— Откуда вы узнали, что моя дочь играет на скрипке? — потребовала она ответа, как только наполнила чашку Симоны. — Харри рассказал вам и об этом тоже? У него есть друг в Корнуолле?
Симона опустила свою чашку.
— Я не понимаю, как это работает, но я просто мысленно увидела красивую девочку с инструментом. И Харри вовсе не говорил мне о ней, вспомните? Это сделали вы. Он никогда не выдал бы конфиденциальные сведения подобным образом.
Клэр налила себе в чай бренди.
— Почему я должна верить этому? Харри Хармон — повеса и мошенник, общеизвестно, что это ненадежное сочетание. Я не понимаю, почему вы вообще доверяете ему.
— Харри — самый благородный человек из всех, кого я знаю. Кроме того, Горэм в течение нескольких десятков лет пренебрегает своими брачными клятвами, но все же вы доверяете ему, не так ли?
— Я люблю его. О, понимаю, — Клэр отхлебнула сдобренный спиртным чай и посмотрела на Симону. — Это несчастье, когда женщина влюбляется в своего покровителя. Неужели никто не сказал вам об этом? Слишком легко оказаться с разбитым сердцем. Я знаю. Тем не менее, я желаю вам добра. Вы оказали мне самую большую услугу в моей жизни, если сказали правду. Я не могу представить, как вы узнали — я не верю в эту цыганскую ерунду, с таким же успехом можно было гадать на чайных листьях или на куриных внутренностях — но если вы окажетесь правы, я стану самой счастливой женщиной во всей Англии. Да, даже если я никогда не смогу стать женой Горэма.
— Возможно, леди Горэм скоро скончается. Это, конечно, грешно — желать другому человеку смерти, но все возможно.
— Что ж, я все время, на протяжении этих лет, молилась, чтобы старая карга подавилась костью, так что полагаю, на небо мне не попасть. Но скажите мне, сможете ли вы увидеть ее будущее?
— Нет, для этого нужен физический контакт. Именно так это работает. И нет, я не имею понятия, является ли Горэм отцом вашего ребенка. Некоторые вещи должны остаться в тайне.
Клэр налила еще одну ложку бренди в свою чашку.
— Я выпью за это.
Они обе услышали стук в парадную дверь. Клэр выскочила из гостиной, чтобы открыть ее, но на пороге не оказалось ни Харри, ни Горэма, ни лакея в ливрее маркиза. Там стоял Фордайс с пистолетом в правой руке, окровавленный бинт был намотан на его левое плечо.
Собака зарычала, и Фордайс велел Симоне заткнуть ей рот, или он пристрелит псину. Затем он посмотрел на девушку.
— Я тебя знаю, не так ли?
Жаль, что на ней было темное платье, а волосы убраны назад в свободный узел. Ее внешность слишком напоминала о пансионе миссис Олмстед.
— Конечно, вы меня знаете. Вы же видели, как я танцевала, помните?
Клэр была в ярости из-за того, что вооруженный человек осмелился протиснуться в дом. Что еще хуже, его кровь капала на ковер.
— Что вам нужно?
— Мне нужен Спенсер. У него мои деньги.
— Я не должна вам что-то объяснять, но мистера Спенсера власти арестовали после бала. Что-то связанное с финансированием заговора. — Клэр наконец-то осознала, что, вероятнее всего, встретилась с человеком, ответственным за воплощение этого заговора, за убийство мужчины в Лондоне. Она упала в обморок.
Фордайс переступил через нее и поднял хрустальный графин с бренди. Он переложил пистолет в левую руку так, чтобы иметь возможность поднести графин к губам.
— Ты была у миссис Олмстед. Та педантичная дамочка на чердаке, которая не обращала на меня внимания. Мисс Симона Райленд, гувернантка.
— Должно быть, вы ошиблись, — проговорила девушка по-французски, надеясь, что Фордайс подумает, что она — иностранная куртизанка.
— Ты не французская шлюха. Ты гувернантка, все верно. Миссис Олмстед говорила, что ты умна и образованна, — ответил он на том же языке. — Ни у кого больше нет таких волос, которые… — Тут он осознал, что выдал себя, спустя десять лет после того, как говорил по-английски на этом проклятом острове. Но это не имело значения. Фордайса в любом случае разыскивали, даже если он не умрет от пулевого ранения.
— Мне нужны деньги. Немедленно.
— У Горэма в сейфе целое состояние, призовые деньги для соревнования.
Фордайс пнул юбки Клэр и еще раз глотнул бренди.
— Сомневаюсь, что он рассказал бы своей шлюхе, как открывается сейф.
— У меня наверху есть дорогой браслет. Возможно, вы видели его, это приз за танцевальный конкурс. Я могу принести его вам.
Клэр застонала, но они оба проигнорировали ее.
— Скорее всего, ты пойдешь и поднимешь слуг или возьмешь пистолет в то же самое время, не сомневаюсь.
Ее планы были в точности такими, но Симона отрицательно покачала головой.
— Тогда я пойду с тобой. И если ты закричишь, то никогда не вернешься обратно вниз.
Симона посмотрела на Клэр, надеясь, что та достаточно очнулась, чтобы поднять тревогу.
Фордайс, должно быть, подумал то же самое, потому что ударил Клэр по голове рукояткой пистолета.
Симона вскрикнула. Она не смогла сдержаться. Фордайс схватил ее и прижал пистолет к ее шее. Собака зарычала и укусила Фордайса за ногу. Тот пинком отшвырнул ее прочь, а затем подождал, не прибежит ли кто-нибудь. Никто не появился.
— Отлично. Идем наверх. — Он выпустил Симону, но его пистолет продолжал упираться ей в спину. Когда Фордайс повернулся, чтобы закрыть за ними дверь гостиной, Симона потянулась за вазой на столике в коридоре, рядом с дверью. Она подняла ее над головой, готовая бросить.
— Вы можете застрелить меня, — произнесла она, — но это все услышат. Слуги находятся не так далеко, вероятно, они убирают музыкальную комнату чуть дальше по коридору. Несколько джентльменов играет в бильярд. — Она знала, что Харри простил бы ее за эту ложь. — Вы можете сбежать, но без каких-либо денег, и они будут преследовать вас. Уходите сейчас, пока у вас есть шанс.
Фордайс колебался.
Симона слышала, как собака бросается на дверь гостиной. И кое-что еще. Кто-то приближался снаружи, верхом на большой скорости. Фордайс тоже услышал это. Он повернулся к парадной двери. Симона обрушила вазу ему на голову как раз в тот момент, когда Харри ворвался в дом с пистолетом наготове.
Фордайс зашатался, но устоял на ногах. Он тряхнул головой и уставился на Харри сквозь цветы и воду, стекавшую по его лицу.
— Ты! Они сказали мне, понаблюдать за тобой, что ты как-то связан с Харрисоном. Я наблюдал, но ты — ничтожество. Никчемный трутень среди своего бесполезного общества.
— Странно, а я не ощущаю себя таким никчемным, особенно сейчас, когда у меня есть оружие.
Фордай приложил руку к затылку, и она окрасилась кровью. Он выругался по-французски, затем быстро повернулся и, схватив Симону, поставил ее перед собой.