– А как же команда вашего корабля? – спросил Андрэ.
– Большинство моих людей перебрались на другие испанские торговые судна, потому что не получают деньги, пока я торчу здесь в Лондоне, – Родриго махнул рукой в сторону Эвана. – Сейчас у него есть высокопоставленные друзья.
– Он опасен для Энни, – настаивал Андрэ.
– А вы – нет?
– Эван Кэроу останется здесь, – твердо сказал Скалия.
Рука Родриго взметнулась. Он схватил брошь Андрэ.
– Серебряный лев Риберы. Брат, неужели это ничего не значит для тебя? Единственная память о матери, которую ты не знал, но всю жизнь хотел найти…
Эван нахмурился. Неужели между ними существует кровное родство? Но какое это имеет значение сейчас? Единственное, чего он хотел, так это отправиться на выручку Энни.
– У меня сердце кровоточит, – сказал Андрэ, – но я не понимаю, к чему вы клоните.
Родриго достал свой медальон и показал его Андрэ.
– Существует более высокое призвание, чем власть и интриги. И если вы ничего другого не знаете о женщине, давшей вам жизнь, и о ценностях, которые она исповедует, так узнайте хоть это. Поймите, Андрэ, то, что вы сделали с Энни – бесчестно. Но еще не поздно все исправить.
* * *
Сидя на кровати и поджав колени к груди, Энни без всякого страха наблюдала за крысой. Сначала показалась черная юркая головка с заостренной мордочкой. Она принюхалась и, учуяв запах печенья, которое девушка рассыпала, узнав о том, что корабль вышел в пролив, быстрее побежала к нему.
Схватив лакомый кусочек, крыса исчезла в своем укрытии. Энни посмотрела в сторону двери. Она не знала, как долго этот человек стоял за ней, и не хотела знать – вечернее развлечение приятно в той же мере, что и компания!
Холодно улыбаясь, Оуэн Перрот вошел в каюту. Положение преступника и изгоя не отразилось на его внешности. Он как всегда был красив, блестящие кудри обрамляли его точеное божественное лицо.
– Пойдем наверх. Сегодня моряки будут играть на волынках и барабанах.
– Я останусь здесь. Меня не интересуют обезьяньи выходки вашей банды разбойников.
Оуэн пожал плечами:
– Как хочешь.
Перрот приблизился к ней и провел рукой по волосам девушки.
В борьбе с похитителями она потеряла чепец, и ее волосы свободной волной ниспадали ниже плеч.
– Какие мягкие, – пробормотал он. – Как шелк. А цвет напоминает сияние золота.
Энни захотелось ударить его, но она заставила себя стоять неподвижно. Похитители отняли у нее все – остались только храбрость да проклятое кольцо, которое она носила под корсажем.
– Интересно, – вкрадчивым голосом добавил он, – заметила ли твоя тетушка, как вы с ней похожи?
Энни затаила дыхание. Может быть, это всего лишь его предположение, желание получить подтверждение своей догадке?
– Какое странное замечание. У меня нет живых родственников.
– Ну, полно, – преисполненный грациозности, он сел рядом с ней. – Тебе не нужно больше притворяться. Дон Яго уже давно сообщил мне правду.
– Дон Яго – законченный лгун. О какой еще правде вы говорите?
У нее уже был ответ на этот вопрос, но она хотела убедиться в том, что Оуэн тоже знает его.
– У Елизаветы был незаконнорожденный брат по имени Филипп Блайт. Он жил на острове Эспаньола. Ты – дочь Филиппа, внучка Генриха VIII, – увидев каменное выражение ее лица, он улыбнулся. – Вот видишь? Мы в родстве. К счастью, довольно далеком и сможем пожениться. Дон Яго обнаружил эти сведения в личных бумагах твоего отца.
У Энни внутри все похолодело. На развалинах усадьбы Гема-дель-Мар бумаг отца они не нашли. Так, значит, этот мерзавец дон Яго приложил руку к убийству Уилла и Габриэлы Блайт и к разорению их дома.
С тех пор прошло много лет, но он терпеливо ждал подходящего момента, чтобы воспользоваться добытыми сведениями.
– Последние подвиги Дрейка и Кэроу решили твою судьбу, любимая. Ущерб, нанесенный Испании, слишком велик, поэтому наши действия оправданы, – улыбка коснулась его губ. – Ну, а тебе, конечно, не следовало сообщать королеве, как я приобрел свое богатство. Этим ты избавила меня от угрызений совести по отношению к тебе.
Энни невесело усмехнулась:
– Как будто у вас они когда-нибудь были.
Он пододвинулся к ней ближе. Она чувствовала запах табака, чувствовала тепло его тела. Оно жгло ее как раскаленное железо, ей было душно рядом с ним и хотелось кричать.
– Если вы думаете, что мое похищение – достаточная кара за сокровища, привезенные «Золотой ланью», – сказала она, – то ошибаетесь. За такое огромное богатство королева без сожаления расстанется с собственной душой. Обо мне не будут плакать.
Оуэн наклонился еще ниже. Энни сжала колени, а он рукой очень медленно провел по ее щеке и губам.
– Сначала – нет. Но когда до королевы дойдет весть о твоем браке…
– Брак! – щеки Энни вспыхнули. – Королева рассмеялась вам в лицо, когда вы просили разрешения на брак со мной. Вы наверняка понимаете, что не сможете теперь вернуться в Кэроу, с женой или без жены, все равно.
Оуэн хмыкнул, и этот звук мурашками отозвался у нее на спине.
– Ты выйдешь за меня, как я того хочу, и мир ляжет к твоим ногам.
– Вы сумасшедший.
– Нет. Елизавета умрет, не оставив наследника. Мария Шотландская взойдет на престол, если Елизавета не казнит ее. Но она глупа и долго не продержится. Имея за спиной армию Филиппа Испанского, мы завоюем английскую корону.
– Как просто для вас, милорд, узурпировать корону.
– Так же просто было для Оуэна Тюдора, не так ли? Ты что, собственную историю не знаешь?
Она знала. Оуэн Тюдор, уэльский сквайер, женился на вдове Генриха V, Екатерине Валуа, дав тем самым толчок развитию серии событий, положивших конец правлению дома Йоркских Плантагенетов. Внук Оуэна Генрих завоевал корону на Босвортском[33] поле и основал таким образом династию Тюдоров. Теперь Оуэн Перрот намеревался продолжить традицию.
Некоторое время Энни ничего не говорила. Несмотря на полуночный час, ветер был крепкий и хорошо раздувал паруса. Она чувствовала, как натянута была парусина, как скрипели снасти, и как корпус судна рассекал волны.
– Но почему мы должны ехать в Испанию, чтобы вступить в брак? – наконец спросила она.
– Эта страна станет нам домом, пока не придет наш час. Дон Яго позаботился о приглашении и заручился поддержкой короля, – он приподнял ей подбородок: – Какие красивые дети будут у нас с тобой, – он нагнулся и поцеловал ее.
Губы его были прохладными, жесткими и влажными.
Энни вырвалась от него.
– Глупая ошибка, Оуэн! Неужели вы не видите? Люди с гораздо большими достоинствами пытались занять место Елизаветы, и никто из них не выжил.