Она должна быть сильной. Что бы ни было, она не может позволить Джеку Бреннену вернуться в ее жизнь. Это слишком больно.
Поднявшись по лестнице, Дженни вошла в ванную и отыскала в аптечке снотворное, выписанное доктором Хэлперн больше года назад. Она приняла двойную дозу, добралась до спальни и упала на покрывало. Лекарство подействовало почти мгновенно и погрузило ее в глубокий, тяжелый сон.
Утром раздался звонок в дверь, и она проснулась, на мгновение испугавшись, что вернулся Джек. Однако это оказался посыльный из цветочного магазина с красивой коробкой в золотой фольге. Сквозь целлофановое окошко была видна охапка белых орхидей с темно-пурпурной переливающейся серединкой. Конечно, это от Говарда. Он знает, что белые орхидеи — ее любимые цветы. Дрожащей рукой Дженни достала карточку.
«То, что я должен сказать, можно сказать только с глазу на глаз. Я знаю, что не заслуживаю этого, и все же прошу дать мне последнюю возможность. Пожалуйста. Джек».
Дженни прижала карточку к губам. О чем таком мог поведать ей Джек, чего она не слышала раньше? Более того, что бы она сама сказала ему в ответ? Она бы не вынесла, если бы снова попала в любовную ловушку и день и ночь думала о той минуте, когда он оставит ее в очередной раз.
Вместо этого она позвонила в туристическое агентство, заказала билет на рейс до Ямайки на следующее утро, собрала сумки и провела ночь у Милли, чтобы Джек не мог найти ее.
Захватив заграничный паспорт, полученный для поездки с Биллом в Мексику, но так ни разу и не использованный, рано утром она уехала от Милли. В восемь часов Дженни уже летела в Лос-Анджелес, откуда без промежуточной посадки добралась до Майами Там она пересела на прямой рейс до аэропорта города Монтего-Бей. Никакие силы не могли бы переубедить Дженни: ни Джек Бреннен, ни Чарли, ни даже ее собственное сердце.
* * *
— Я не могу найти ее, Чарли. Ее нет ни на работе, ни дома. Я приходил вчера вечером, но ее машины не было, и она так и не вернулась. — Джек знал это, потому что заглядывал в окно ее гаража, а потом сидел в «мустанге», припаркованном у тротуара, все утро дожидаясь ее возвращения. — О Господи, Чарли, а вдруг она с Маккормиком?
Чарли пронзил его взглядом:
— Тогда ты должен будешь простить ей эту ошибку, раз уж просишь, чтобы она простила тебе твою.
Конечно, Чарли был прав, но при мысли о Дженни — его Дженни, проводящей ночь с этим прохиндеем Маккормиком, у Джека все сжималось внутри.
Чарли положил руку ему на плечо.
— Послушай, сынок. Я не думаю, что Дженни способна на какую-нибудь глупость. Она просто пытается держаться от тебя подальше. Хочешь верь, хочешь не верь, но это добрый знак.
— Еще бы, Чарли! Она так ненавидит меня, что обходит за милю. Знак лучше некуда…
— А ты не думаешь, что Дженни избегает тебя, потому что боится, что ты уговоришь ее снова встречаться с тобой? Она думает, что ты хочешь повторения прошлого, и боится новой обиды.
Чувство вины снова сдавило тисками его голову.
— И что в этом хорошего?
— Она любит тебя и боится, что у нее не хватит сил тебе противостоять.
Джек только покачал головой, чувствуя себя еще большим подонком, чем Говард.
— Думаю, ты не прав, Чарли. Скорее всего она с Маккормиком. Он нравится ей гораздо больше, чем ты думаешь.
— Почему ты ее не ищешь?
— Как?
— Поговори с ее подругой-библиотекаршей. Кажется, ее зовут Милли. Не исключено, что она знает, где Дженни.
— Даже если и знает, то не скажет.
— Какая женщина может отказать Джеку Бреннену?
У него приподнялся уголок рта.
— Об этом я не подумал. О'кей, если Миллисент Уинслоу знает, где Дженни, я придумаю способ уломать ее.
Джек схватил куртку, поморщился от боли в плече и устремился к двери. Он сломя голову помчался в библиотеку и едва отдышался, прежде чем войти в зал.
Помня описание, сделанное Дженни, и то, что Милли работает в справочном кабинете, он тотчас отыскал глазами высокую худую фигуру и поспешил к ее столу.
— Мисс Уинслоу?
Тоненькая, похожая на тростинку молодая женщине обернулась и посмотрела на него. Глаза у нее были голубые, намного светлее, чем у самого Джека.
— Я — Джек Бреннен. Мне очень не хочется беспокоить вас, но…
— Джек! Конечно. Рада познакомиться! Дженни много рассказывала о вас. Она улыбалась. Интересно, это хороший знак или плохой?
— Мне нужно поговорить с ней. Я подумал, не сумеете ли вы мне помочь.
— Да, но боюсь, что она не хочет вас видеть.
— Где она?
— Я… не имею права сказать это.
Маккормик. Теперь Джек был в этом убежден. У него помутилось в голове.
— Я знаю, что плохо обошелся с ней, и хочу попросить прощения. Я должен поговорить с ней, Милли. Я должен сказать ей… Я люблю ее и хочу, чтобы она вышла за меня замуж.
Глубоко посаженные глаза Миллисент Уинслоу стали круглыми, как серебряные доллары.
— Вы любите ее?
— Да. — Признаться в этом оказалось не так уж трудно. Не то что в первый раз.
Миллисент широко улыбнулась:
— Ну это совсем другое дело. Конечно, теперь я скажу вам, где она. Дженни улетела на Ямайку.
— Ямайка! — Джек вздрогнул. Этого он не ожидал. — Конечно, она полетела туда не одна? — О Господи, с кем угодно, только не с Маккормиком!
Милли покачала головой:
— В полном одиночестве. Ночь перед вылетом она провела у меня и рано утром уехала. Она хочет все разузнать о той женщине, которая ей снилась.
— Когда она вернется? — Вместо того чтобы почувствовать облегчение, он почернел от беспокойства. Мало Дженни забот… Какого черта ее понесло на эту Ямайку?
— К сожалению, этого она не сказала.
Прежде чем покинуть библиотеку, Джек выяснил подробности путешествия Дженни, включая название гостиницы в Монтего-Бей, где она должна была остановиться, а затем вернулся на корабль, чтобы посоветоваться с Чарли. Войдя в кают-компанию, он обнаружил там Олли.
— Дженни уехала, — начал он без всяких предисловий, — улетела на Ямайку. Помчалась собирать сведения о женщине из ее снов.
Чарли побледнел.
Проняло даже Олли:
— Старик, ты должен был остановить ее. Ты видел, что с ней было на корабле. А ведь она увидела только картинку этого места. Вдруг с ней снова случится что-нибудь в этом роде?
— То же самое произошло у Ричарда Бейли, — добавил Чарли, — ему понадобилась уйма времени, чтобы разбудить ее. Она ушла от него с синяками на шее.
— С синяками? — выпрямился Джек. — Что за чертовщина?
— Ричард считает, что такие отметки остались на горле Энни Патерсон в ту ночь, когда она была задушена. Когда Дженни вспомнила об этом, они проступили вновь. Ричард говорит, что это психосоматика — физическое проявление психической травмы.