Читать интересную книгу Лучшая половина мафии (Крестная мать) - Линда Ла Плант

Спустя час «мерседес», двигаясь все так же, рывками, пересек площадь, чем рассмешил стариков, сидевших в тени с кружками пива. Адина, которая сказала, что никого в городе не знает, едва ли не поминутно высовывалась из окна, здороваясь с очередным старым знакомым. Грациелле показалось, что она знает весь город. Памятуя, что улочки в Монделло слишком узки для «мерседеса», Адина предложила хозяйке припарковать машину на площади, а сама отправилась к кузену. Адина пообещала быстренько поговорить с ним и тут же вернуться. Глядя ей вслед, Грациелла покачала головой. Не успела служанка пройти и десяти шагов, как снова с кем-то поздоровалась.

— Эй, Джорджио, добрый день, как поживаешь?

Адина разговаривала чуть ли не с каждым встречным, поэтому вернулась не раньше чем через полчаса. К тому времени Грациелла кипела от гнева, однако Адина не обратила на это внимания. Она казалась очень взволнованной, и, пока они шли через площадь, а потом по узенькой боковой улочке, она размахивала руками сильнее обычного.

— Синьора, «Маджестик» — это кафе, но там еще и сдают комнаты. У них есть несколько столиков и небольшой бар, в который заходят в основном постояльцы. Туристов мало. — Адина понизила голос и продолжала заговорщическим шепотом: — Они не разрешат вам повидаться со стариком, его сын всем говорит, что старый Баранца выжил из ума. Но мой кузен знаком с женщиной, которая работает у них на кухне, иногда она выкатывает старика в инвалидной коляске на прогулку. Обычно она возит его в сторону порта. Там поблизости есть маленький бар со столиками на открытом воздухе, сегодня она отвезет старика туда, и, если вы подождете здесь, мы с ней…

— Ты знакома с этой женщиной?

— Да, синьора, мы вместе ходили в школу. Этой частью города управляет семья Карбони, сестра моего кузена служит у Алессандрини Карбони. Сын Баранцы тоже работает на Карбони.

— Хорошо, Адина, я подожду, только не слишком долго.

На Дженнаро Баранце была соломенная шляпа, правая часть которой выглядела так, как будто ее грызла собака. На его мясистом носу сидели нелепые женские очки с розовыми стеклами. Сам старик, ссутулившийся в инвалидном кресле, был так тощ, что казался высохшим. Женщина, толкавшая инвалидную коляску, помахала Адине, та поспешила ей навстречу. Женщины поговорили, толкая кресло в ту сторону, где сидела Грациелла. Подъехав к Грациелле, они поставили кресло в тени.

В первый момент Грациелла растерялась, не зная, с чего начать. Глядя на трясущегося старика в жеваной соломенной шляпе, она начала подозревать, что зря теряет время. И тут она услышала его слабый голос:

— Примите мои соболезнования, синьора, я оплакиваю вашу семью.

— Вы знаете, кто я? — прошептала Грациелла.

— Да, синьора, знаю. Мы с вами много раз встречались, я тогда был совсем молодым.

— Простите, но я не помню.

Старик пожал плечами. Одна рука у него была искалечена, пальцы другой теребили вязаную шаль, которой были накрыты его колени.

— Мой сын говорит всем, что я сошел с ума, но я ничего не забываю. Разве только то, что нужно забыть.

— Вы знали моего сына Майкла? — спросила Грациелла.

— Да, синьора, очень хорошо знал. Он научил меня читать и писать. Мы провели вместе с ним в горах шесть месяцев. Я любил вашего сына, он был… — Старик дотронулся здоровой рукой до груди на уровне сердца. — У него было ангельское сердце.

Некоторое время они молчали, потом Грациелла вздохнула и сказала:

— Мне не говорили, что он пристрастился к героину, я узнала лишь совсем недавно.

— Дон Роберто пригрозил, что он отрежет язык любому, кто посмеет вам рассказать. Он хотел, чтобы у вас оставались только хорошие воспоминания, синьора, а от плохих вам было бы слишком трудно избавиться, они бы вас терзали, уж поверьте мне.

— Дженнаро, воспоминания — это все, что осталось от моих сыновей. Я потеряла четырех сыновей. — Она наклонилась к старику. — Я хочу знать, как умер Майкл, расскажите мне, что вы знаете.

Глаз старика было не видно за розовыми стеклами очков, но он все равно отвернулся, как будто не мог вынести ее взгляда.

— Я не помню, синьора, иногда моя память так же мертва, как тело.

— Я вам не верю!

— Поверьте, синьора, у меня есть все основания забыть день, когда умер ваш сын, потому что в каком-то смысле я тогда тоже умер. Меня бросили подыхать, может, оно и к лучшему, если бы я тогда умер. Яснее всего я помню боль, потому что она и сейчас со мной днем и ночью.

