— Я понимаю вас, посол. Я надеюсь, что однажды и вы, и все остальные поймете наши мотивы и осознаете, почему мы с Матерью-Исповедницей верим, что все должно быть именно так, как мы говорили. Тогда вы сможете смело вернуться в Народный Дворец, если ваши взгляды изменятся.
Посол снова склонил голову, а затем, бросив беглый взгляд на лежащую рядом мертвую королеву, удалился.
Выходя, он пропустил в комнату Никки. Она казалась непривычно мрачной и бросила лишь беглый взгляд на мертвую королеву, которую заворачивали в саван, чтобы затем положить на носилки, унести и подготовить к погребальной церемонии. Снаружи в дворцовом коридоре в скорбном молчании ожидали служанки, готовые войти и очистить комнату от крови.
— Я слышала, ее убила морд-сит, — сообщила Никки.
— Я буду рада, если одна из нас признается в убийстве, — сказала Кара, — но лишь в том случае, если это сделали действительно мы.
Она была в скверном настроении, и Ричард не мог сказать, что порицает ее. Его настрой был ненамного лучше.
Не похоже было, что Никки хочет обсуждать это. Казалось, она сама что-то задумала.
— В чем дело? — спросил он.
Никки коротко взглянула ему в глаза.
— Прежде всего хочу, чтобы ты знал: я только что от вас. Кэлен мирно спит. Я лично проверила комнату в поисках чего-либо неуместного или необычного, любых проявлений магии, любых возможных проблем. Все это время Кэлен мирно спала. Затем я проверила всех солдат, охраняющих покои и коридоры. Рикка и Бердина тоже там. Я предупредила их, чтобы они были внимательны ко всему, что покажется им хотя бы чуть-чуть странным, к любому намека на чье-либо присутствие.
Ричард нахмурился.
— И что еще?
Она решительно встретила его взгляд.
— Я была с Зеддом внизу, с машиной, когда она запустилась, спокойно и не спеша, как ты и говорил. Она постепенно набрала скорость и выдала пророчество на металлической полоске. Полоска оказалась холодной, как в тот раз, когда машина спросила тебя, почему ей были видения. После этого она снова затихла. Зедд остался внизу на случай, если машина выдаст еще предсказание. И попросил отнести тебе полоску с сообщением. По дороге, когда зашла проверить, как там Кэлен, — про это я тебе уже рассказала — я попросила Берлину перевести сообщение на полоске.
У Ричарда появились жуткие подозрения.
— Что же там написано?
Она тяжело вздохнула и вручила ему полоску.
— Мне бы хотелось, чтобы ты перевел сам. Не хочу быть посредником.
Ричард, нахмурившись, взял полоску и увидел на ней один из базовых символов в сопровождении более сложного элемента.
Он почувствовал, что багровеет от мгновенно вспыхнувшей ярости.
Полоска сообщала: «Собачья свора заберет ее у тебя».
Он крепко стиснул зубы.
— Вот, значит, что я получаю от этой машины. Уничтожить ее!
Ричард устремился к двери, а Никки с Карой бросились ему вдогонку.
Глава 66
Кэлен проснулась, ощутив чье-то теплое дыхание на своем лице. Это было полной бессмыслицей.
Внутренний голос тревожно подсказывал ей: не открывай глаз, сохраняй полную неподвижность.
Кэлен отчаянно пыталась сообразить, что происходит, но ничего не могла понять. Она была уверена, что это не Ричард. Он всегда был заботлив и не стал бы делать ничего такого, что могло напугать ее, особенно принимая во внимание ее плохое самочувствие.
Левая рука по-прежнему болела. Кэлен лишь смутно помнила, как Зедд чем-то помазал царапины и забинтовал. Но сейчас вовсе не рука доставляла ей главное беспокойство.
Ее приобретенный за время войны опыт, а кроме того, ее навыки и опыт Исповедницы сработали автоматически. Кэлен полностью отрешилась от по-прежнему пульсирующей в голове боли, от тошноты, от жгучей боли в руке и сосредоточила все свое внимание на новой проблеме. Не открывая глаз, не шевелясь и не меняя частоты дыхания, Кэлен попробовала оценить ситуацию.
Нечто придавливало одеяло, не давая ей встать. Она попыталась представить, что бы это могло быть. Сосредоточившись, стараясь разобраться, она решила, что, вероятнее всего, кто-то встал над ней на четвереньках, упираясь ладонями и коленями в кровать с обеих сторон от нее, придавливая таким образом одеяло.
Кэлен знала, что комнату охраняют строжайшим образом, поэтому пребывала в полном недоумении, пытаясь вообразить, каким образом кто-то, настроенный враждебно, мог попасть внутрь. Она не могла представить человека, который проделал бы подобное ради шутки. Затем Кэлен осознала, что запах, исходивший от твари, неприятный и несомненно не человеческий.
Тяжелое дыхание время от времени переходило в глухое рычание.
Очень осторожно, на волосок, она разомкнула веки.
Рядом с собой по бокам она смогла различить нечто тонкое. Тонкое и волосатое. Она сообразила, что это могут быть только передние лапы животного, волка или собаки, возможно, койота. В тусклом свете единственной лампы, стоявшей на ночном столике, трудно было рассмотреть окрас зверя.
Но даже эта крупица знания умерила безумное изумление Кэлен и сумбур, царившие в ее голове. Ее мысли о том, что же это может быть, к счастью, начали складываться в единую картину.
На четырех конечностях над ней стоял вовсе не человек. Какое-то животное. Судя по весу, давящему на кровать, животное, к какому бы виду оно ни принадлежало, было достаточно крупным, чересчур большим, насколько она поняла, для койота.
А затем она услышала характерное глухое рычание и вновь ощутила горячее дыхание. Запах, исходивший от твари, лапы, которые она видела, и прерывистый рык убедили Кэлен, что это большая собака или, возможно, волк.
Она с трудом могла себе представить, что собака делает в ее спальне.
Потом она вспомнила собаку, кидавшуюся на дверь их спальни, агрессивного пса, которого солдатам пришлось убить.
Кэлен не понимала, как собака могла попасть в комнату. Но она отбросила тщетные попытки уразуметь это. Не имело значения, как та проникла внутрь. Главное сейчас то, что тварь уже здесь — тварь, без сомнения, опасная.
Кэлен лежала под придавленным собакой одеялом, а значит, не было никаких шансов быстро вскочить и метнуться к двери. Тварь слишком близко. Кэлен не успеет.
Едва заметно приоткрыв глаза, она увидела обнюхивающую ее злобно оскаленную морду и клыки. Попытайся Кэлен выскочить из-под одеяла-ловушки, она оказалась бы такой медлительной, что зверь разодрал бы ей лицо прежде, чем она сумела бы закрыться руками.
Она осознала, что справа лапы животного упирались в кровать между ее боком и правой рукой. Левая рука была плотно прижата к телу, не шевельнуть, но правая свободна; она лежала дальше лап животного.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});