Но к Максу никто не приближался. Происходило нечто странное. Рычал встревоженный зверь, и скреб руками по ковру еще живой палач, а лекари с телохранителями вместо того, чтобы заняться поисками стрелка, внезапно опустились ниц. Они стояли на коленях перед лейтенантом!..
Запрокинув голову, Макс хрипло захохотал. По щекам у него текли слезы, но он продолжал хохотать.
ЭПИЛОГ
Служба пеленгации сработала оперативно. Сигнал был пойман спутником, и самолет с вертикальным взлетом немедленно поднялся с авиабазы. А уже через полтора часа третья капсула лежала на столе у полковника. Микрофрезой сержант-техник помог взрезать стальной корпус, и, отложив в сторону миниатюрный маячок с радиоизотопом, полковник нетерпеливо схватил пластиковый контейнер. На этот раз послание, заложенное внутри, оказалось подозрительно коротким. Броксон развернул странной расцветки бумагу и немедленно нахмурился. Текст был краток и пугающ:
«Привет с того света, Броксон!
Сожалею, но все и впрямь обернулось (а значит, вскоре и обернется) иначе. Смею надеяться, что в новом будущем для вас также найдется достойное место. И я, и мои ребята, ей-Богу, относились к вам неплохо… Так или иначе, но террористы уничтожены. Дювуа, Микки, Кромп и Кассиус погибли. Самое странное, что во многом этот Гершвин оказался прав. И, увы, мне пришлось стать его заместителем, приняв титул бога и правителя страны ацтеков.
Весело ли тут у нас? Трудно сказать. Спокойнее?.. Пожалуй, да. Хотя хватает, конечно, всего — плюс колоссальная ответственность за судьбы подданных. Иногда позволяю себе немного покататься на велосипеде, но и это приходится делать в глубокой тайне. Увы, мода на велосипеды приживается здесь с большим скрежетом. А в общем… История, полковник, — скверная штука! Повернуть ее вспять — сложно, но оставить в зависшем состоянии — еще сложнее. Словом, посмотрим, что из всего этого выйдет.
С добрыми пожеланиями! Искренне Ваши лейтенант Макс Дюрпан,
властелин двух континентов,
его первые жрецы:
капрал Штольц и рядовой Лик.
Р.5. Летосчисление, полковник, здесь совершенно иное, но для вас сделаю исключение. Тот свет — это первая четверть шестнадцатого века, а именно — тысяча пятьсот семнадцатый год».
— Господи! Да он спятил! — Полковник дрожащими руками поднес письмо к самым глазам, словно надеясь разглядеть иные слова и иные строки. Но обман не развеялся, текст оставался прежним.
Спустя пару минут Броксон поднялся и, сутулясь, подошел к окну. Во дворе маршировали одетые в хаки диверсанты. У ворот, с ревом выплевывая облака копоти, разворачивался гусеничный вездеход с гидропулеметом. В городе опять заваривалась буза. Кто-то подсыпал цианида в водопроводную сеть, и собравшаяся у здания мэрии толпа принялась вышибать стекла. Администрация потребовала решительных мер, и опять предстояло неприятное: разгон демонстраций, уличные бои, чистка кварталов от террористов.
Заложив руки за спину, полковник ждал. Он всегда верил лейтенанту Дюрпану. И эта его сумасшедшая записка… Неужели все так и случится?.. Глаза полковника устремились вдаль. Окутанный смогом город продолжал царапаться и кусаться. Он не хотел жить, но и умирать он тоже не собирался. С внутренней дрожью Броксон ждал. Ждал жутких, кошмарных и счастливых перемен.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});