Читать интересную книгу Экспансия – I - Юлиан Семенов

Роумэн прочитал его не три, а четыре раза, молча протянул Штирлицу и, резко поднявшись, снова пошел в телетайпную.

Штирлиц пробежал сообщение, полез за сигаретами, вспомнив тот весенний день в Берне, когда он сидел с пастором Шлагом на набережной, спустившись по красивым дорожкам, устланным бурой, ржавой прошлогодней листвой, к вольерам, где содержались олени: самое пустынное место в зоопарке, только утки летают, безлюдье и тишина. Именно там он впервые подумал, что может случиться с миром, если Даллес договорится с Вольфом, диффузия идей — штука сложная, проникновение концепции нацизма в буржуазно-демократическое общество незаметно; он помнил Берлин тридцать второго года, он хорошо помнил тот год, лучше б ему не помнить ту пору, так она была страшна, так горько было ощущение собственной беспомощности; видишь и понимаешь, куда катится страна, но ничего не можешь сделать, чтобы предотвратить ее сползание в ужас…

«Здесь передают, — прочитал он сообщение еще раз, — что комиссии по расследованию антиамериканской деятельности в составе председателя Перкэна Томаса, сенаторов Карла Мундта, Южная Дакота, Джона Макдоуэла, Пенсильвания, Ричарда Никсона, Калифорния, Ричарда Вайля, Иллинойс, Джона Ранкина, Миссисипи, Хардина Петерсона, Флорида, и Герберта Боннера, Северная Каролина, провели предварительную беседу с Герхардом Эйслером, братом известного композитора, работающего в Голливуде. По поручению комиссии материалы к собеседованию готовили главный следователь Роберт Стриплинг и следователь Луис Рассел. Официальное слушание назначено на начало сорок седьмого года.

Приводим текст стенографического отчета, полученный от адвокатов.

Стриплинг. — Мистер Эйслер, встаньте.

Эйслер. — Я не намерен вставать.

Стриплинг. — У вас есть адвокат?

Эйслер. — Да.

Стриплинг. — Господин председатель, я считаю, что мы можем разрешить свидетелю пригласить адвоката.

Председатель. — Мистер Эйслер, поднимите вашу правую руку.

Эйслер. — Я не подниму мою правую руку до тех пор, пока мне не будет предоставлена возможность сделать заявление.

Стриплинг. — Господин председатель, я думаю, вы должны объявить, чему посвящено слушание, прежде чем принимать решение о правах свидетеля Эйслера.

Председатель. — Мистер Эйслер, вы в Комиссии по антиамериканской деятельности. На основании шестьсот первого параграфа гражданского права нам вменено в обязанность расследовать характер и объект антиамериканской пропаганды в Соединенных Штатах, а также выяснить, какие иностранные государства стоят за этой пропагандой и является ли ее целью свержение правительства США, а также иные вопросы, возникающие в связи с исследованием главного. Поскольку Коммунистическая партия США признана подрывной организацией, все формы ее деятельности подлежат рассмотрению в нашей комиссии. Поэтому ваши ответы на вопросы должны быть прямыми и ответственными, никаких двусмысленностей. Мы не намерены дать вам возможность выступать с какими бы то ни было заявлениями до тех пор, пока вы не принесете присягу. Лишь после присяги комиссия рассмотрит ходатайство о приобщении вашего заявления к делу. Итак, поднимите вашу правую руку.

Эйслер. — Нет.

Председатель. — Мистер Эйслер, не забывайте, что вы являетесь гостем этой страны.

Эйслер. — С гостями так не обращаются, потому что я…

Председатель. — Эта комиссия…

Эйслер. — Потому что я не гость, а политический заключенный в Соединенных Штатах.

Председатель. — Одну минуту! Вы готовы присягнуть?

Эйслер. — Я не могу присягнуть, прежде чем не сделаю нескольких замечаний.

Председатель. — Нет, сейчас вы не будете делать никаких замечаний.

Эйслер. — Значит, не будет никакого слушания моего дела — во всяком случае, в моем присутствии.

Председатель. — Вы отказываетесь присягнуть? Я правильно вас понял, мистер Эйслер? Вы отказываетесь присягать?!

Эйслер. — Я готов ответить на все ваши вопросы.

Председатель. — Одну минуту… Вы отказываетесь дать присягу?

Эйслер. — Я готов ответить на все ваши вопросы.

Председатель. — Мистер Стриплинг, вызовите другого свидетеля. Комиссия будет соблюдать свой порядок. Вы ведь отказываетесь присягнуть перед лицом нашей комиссии.

Эйслер. — Я не отказывался и не отказываюсь присягать.

