Впрочем, затеять авантюру непутевый маг собирался. Сразу, как только справится с возникшей проблемой.
А началось все очень хорошо. Пиратам хотелось подраться, особенно с демонопоклонниками. А обещания все простить и позволить жить на Хребте Дракона, не спрашивая, откуда взялись деньги на постройку харчевни или покупку доли какого-то обнищавшего купца, окончательно убедили их в том, что они на правильном пути.
Нет, соглашались поучаствовать в битве не все. Но согласившихся было более чем достаточно. Так что Юмил со всеми попрощался, велел поспешить и в хорошем настроении отправился в порт. И был он даже не один. И щиты не снимал. Правда, они были созданы амулетом и, наверное, поэтому не среагировали на нестандартную ситуацию, не усилились вовремя, а потом с тихим хлопком вообще лопнули. У всех.
Сопровождавшие Юмила морячки и ночные волки схватились за оружие, но на крыше дома, мимо которого они проходили, мелькнула неясная тень, тряхнула полотнищем, словно дорожкой при уборке, и на головы людям посыпалась практически невидимая мелкая пыль.
Волки и моряки закашлялись, Юмил попытался отступить поближе к стене, задержав дыхание, но было уже поздно. Он просто сумел дольше всех постоять на ногах, практически ничего не видя и чувствуя, что не хватает воздуха. А еще пальцы стали неловкими и словно чужими. И разомкнуть части амулета, прячущего дар, он не смог. Так и упал, сжимая его в ладони.
Кто-то, видимо, очень хорошо разбирался в охоте на ночных волков.
Очнулся Юмил, может, через несколько минут, а может, и через пару дней. Чувствовал он себя отвратительно. Очень хотелось пить, а в глаза, словно, песка насыпали, затолкав остатки в рот и нос. Тело затекло, а правый бок, на котором он лежал, еще и промок и замерз. Руки были связаны за спиной, ноги спутаны, хоть и слабо, оружие пропало. И находился Юмил, судя по всему, в трюме корабля.
Немного утешало то, что в том же трюме обнаружились моряки и ночные волки, которые его сопровождали. Удивило наличие нескольких пиратов, в том числе и капитана Бахлаша. Все были связаны, но судя по всему — живы.
Юмил немного полежал, пытаясь погонять по телу энергию жизни, как положено ночным волкам перед боем. Согреться и привести затекшее тело хоть в какой-то порядок оно тоже помогало.
Потом Юмил долго-долго восставал из натекшей в трюм лужи, поднимался на колени и пытался понять, что теперь делать.
Очнулся первым он, скорее всего, потому, что меньше всех вдохнул какой-то гадости, так что пытаться разбудить людей, наверное, бесполезно. Разве что с пиратами попробовать.
Приняв решение, Юмил медленно-медленно пополз на коленях к капитану Бахлашу, проклиная веревки и того, кто их намотал на ноги. Ползлось так себе. Кроме веревок мешала вода и мелкий хлам, который она скрывала. Дважды Юмил чуть не упал, но в итоге дополз и замер над пиратом, не представляя, что теперь делать.
— А, хуже не будет, — наконец решил Юмил и с размаха свалился на Бахлаша.
Пират придавлено хрюкнул, задергался и открыл глаза. Диковато ими повращал, а потом мрачно сказал:
— Жри быстрее, гадина.
— А?! — удивился Юмил, пытавшийся встать с пирата.
— Это кто? — спросил пират и уставился явно выше Юмила.
И до него наконец дошло, что в трюме темно. А все так хорошо он видит только благодаря вшитой под кожу у лопатки крошечной монете-амулету. У другой была защищающая от ядов и снотворных порошков, но, видимо, она не была рассчитана на ту гадость, с помощью которой всех поймали.
— Это я, — сказал Юмил. — И мне нужна ваша помощь, иначе я не смогу помочь всем нам.
— Помощь? — удивился пират, на этот раз глядя куда надо, но явно ничего не видя.
— Да, у меня на груди амулет, его не смогли снять, его вообще снять невозможно. И теперь нужно разомкнуть его части, а я не могу дотянуться, руки вязал профессионал.
— Разомкнуть? — переспросил Бахлаш и сказал: — Я тоже связан.
