоть и не знал подробностей. Да, это наверное потрясающе, стать первой Леди! Можешь там изводиться, сколько душе угодно, милейший Джошуа! Петля на кизиловом дереве – это не для меня. Я даже не ненавижу тебя больше. Хотя сейчас могу признаться – ненавидела. Даже позволяла командовать собой. Но если бы ты вырос в Питтсбурге, в той среде, где я, то знал бы: ничем не пробить шкуру, которая там нарастает. Если бы не эта шкура, то я и до сих пор пребывала бы в том же Питтсбурге и либо спилась, либо сидела бы на игле – и то при условии, что ухитрилась бы добывать на это деньги?