Стриплинг. — Господин председатель, по-моему, свидетель должен замолчать. Или же встать и присягнуть. Или же быть выведенным из зала — во всяком случае, до тех пор, пока мы не придем к единому мнению.

Сенатор Мундт. — Господин председатель, спросите его еще раз: готов ли он присягнуть?

Председатель. — Вы снова отказываетесь принести присягу, мистер Эйслер?

Эйслер. — Я никогда не отказывался дать показания под присягой. Я доставлен сюда как политический заключенный. Я прошу дать мне возможность сделать несколько замечаний по делу — всего три минуты — перед тем, как я присягну и отвечу на ваши вопросы, а потом выступлю с моим заявлением.

Председатель. — Я уже сказал, что вы получите право на слово лишь после того, как ответите на наши вопросы под присягой. Затем ваши замечания — если следствие найдет их заслуживающими внимания — будут рассмотрены комиссией. Но сначала вы должны присягнуть.

Эйслер. — Вы ошибаетесь в этом пункте. Я ничего не должен, ибо я политический заключенный. А политический заключенный ничего никому не должен.

Председатель. — Вы отказываетесь присягнуть?

Эйслер. — Я прошу дать мне три минуты для того, чтобы я мог разъяснить комиссии то, что я на…

Председатель. — Мы будем дискутировать ваш вопрос только после того, как вы присягнете.

Сенатор Мундт. — Господин председатель, я полагаю, что свидетель должен быть удален.

Сенатор Ренкин. — Согласен.

Председатель. — Уведите свидетеля.

Стриплинг. — Господин председатель, я бы хотел, чтобы знали, в какую тюрьму отправят Эйслера.

Председатель. — Кто его сюда доставил?

Стриплинг. — Два присутствующих здесь джентльмена. Назовите ваши имена.

Греннан. — Я — Стив Греннан, офицер секретной службы, министерство юстиции, отдел иммиграции.

Бросман. — Я — Бросман, офицер секретной службы, министерство юстиции, отдел иммиграции.

Председатель. — Это вы привезли сюда Эйслера? Офицеры секретной службы подтверждают это.

Председатель. — Куда вы его берете?

Греннан. — В городскую тюрьму Вашингтона.

Затем была приглашена для дачи показаний Рут Фишер, которая является родной сестрой Ганса Эйслера, композитора, проживающего по адресу 122, Вавэрли-плэйс, Нью-Йорк, и Герхардта Эйслера, находящегося в тюрьме Вашингтона. Будучи приведенной к присяге, миссис Фишер на предварительном слушании, в частности, показала:

— Герхардт и я вступили в ряды Коммунистической партии Германии в 1920 году. Я была секретарем берлинской организации, затем членом Политбюро, а также членом президиума ИККИ Коминтерна в Москве. Мы очень дружили с Герхардтом, особенно в ту пору, когда он вернулся с фронта, где провел в окопах четыре года, однако в двадцать третьем наша дружба кончилась, потому что я встала в оппозицию к Политбюро и Коминтерну. Я потому решилась сегодня выступить с заявлением перед уважаемой комиссией, что считаю Герхардта одним из самых опасных террористов…

Председатель. — Простите, миссис Фишер, вы сводная сестра Ганса и Герхардта Эйслера?

Фишер. — Родная. Именно поэтому я прошу вас разрешить мне выступить с заявлением.

Председатель. — Конечно.

Фишер. — Я считаю Герхардта Эйслера законченным террористом, опасным для Соединенных Штатов и Германии. То, что этот человек является моим братом, заставляет меня особенно остро ощущать большевистскую угрозу Сталина. Он намерен навязать свой строй Европе и всему миру. Будучи слугой сталинского ГПУ, мой брат готов отдать на закланье детей, сестру, лучших друзей. С тех пор как я узнала, что он в Штатах, я испытывала постоянный страх за Америку. Пользуясь симпатией к нацистским жертвам, Герхардт Эйслер развернул здесь свою подрывную работу. Он приехал сюда с заданием установить в США тоталитарную систему, вождем которой будет Сталин.

Председатель. — Нам бы хотелось узнать о деятельности Герхардта Эйслера, начиная с июня сорок первого, когда он приехал в Штаты.

Фишер. — Впервые он приехал в Штаты в тридцать третьем, после того как я встретила его в квартире моего младшего брата, композитора Ганса Эйслера в Париже, по адресу четыре, Плас Вожирар, где Ганс жил после эмиграции из нацистской Германии. Герхардт ехал в Штаты, чтобы возглавить антиправительственную борьбу. Я считаю, что все эти годы он возглавлял здесь подпольную сеть русской секретной службы.