— Может, вернуться и спросить? — забеспокоилась Радда.
— Он не скажет, даже если помнит. А может, и не помнить, если помог сильный менталист, который не хотел, чтобы о его помощи знали. Так что лучше обновить защиту, — сказал Мален и застыл у стены, сложив руки на груди.
Ларама покачала головой, велела Радде нарезать веревочек из ближайшей занавески, а потом схватила потомка за запястья и замерла, закрыв глаза. И стояла так, пока не стала почти невидимой.
— Лучше не будет, — выдохнула она, отступив на шаг от Ромула.
Мален кивнул и пообещал тоже подержать щит. А Радде велел не высовываться, остаться в коридоре и подождать. Вдруг кто-то на помощь прибежит. Или наоборот, попытается удрать.
Девушка кивнула.
А Ромул, наконец, подошел к двери и попытался ее открыть. Дверь не поддалась и даже на пинок не отреагировала.
— Может, ее выбить? — полюбопытствовал Мален.
Ромул мрачно улыбнулся и кивнул. А потом с удивление понаблюдал за тем, как Радда складывает вместе кончики пальцев, выращивает между ладонями очередное солнце и просто швыряет его в неподатливую дверь. И тяжелая дубовая створка, вместе с бронзовыми гвоздями и стягивающими доски стальными полосами, залетает в помещение и падает где-то вдалеке, с грохотом и под дикие вопли кого-то придавленного.
— Выбила, — жизнерадостно сказала девушка.
Ромул кивнул и пошел выяснять, кому там опять неймется, вместе с его советами.
Злость в нем кипела и бурлила, просто была уже не темной и призывающей перемолоть всех в порошок, а потом с диким хохотом развеять над морем. Она пылала как огонь, стреляла искрами азарта и заставляла улыбаться, что было совсем уж неуместно. И в помещение, следом за дверью, Ромул, пытавшийся сдержать улыбку, влетел с таким перекошенным лицом, что немолодой мужчина, решивший уйти, шарахнулся и уселся на пол.
— Не ждали? — мрачно спросил император, остановившись, не дойдя до стульев, сложенных в ряды, какой-то десяток шагов.
Помещение оказалось гостиной, вроде той, в которой заседали невесты с чаем и сплетнями. Слева и справа были двери, ведущие в какие-то комнаты, наверняка пустующие и запертые, потому что Ромул не помнил, чтобы кто-то, помимо все тех же невест, жил в комнатах с общей гостиной.
— И как, до чего додумались? Решили меня продать и за сколько? — задал еще парочку вопросов Ромул и все-таки улыбнулся, очень многообещающе.
— Да как вы смеете?! — яростно заорал едва знакомый императору мужчина. Высоченный, черноволосый, потрясающий огромными кулаками.
И в голове Ромула словно что-то перемкнуло. Он шагнул вперед, наклонив голову, словно собирался бодаться, резко остановился и выпрямился. Осмотрел всех диковатым взглядом, мгновенно заставив замолчать.
— Смею? — спросил ласково до жути. — Вы, придя в мой дом, считаете, что я могу что-то не посметь? Жалкие предатели, мечтающие что-то получить за свое предательство, еще и недовольны чем-то?
— Да он один, и мы… — попытался подбодрить товарищей все тот же высоченный мужик.
Что он там может, Ромул выяснять не стал, просто пожелал ударить о стену головой недоумка. И магия дворца на это пожелание среагировала, выдернув мужчину, как рыбу из воды, и швырнула вправо от Ромула. Головой об стену не попала, видимо целиться не умела, но на пол он стек бесформенной скулящей кучей.
— До вас, похоже, не дошло, что нельзя угрожать императору в его же дворце. Тупые идиоты! Наемники, пытающиеся убивать императоров, дожидались их в городе, не рискуя сюда лезть. А этим даже сказали, прямо, а они все равно не поняли. Или не поверили? — Ромул обвел присутствующих очень «ласковым» взглядом. — Идиоты! Чтобы до утра ни одного из вас во дворце не было, иначе прикажу повесить, всех. А до завтрашнего вечера вас не должно быть в столице и на ближайших островах. Если появитесь, это будет считаться покушением на императора. Если попробуете претендовать на высокую должность, это тоже будет считаться покушением. Если…
Навязанные Раддой веревочки опять обожгли запястья, рассыпаясь тонким пеплом. Ромула тут же окружил щит Малена, ставший видимым, когда кто-то ударил по нему чем-то убийственным, а может просто парализующим. А император широко улыбнулся и коротко велел:
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Поймать!
