– Я женщина из плоти и крови, Эван. Ты нужен мне как мужчина, а не как странствующий рыцарь, несущий мой знак.
– А мне… мне так хотелось быть рыцарем.
Она рассмеялась и подалась навстречу ему. Он начал свой чувственный ритмичный танец, который столько лет звучал в его ушах. Она не могла сдержать блаженного стона. Руки ее гладили его спину, завораживали его, вызывая невыносимую истому. Прошептав ее имя, Эван вознес ее на вершину экстаза.
Обливаясь потом, они лежали, прижавшись друг к другу и не говоря ни слова. Оба переживали чудо соития и вновь открывали в своих душах источники любви, которые так долго и ярко пылали в них. Эван некоторое время пребывал в состоянии блаженства, не желая ни говорить, ни двигаться, боясь разрушить возникшую гармонию. Он просто лежал рядом с ней, и этого было достаточно.
Потом они снова сошлись в любовном танце. Теперь его движения были неспешными, а руки и губы не обделили ласками ни один уголок ее тела, исторгая из него крики радости.
Когда сквозь окна кормы просочился свет дня, они лежали, переплетясь, и прислушивались к скрипу древесины и визгу штурвала, менявшего курс судна для входа в гавань.
– Андрэ скажет, что я погубил тебя, – сказал Эван, целуя влажные волосы у виска.
– Андрэ скажет много всего, но я ему больше не верю.
– Многие годы он разумно руководил королевой.
– Я не королева!
– Ты ей родня.
– Несчастная игра природы!
– Энни, я видел тебя тем вечером, когда был брошен в Тауэр. В ее присутствии ты цвела, как цветок. В тебе что-то есть. Данное Богом чувство власти, что ли… Андрэ прав в одном: из тебя вышла бы великолепная королева.
– Против воли.
Все же он заметил, что эту возможность Энни не отвергает окончательно.
– Давай не будем об этом, – она сложила у него на груди руки и уперлась в них подбородком. – Я хочу, чтобы ты рассказал мне обо всем: где был, что видел, думал и чувствовал во время путешествия.
Вот такая женщина нужна Дрейку, подумал Эван. Если бы Мэри проявила хотя бы половину интереса Энни к делам Фрэнсиса, они нашли бы удовлетворение и счастье.
– Мир так невероятно огромен, Энни. Я видел невообразимые красоты и губительные опасности, чудеса, о которых раньше и мечтать не смел.
Она с живым интересом слушала о чудовищных трудностях похода в Магеллановом проливе, о странных, радушных обителях Калифорнии, ставшей Новым Альбионом, о бесконечном плавании по Тихому океану. Экзотический Восток был местом растления, жестокости и немыслимой роскоши. В богатейших портах мира они загружались пряностями, шелками и другими ценными вещами. Они превозмогали штормы и штили, терпели бедствия, болезни, распри.
– В самые трудные времена Дрейк всегда приходил на помощь, овладевал ситуацией, – сказал Эван, – Фрэнсис умело руководит людьми.
– Дед Родриго, Сантьяго, то же самое говорил и об адмирале Колумбе, – она устроилась рядом с ним и принялась водить пальцем по его груди, сосредоточенно слушая рассказ.
– Ты увидел мир, Эван. Что намереваешься делать теперь?
Он не спешил с ответом, обдумывая ее вопрос. Одна его половина стремилась к ней и только к ней, вторая жаждала приключений, действия и даже опасности. Они во многих отношениях были чужими друг другу, он не был даже уверен в том, что она сумеет его понять.
– Для меня это непростой вопрос. Энни, я бы солгал, если бы сказал, что не хочу увидеть еще больше, пойти еще дальше. Боже, на свете есть такие чудеса, о которых я даже не догадывался. Англия теперь кажется мне такой маленькой и холодной, – он тихонько гладил ее плечо.
Девушка была рада, что он не видит ее лица, потому что не могла сдержать слез горького разочарования.
– Ты один из самых богатых людей в Англии. Оуэна нет, и городок Кэроу больше не будет страдать. Ты объехал весь свет. Куда еще ты стремишься? Не нужно больше испытывать судьбу.
– Мое желание увидеть мир осталось таким же сильным, как и раньше, – суровая правда сорвалась с языка, хотя в это время он еще сильнее прижимал Энни к себе.
– А что будет со мной? С нами?
Его рука замерла на ее плече.
– Эти же вопросы задавал мне Родриго, когда мы гнались за тобой по Ла-Маншу.
– И что ты ответил ему?
– Энни, я могу предложить тебе красивый дом, слуг и полный достаток. Дрейк сказал своей жене то же самое, но это не сделало ее счастливой.
– Единственное, чего ей по-настоящему хочется, это быть рядом с мужем, воспитывать его детей и состариться вместе с ним.
– Да.
– Я понимаю, что она чувствует.
– Энни, если бы я знал, что сделаю тебя счастливой, я бы завтра женился на тебе.
– Но не женишься, – только гордость не позволила ей плакать.
– Это было бы несправедливо. Несмотря на свое богатство, я по-прежнему остаюсь простым уэльским моряком. Ты волнуешь мою кровь, разжигаешь во мне огонь. Мысль о том, что придется покинуть тебя и ты будешь подолгу ждать меня, переполняет все мое сердце тоской и чувством вины. Дрейк говорит, что королева начинает строить флот. Нас обоих обязательно призовут на службу. Я могу отсутствовать месяцы…
– Годы… – безучастно добавила она.
– Да, годы. Но я люблю тебя, Энни. Нам не обязательно сегодня решать все.
Она с благодарностью согласилась с этим:
– Тогда люби меня снова, Эван, и заставь забыть о том, что еще существует завтра.
Энни поднесла руку к горлу, хотя знала, что это не облегчит боли и не удержит слез. Под пальцами она ощутила рубиновое кольцо Генриха VIII, давившее грудь. Никогда раньше бремя наследственности не давало о себе знать с такой отчетливой, роковой силой.
В лондонском порту, где вздымался лес мачт огромных кораблей и кипучая деятельность продолжалась круглые сутки, Энни не видела никого, кроме двух мужчин, стоявших перед ней на палубе корабля.
Родриго и Андрэ выглядели мрачными, хотя и взволнованными.
Пронзительный свист разорвал воздух.
– Пора занимать свои места, – сказал Родриго. – Мы отплываем с отливом.
Энни, кивнула и заставила себя говорить:
– Я рада, что вы встретитесь со своей матерью, Андрэ. Поверьте, дона Палома – удивительная женщина.
Он потрогал серебряную брошь на плаще.
– Да, но что она подумает обо мне?
Нервозность делала его совсем непохожим на себя.
Андрэ Скалия, пылко и преданно служивший королям и прелатам, при мысли о встрече с матерью чувствовал себя совсем неуверенно.
– Думаю, она будет гордиться тем, чего вы достигли.
– Гордиться? – его глаза недоверчиво сузились. – Господи, да я все время искал и добивался только исключительно власти, прибегая к бесчисленным интригам и сговорам.
Она знала, что в этот момент он вспомнил о своей попытке избавиться от Эвана, чтобы она продолжала думать, что он погиб.