Грациелла откинулась на спинку стула и стала обмахиваться платком. Даже в тени жара была удушающей.

— Хотите, я провезу вас дальше вдоль гавани?

Несмотря на хрупкость, Дженнаро оказался далеко не невесомым. Грациелле было довольно трудно толкать инвалидную коляску, но в конце концов они все-таки поднялись на самую верхнюю точку. Она развернула старика лицом к морю. Дженнаро улыбнулся и, склонив голову набок, стал разглядывать рыбацкие лодки в гавани.

— Кто такой был король Лир?

Грациелла удивленно взглянула на старика.

— Король Лир? Это персонаж пьесы Шекспира. А почему вы спрашиваете?

Дженнаро довольно долго не отвечал, потом заговорил своим скрипучим голосом:

— Дон Роберто нес своего сына на руках, как маленького, он завернул его в простыню, взятую с кровати. Никто не знал, что ему сказать или что для него сделать. Он стоял в дверях с сыном на руках и плакал.

Поколебавшись, Грациелла мягко сказала:

— Король Лир был могущественным правителем. Когда умерла его любимая дочь, он нес ее на руках.

Дженнаро нахмурился, от чего его морщинистое лицо сморщилось еще больше.

— Дочь, не сын, вот как?

Грациелла развернула кресло лицом к себе.

— Вы помните людей, которые убили моего сына? Я прошу только об одном: расскажите мне то, что знаете. Я никогда не заставлю вас явиться в суд и выступить свидетелем. Дженнаро, это нужно мне, матери Майкла.

Старик тяжело вздохнул:

— Это были американцы.

— Вы знаете их имена?

— Нет. Мне показывали фотографии.

— Кто показывал?

— Дон Роберто. Я узнал их в лицо, но не знал их имен. Тем не менее он все равно их нашел, всех, одного за другим. — Старик издал странный звук, похожий на смешок. — Дон Роберто нашел в Америке всех, кто хотя бы просто курил с Майклом сигарету, ни один от него не скрылся.

— А эти американцы признались, что убить моего сына им приказал Пол Каролла?

Дженнаро отвернулся, не желая отвечать. Грациелла сорвала с него очки и потрясенно попятилась. На месте одного глаза остался уродливый красный шрам.

— Синьора, отдайте мне очки, — жалобно попросил Дженнаро.

Однако Грациелла отвела руку с очками в сторону.

— К сожалению, он нашел не всех, правда? Уцелел Ленни Каватайо, вы его помните?

Дженнаро скривился:

— Этот был последним, он все знал, но он тоже мертв. Мои очки, синьора, верните мне, пожалуйста, очки.

Грациелла протянула ему очки, но Дженнаро не смог надеть их самостоятельно. Тогда она сделала это сама, потом положила руку ему на плечо.

— Простите меня. Наверное, я должна вам все объяснить. Дело в том, что я пытаюсь понять, почему мой муж так долго ждал, если он знал о роли Пола Кароллы в убийстве моего сына. Почему он ждал столько лет?

Дженнаро смотрел прямо перед собой. Грациелле пришлось наклониться к нему, чтобы расслышать, что он говорит.

— У дона Роберто была семья, еще три сына. Только когда он нашел Ленни Каватайо, у него появилось достаточно доказательств, чтобы требовать справедливости. Но было слишком поздно, Каролла к тому времени уже сидел в тюрьме.

Грациелла наклонилась еще ниже.

— Если то, что вы говорите, правда, то зачем он решил выступить свидетелем обвинения вместо убитого Ленни Каватайо?

Дженнаро поднял голову и посмотрел ей в лицо.

— Не знаю, синьора, но, выступив свидетелем против Кароллы, он все равно что подписал ему смертный приговор. Он вызвал бы больше уважения к себе, если бы просто взял пистолет и застрелил его. В конце концов, может быть, он слишком долго ждал.

Дженнаро попытался повернуть коляску, однако Грациелла вцепилась в ручки. Дженнаро запаниковал, и она это почувствовала.

— Кто приказал убить моих сыновей, внуков? Скажи мне!

Какой-то мальчишка побежал к ним по дамбе. Крикнув «Дедушка, дедушка!», он замахал рукой и спрыгнул со стены. Когда мальчик подбежал ближе, ему, по-видимому, передался страх деда. Он заплакал, схватил Грациеллу за руки и попытался оттащить ее от коляски.

Грациелла грубо оттолкнула мальчика.

— Мой муж мог бы заставить вас выступить свидетелем на суде — вы видели, как умер мой сын. Вы в долгу перед моим мужем, отдайте этот долг мне. Скажите, это был Пол Каролла?

Стоявшая поодаль Адина услышала детский плач и обратила внимание, что Грациелла заговорила на повышенных тонах. Она в панике побежала к своей хозяйке: