Таким был замысел операции. В ходе обсуждения он расширялся большим количеством новых деталей, касающихся в основном вопросов организации взаимодействия и боевого обеспечения, но суть его оставалась без изменения — отказавшись от предварительного разрушения долговременных сооружений противника и огневой подготовки, внезапным ночным ударом обрушиться на врага и, используя его замешательство, прорвать передний край обороны. В таком виде и доложил Крылов свое решение Мерецкову.
— Что вы, Николай Иванович, — удивился командующий Приморской группой. — Брать укрепрайоны ночной атакой нам еще не приходилось. Да еще без огневой подготовки.
— Знаю, товарищ маршал, не приходилось. И все ню прошу разрешить это сделать 5-й армии, — настаивал Крылов.
Но Мерецков продолжал сомневаться в реальности успеха ночного боя. Тогда Николай Иванович подробно изложил, как и почему он пришел к такому решению, сослался на примеры из Восточно-Прусской операции.
— Ну что ж, — наконец согласился Мерецков, — если уж вы так настаиваете, готовьте ночной вариант. Впрочем, — продолжал Мерецков, подходя к карте, на которой была нанесена оперативная обстановка, — а почему бы вам не атаковать ночью после небольшой, но мощной артподготовки, с освещением местности прожекторами, как это сделал маршал Жуков на Одере? Ведь вот здесь, вот здесь и вот здесь, — Мерецков показал на участки местности между высотами «Верблюд» и «Острая «, — и на флангах японцы поставили многорядные заграждения. В темноте вы наткнетесь на них. Кроме того, яркий свет прожекторов окажет на противника большое психологическое воздействие.
Крылов немного подумал, прикинул в уме, можно ли использовать такой вариант действий, и отрицательно покачал головой:
— Нет, товарищ маршал, даже самая мощная артподготовка вслепую, по невыявленным целям, успеха не принесет. А без подавления системы огня противника неэффективными окажутся и прожекторы. Поэтому разрешите атаковать внезапно. Если не достигнем желаемого, тогда начнем с артподготовки.
— Ладно, пусть будет так, — окончательно согласился Мерецков.
Есть на войне особое мужество полководца — учесть реальную обстановку, отказаться от намеченного ранее плана, быстро и скрытно произвести перегруппировку войск, нанести удар внезапный, неотразимый там, где враг его не ждет.
Решение командарма было разумно, логично, он твердо верил в него. Но как вселить эту веру в подчиненных, в непосредственных исполнителей смелого замысла? Люди привыкли к тому, что наступлению предшествует мощный огневой удар по вражеской обороне, а теперь они должны были начать его не то что без мощного, а вообще без всякого удара. Причем наступление не обычное, не на привычную немецкую оборону, а на сильно укрепленный район, который обороняет не изученный еще в боях новый противник. Четверть века спустя Н. И. Крылов не мог без улыбки вспоминать о тех днях.
— Провожу совещание с командирами корпусов и дивизий, — рассказывал он, — уже, кажется, все ясно, все согласны с моим планом. А кончается совещание, и подойдет один, другой: «Товарищ командующий, разрешите нам все-таки хоть немного, но ударить по обороне». И опять приходилось все сначала разъяснять, убеждать, доказывать, что ключ к успеху во внезапности.
Последняя неделя перед наступлением была для Крылова, да и для всего командования 5-й армии, пожалуй, самой трудной. С командирами корпусов и дивизий предстояло провести штабные игры на картах, занятия на макете местности, активизировать «оборонительные» работы во всей армейской полосе. Как и перед началом Белорусской наступательной операции, в армии имитировалась бурная деятельность по «совершенствованию обороны». Специально выделенные для этого части, в том числе и инженерные, устанавливали проволочные заграждения, рыли траншей, прокладывали дороги. Все это преследовало цель ввести противника в заблуждение, заставить его поверить в то, что советские войска не собираются, во всяком случае, в ближайшее время наступать. Большую работу командарму, штабу армии, командирам соединений и политорганам пришлось провести в полках первого эшелона, из числа которых выделялись передовые батальоны. Крылов сам беседовал с офицерами, сержантами и солдатами, отбирал наиболее опытных из них. Ведь передовым батальонам предстояло в кромешной темноте, ориентируясь по компасу, бесшумно преодолеть заболоченную центральную зону, проникнуть между опорными пунктами в глубь вражеской обороны, захватить ряд долговременных сооружений и тем самым нарушить систему огня противника. Для этого нужны были не только отважные, но имеющие фронтовой опыт люди. Такие, конечно, нашлись. К началу августа 1945 года все передовые батальоны были полностью укомплектованы. В них, кроме стрелковых подразделений, вошли штурмовые группы. Каждая из таких групп имела в своем составе саперов-штурмовиков, ранцевые огнеметы, стрелковые и пулеметные отделения, отделение противотанковых ружей, два 45-миллиметровых орудия, минометы и даже две самоходно-артиллерийские установки. Словом, это было мощное, хорошо вооруженное подразделение.
4
Вечером 11 августа Крылову по ВЧ позвонил командующий Мерецков. Выслушав доклад командарма о том, что дивизии первого эшелона армии вышли к реке Мулинхэ и начали переправу на захваченные передовыми отрядами плацдармы, он потребовал:
— И тем не менее ускорьте продвижение на Муданьцзян.
Выполнить этот приказ было нелегко. 5-я армия, преследуя отходящего противника с темпом 20–25 километров в сутки, растянулась почти до самой государственной границы. И если без отставших тылов еще можно было обойтись (Крылову доложили, что тыл пока достаточно хорошо справляется со своей главной задачей — снабжением наступающих войск боеприпасами), то, не собрав в кулак все силы хотя бы первого эшелона, нельзя было и думать об успешном продвижении вперед. Командарм был уверен, что японское командование, подтянув резервы, постарается остановить армию на заранее подготовленном рубеже. Бросать же на противника полки и дивизии по мере подхода значило создать идеальные условия для обороны.
Но приказ надо было выполнять. И Крылов решает создать сильный подвижной отряд, который немедленно, в ночь на 12 августа, двинется к Муданьцзяну. В случае если отряд натолкнется на организованную оборону врага, он должен будет вступить в бой, заставить противника вскрыть свою группировку и систему огня и с подходом соединений первого эшелона армии прорвать оборонительный рубеж.
В эту ночь Крылов практически не сомкнул глаз. Приказав командиру 65-го стрелкового корпуса, из состава которого был выделен подвижной отряд — 76-я танковая бригада, 478-й тяжелый самоходно-артиллерийский полк и два стрелковых батальона, — через каждый час докладывать о его продвижении, он так и просидел до рассвета у телефона.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});