Кемаль достиг дома и постучал в дверь.
Миддлберри отворил. Обычно затянутый в начищенный, отутюженный офицерский мундир, сейчас он был в легком халате поверх выцветшего камуфляжа.
– Кадет Гавилан! Входите! Похоже, что мы расстаемся.
– Худые вести не лежат на месте, сэр, – произнес Кемаль. – Сам-то я узнал об этом только что.
– Ваш дядя, как положено, уведомил меня первым. Я уже подписал для вас проездные документы, и они лежат на каминной доске у двери. Вольно, мистер Гавилан. Не угодно ли шерри?
– Благодарю вас, сэр.
«Бумаги готовы, – подумал Кемаль. – Должно быть, и рейс уже выбран, и место забронировано. Когда есть приказ, от тебя избавляются без особых проволочек».
Миддлберри отошел к буфету и вернулся с двумя стаканами, наполненными янтарной жидкостью. Ему шел шестой десяток; он был невысок, с холодными голубыми глазами, тонкими губами и дурацкой щеточкой усов. Когда Кемаль поступил в академию, усы были каштановыми, а теперь они уже с проседью.
Будучи выпускником возрожденной, легендарной, теперь марсианской Военной академии Вест-Пойнт, Миддлберри принял участие в ряде боевых операций РАМ по всей Солнечной системе, ни одна из которых так и не была рассекречена. Наконец, когда РАМ прибрал к рукам все марсианские независимые штаты, Миддлберри получил должность начальника Военной академии Джона Картера в вольном княжестве Нью-Саут-Марс. Давняя верность РАМ сделала его предпочтительным кандидатом для совета НСМ.
– Итак, мистер Гавилан, вы провели с нами десять лет, – изрек Миддлберри, стоя очень прямо и держа за спиной сцепленные кисти. – У вас всегда были приличные оценки, хотя инструкторы часто отмечали, что вы способны на большее – достаточно захотеть. По навыкам выживания вошли в первую десятку среди сокурсников. Это поистине ценно для принца царствующей фамилии. Наши ребята – выходцы из властной элиты Солнечной системы, ее высших торговых, политических и военных эшелонов. Ваше положение подвергает вас великой опасности, но сопряжено с немалыми привилегиями. Вы можете стать важной фигурой в правительственных кругах вашей планеты. Не исключено, что когда-нибудь вы ее возглавите. Я надеюсь, вы не забудете основ, которые мы постарались преподать вам здесь, в академии Джона Картера.
– Нет, сэр, я не забуду их никогда.
Кемаль уловил в тоне командующего звенящие нотки. Он слышал их на выпускных церемониях, которые не касались его самого, но требовали присутствия всех кадетов, коль скоро те сами надеялись выпуститься.
– Мы ждем от наших ребят великих свершений, Кемаль. Ступайте и покажите, на что способен воспитанник академии Джона Картера.
– Так точно, сэр! – отдал честь Кемаль.
– Свободны. Да, кстати, схема маршрута и проездные документы находятся в папке с вашими бумагами.
– Благодарю вас, сэр. Я так и предполагал.
4Кемаль Гавилан был сыном Оссипа, второго меркурианского Короля-Солнце. Отец умер, когда Кемалю было четыре года. Гордон, брат Оссипа, занял трон и отослал Кемаля на Марс, дабы тот прошел обучение в нескольких школах для мальчиков.
Кемаль обрел своего рода дом в компании ребят разных рас, из разных слоев общества и с разных планет. Школа «Красный крест», находившаяся в другом полушарии, была хороша, и Кемаль был бы рад там и остаться. Ему хотелось побольше узнать о тонкой науке притирки планет к людям и людей к планетам в вечном поиске равновесия между тем, чем можно управлять, и тем, что следует оставить в покое. Но приказы, поступавшие от Гордона, в итоге направили его из «Красного креста» в Военную академию Джона Картера, куда он попал в возрасте десяти лет.
В академии все обстояло иначе. Там не жаловали экзотику и не ставили никаких педагогических экспериментов. Это было военное заведение с консервативным руководством. Курсантам внушали важность командной игры, l’esprit de corps[6] и традиций. Они получали солидное образование в искусстве современной войны.
Кемаль жил в низком вытянутом здании казарменного типа, которое находилось в дальнем углу прямоугольного участка. Сборы не затянулись. Один его сосед по комнате, Кин Вестри с Авроры из пояса астероидов, получил отпуск и отправился в Копрейтс, южную столицу Марса. Второй сосед, Мтабеле Хан, вернулся, когда Кемаль закончил укладывать вещи. Едва Мтабеле увидел, что сумки Кемаля собраны, а его карты и фотографии исчезли со стен, он понял, в чем дело. Обряд прощания с соседями по комнате был прописан отменно.
– Уезжаешь? – спросил Мтабеле.
– Да, – ответил Кемаль. – Приходится.
– Так я и подумал. – Мтабеле повесил китель и спросил, оглянувшись через плечо: – Далеко?
– На Меркурий.
– А, понятно. Там вроде бы жарковато?
– Да, – ответил Кемаль. – Это, знаешь ли, возле самого Солнца.
Они глубокомысленно кивнули друг другу. Затем разразились смехом.
Дозволялось похлопать товарища по спине в грубоватой солдатской манере. Не возбранялись даже короткие объятия. Мтабеле сделал то и другое, после чего вынул из шкафчика и раскурил две старомодные и запретные земные сигареты. Одну он вручил Кемалю.
Они церемонно пыхнули дымом, стараясь не затягиваться, и загасили сигареты. Кадетам нравилось их держать, потому что это было запрещено и опасно. Но никто, разумеется, не был настолько глуп, чтобы вдыхать дым. Так можно заработать рак легких.
– Да, твой отъезд – повод забеспокоиться, – сказал Мтабеле. – Возьмут и подселят кого-нибудь, кто храпит. Кину это здорово не понравится.
– Передай Кину извинения за мою нелюбезность.
– Он отпускает тебе грехи заранее. Будь осторожен, Кемаль. Не давайся гадам.
Мтабеле проявил деликатность, не пояснив, что это за гады.
Но Кемаль знал.
Гордон Гавилан не был счастливым человеком. Богатым – да. Могущественным – бесспорно. Но не счастливым. После безвременной кончины брата Гордон, второй из трех наследников Солнечной монархии, пребывал на престоле в течение шестнадцати лет. Но как бы он ни старался упрочить свое положение, его не покидало чувство, что трон колеблется на краю пропасти. Его власть оспаривалась все сильнее.
Вскоре после прихода Гордона к власти различные меркурианские аркологии[7] поставили его перед выбором: либо передать бразды правления планетарному совету, либо вступить в затяжную и дорогостоящую войну. Поскольку он еще не укрепил свои вооруженные силы и не успел разобраться в симпатиях подданных, ему ничего не оставалось, как согласиться. На его счастье, делегаты от аркологий были достаточно милостивы (или глупы?), чтобы оставить за ним контроль над энергетическими ресурсами планеты и ее природными ископаемыми.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});