И даже не увидел, кто же там швырялся плетениями. С потолка рухнула сияющая сеть и неизвестный превратился в вопящий кокон, видимо желание причинить при поимке побольше боли дворец тоже воспринял как приказ.
А потом, спустя то ли мгновение, то ли целую вечность, появилась стража. Ромул велел позвать секретарей и записать всех присутствующих, а потом проследить, как они выполняют приказ и убрались ли из столицы до вечера. Пленника в сети унесли маги. А Ромул сидел и наблюдал за суетой, не обращая внимания на боль в запястьях. И ему было почти хорошо. И наблюдать за людьми, которые стараются его не побеспокоить и не привлечь к себе внимания, было очень приятно. Даже лекарь осмелился подойти не скоро и, видимо, после внутренней борьбы с инстинктом самосохранения. Выглядел он бледным и испуганным, но излечил от ожогов быстро.
— Маг, из Туманов. Пытался тебя поймать, а не убить, просто на магию приправленную силой демона защита Ларамы, да и моя, отреагировали очень уж бурно, — рассказывал Мален утром, до того, как пришел с докладом Тиваш Калата. — Напал он от отчаяния. Понадеялся, что если не справится наш пленник, то заседатели точно смогут завести в ловушку, главное им пообещать что-то стоящее. Поэтому и сидел там под иллюзией, слушал, что им надо. Нападать и как-то себя выдавать ему вообще не велели. Сказали, что все нужно сделать руками местных жителей, желательно так, чтобы вообще не привлечь внимания к Туманам. Наверное, опасаются, что после тебя венец возложат на голову кого-то мстительного. — Мален усмехнулся, а потом добавил: — И да, их в городе несколько, сколько, он точно не знает. Тиваш велел искать, не дожидаясь твоих распоряжений.
Ромул кивнул.
— Тиваш усилит твою охрану. А ты постарайся усилить прибрежные патрули, а то тут скоро демонопоклонники десятками начнут высаживаться. Похоже, партрули вообще занялись не своим делом, купцов обдирают, требуя какие-то странные налоги.
Ромул опять кивнул. Потом нахмурился, собрался с мыслями и только решился спросить, верно ли предположение Радды о запертом магическом даре, как призрачный император, ходивший туда-сюда перед его столом, замер с нелепо поднятой ногой, ругнулся и, сказав что-то об опасности и зовущем черном кораблике, исчез. Словно его и не было.
И не выспавшемуся Ромулу пришлось ждать временного главу службы контроля и защиты. И размышлять о том, что же на Хребте Дракона случилось и какой еще черный кораблик? И гнать от себя мысли о Радде, потому что император пока не решил, как теперь себя с ней вести. И он был на нее сердит. И одновременно благодарен за помощь. И просто хотел ее видеть, чтобы она сидела напротив и одним своим голосом, неважно о чем говоря, помогала успокоиться и обрести пошатнувшееся равновесие.
Такие вот противоречия.
Глава 24
Нападение
Покушение на Кадмию Ловари произошло настолько просто и буднично, что она сначала даже не поняла, что случилось. Она шла, пытаясь разобраться в пометках на карте, врученной одним из помощников. Быстро шла, не глядя вокруг, потому что дорогу от Старого порта до дворца со-Ялата изучила практически идеально, знала каждый выступающий камень и каждую ветку, слишком низко свисающую над чьим-то забором. А рядом семенила молодая учительница из школы, ждала, пока Ловари изучит карту и наконец выслушает то ли ее жалобы, то ли предложения.
Они поднялись по лестнице, по которой нагло ходили разъевшиеся чайки. Спугнули дикую кошку и чумазого мальчишку. Прошли через крошечный базарчик, на котором продавали рыбу и зелень. Дошли до еще одной лестницы, ведущей почти до дома, и тут откуда-то справа выскочил здоровенный мужик, заорал что-то невнятное о мерзкой колдунье, погубившей императора, и попытался проткнуть коротким узким мечом. То ли амулетом, то ли вообще артефактом. Потому что защита вспыхнула очень ярко, а потом вовсе взяла и осыпалась. Кадмия инстинктивно отступила и выставила второй щит. А нервная учительница взвизгнула и приголубила нападавшего чем-то таким, что он выронил оружие, врезался спиной в старое дерево, а потом так и остался под ним лежать.