— Я знаю. Вам следует поймать этот амулет зубами, не беспокойтесь, он вам ничего не сделает, не на то рассчитан.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Поймать зубами? — опять переспросил пират.
— Да. И передать мне, — подтвердил Юмил.
— В зубы? — обреченно уточнил Бахлаш.
— Руками я сейчас вряд ли что-то смогу сделать, — скорбно признался Юмил.
— Чем нам поможет ваш амулет? — немного подумав, решил уточнить пират.
— Он вернет мою магию, — признался Юмил и не стал объяснять, что на самом деле просто перестанет ее блокировать.
Незачем пирату знать такие подробности. А то, что дар существует, Юмил скрывать не собирался. Не в ситуации, когда только с его помощью можно что-то сделать. И вообще, зря он его спрятал перед походом к пиратам. От кого там было прятаться?
— Ладно, — неуверенно сказал Бахлаш. — Где ваш амулет?
Подцепить зубами шнурок блокиратора дара и вытащить амулет из-под рубашки у пиратского капитана получилось лишь с четвертой попытки. Но это оказалось ничем, по сравнению с тем, как он пытался передать этот амулет из зубов в зубы. Шнурок был коротковат. Юмил точно знал, что никто не может его стянуть через голову благодаря магической защите, а вовсе не длине, он сам его так снять мог, а шнурок все равно оказался излишне короток.
И несчастному Бахлашу пришлось дергать головой туда-сюда, пытаясь для начала передвинуть этот шнурок как можно выше по шее. Потом оказалось, что очень мешает подбородок. Потом у пирата начала болеть шея, он дважды упускал амулет, ругался, посылал проклятья на головы неведомых врагов и был так зол, что дернул несчастный амулет с такой силой, что Юмилу, наконец, удалось схватить его зубами.
Потом капитан Бахлаш с облегчением свалился набок прямо в лужу и лежа там громко радовался тому, что в трюме темно, а все остальные спят. Потому что зрелище наверняка было жалкое. А Юмил изо всех сил держал амулет и пытался нащупать языком размыкающий половины завиток. И когда это, наконец, получилось, он едва не свалился рядом с капитаном и не начал нервно хохотать.
Дар разгорался, расправлял твердеющие крылья, как бабочка, вылезшая из кокона. И мир вокруг Юмила постепенно менялся. И оказалось, корабль вовсе не старая, протекающая развалина. Это был самый натуральный амулет, такой вот величины. Линии силы оплетали каждую доску и складывались в странные узоры.
Но даже не это больше всего удивило Юмила. Мало ли, может, у кого-то как раз было лет двести в запасе, чтобы создать подобный кораблик. Ну, или тот, кто начал превращать его в амулет, завещал любимое дело потомкам в обмен на наследство.
Гораздо удивительнее было то, что амулет этот был огненным. Полностью. Без примесей других стихий.
И когда появился Мален, Юмил, вместо того, чтобы сжечь веревки на руках, развязать ноги и начать развязывать Бахлаша, тупо пялился в низкий потолок над головой и силился понять, сам не зная что.
Этого ведь не могло быть. Кораблю не может быть столько лет, чтобы он остался еще с тех времен, когда их мир был частью чего-то большого.
Гораздо проще поверить в то, что где-то в мире живут огненные маги, способные создавать подобные вещи и передающие их по наследству.
Незамеченными живут.
— Так, — мрачно сказал Мален. — Там его жена плачет, у нее муж исчез с карты. А он здесь, потолок рассматривает.
Юмил отмер и удивленно посмотрел на призрака, а потом предложил тоже попялиться. Только не просто так, а через силу.
Мален спорить не стал. Посмотрел. А потом удивленно присвистнул и воспарил, прикоснувшись к доскам рукой.
— Удивительно.
Юмил все-таки развязался. Освободил от веревок Бахлаша, а потом поковылял к перегородке, тоже светящейся огненными узорами. К ней он прикасался с опаской. Потом погладил, услышал отклик. Странный такой, словно весь корабль был большой кошкой и от поглаживания начал мурлыкать. А еще этот огненный узор был рад ему. И Юмил понял, что корабль с запросто станет его слушаться.
— Как дворец меня, — задумчиво сказал Мален.