Читать интересную книгу Катарсис. Том 1 - Василий Головачёв

Миг ожидания и растерянности прошел. Слаженно ударили автоматы Крутова и его «космического» напарника. И Дубневич остался один, по пояс в траве, помертвевший и застывший, как гипсовая статуя. Все четверо его телохранителей попадали в траву, не успев открыть ответную стрельбу.

— Подойди, — сказал Крутов. И хотя голос его был тих и почти не слышен из-за непрекращавшейся перестрелки, полковник услышал. Бросил в траву пистолет-пулемет, побрел к вертолету, все еще ожидая выстрела.

— Где Елизавета? — спросил Егор, когда между ними осталось два десятка шагов.

— Да не знаю я!..

— На этот вопрос могу ответить я, — раздался откуда-то сзади гортанно-глубокий голос. — Стоять! Не оборачиваться! Оружие на землю!

Крутов и Зубко переглянулись, готовые прыгнуть в разные стороны и открыть огонь, но раздавшиеся две автоматные очереди, срезавшие траву слева и справа от стоявших офицеров, предупредили их действия. Окликнувший их человек был профессионалом.

Крутов медленно повернул голову. К ним подходил Джехангир в сопровождении двух огромных качков с автоматами.

— Опусти оружие, Егор. Я знаю, ты в великолепной форме, но эти ребята знают толк в «гашении обликов».

— Слава аллаху! — ожил Дубневич, лицо которого приобрело малиновый оттенок. — Вовремя вы, Мстислав Кали… — он не договорил.

Сухо треснул выстрел. Во лбу полковника расцвела кровавая звезда. От удара пули голова его откинулась, и упал он, уже мертвый, плашмя, навзничь.

— Есть разговор, — продолжал, как ни в чем не бывало, Джехангир, пряча пистолет. — Твоя девушка у меня, так что не ищи ее здесь, не суетись.

Крутов дунул в усик рации.

— Кока, что там у вас?

— Обыскали все гнездо, тут целых три этажа под землей, твоей подруги нигде нет, — ответил Морозов, руководивший группой «витязей» в здании лаборатории.

— Минируйте и уходите.

— Не надо минировать, — улыбнулся Джехангир, все поняв из реплик Крутова. — Территория объекта и так заминирована, а ключ от системы ликвидации у меня. Поговорим?

Крутов встретил взгляд Саши, дернул ухом, что означало — слушай и действуй по обстоятельствам, повернулся к бывшему учителю.

— Я весь внимание.

— Подержи «космонавта» на мушке, — сказал Джехангир одному из гигантов, махнул Егору рукой. — Пройдемся.

Второй великан обыскал Крутова, нашел пси-генератор, бросил шефу. Тот поднял брови, с любопытством посмотрел на отрешенно-спокойное лицо бывшего ученика, качнул головой.

— Да, полковник тебя недооценил.

Они пересекли открытое пространство поляны, углубились в лес, прошагали в молчании около сотни метров и вышли на утрамбованную сотнями ног грунтовую волейбольную площадку с натянутой сеткой и судейской вышкой. Чуть поодаль располагались турники, брусья, стенка, стойки с баскетбольными щитами. Здесь, очевидно, работники лаборатории проводили спортивные состязания.

— Хочу сделать тебе деловое предложение, — начал Джехангир. — Я знаю, что тебя уволили, знаю также, что ни к какому берегу ты еще не прибился. Иди к нам.

— К нам — это к кому? — с угрюмой иронией спросил Егор. — К вивисекторам, экспериментирующим на людях? На детях?

— А у тебя есть выбор?

— Безвыходных положений не бывает.

— Ну да, если признать выходом смерть. Нет, я предлагаю тебе работу не с психотроникой. Хотя косвенно ты будешь касаться службы безопасности других подобных объектов.

— Российский легион?

— Я же сказал, Дубневич тебя недооценил, раз ты узнал о Легионе. Да, ты будешь связан с Легионом, точнее, с его службой охраны тайны. Возглавишь отдел. Идет?

Крутов покосился на телохранителя Джехангира, стоявшего в двух шагах с непроницаемым квадратным лицом. Мстислав Калинович понял.

— Не беспокойся, он понимает только то, что необходимо для исполнителя его ранга.

— Зомби?

— В некотором роде. Победить его невозможно, можно только убить, да и то лишь выстрелом в голову.

— Легион весь из таких?

— Ну что ты, такой задачи не ставилось, достаточно лишь определенным образом запрограммировать офицеров.

— С помощью пси-генераторов? — Крутов кивнул на пистолет в руке Джехангира. Тот посмотрел на него, спрятал в карман.

— Нет, это «глушак», генератор подавления воли, а уже появились «болевики», излучатели второго поколения, возбуждающие нервную систему таким образом, что человек чувствует сильнейшие боли в нервных узлах. Программирование же выполняется с помощью «ЗГ» — «зомби-генераторов», это стационарные установки. Кстати, все они вместе с «глушаками» — вчерашний день, на очереди более серьезные идеи.

Крутов поднял руку, останавливая Джехангира.

— Ни слова больше, учитель. Я не хочу этого слышать. И на Легион, организацию явно незаконную, работать не намерен.

— Уже сегодня о существовании Легиона будет доложено президенту. Думаю, он не станет наказывать тех, кто радеет за отечество и создал такую мощную и оперативную службу, как Легион, во имя возрождения былого могущества России.

Крутов покачал головой.

— Слова, учитель. Даже в случае узаконивания Легиона я работать в нем не хочу.

— Не спеши с выводами, полковник. Давай зайдем с другой стороны. Ты знаешь, что ни в одной стране мира нет такой крутой кривой смертности, как в России? Особенно это касается мужчин трудоспособного возраста. Они гибнут от несчастных случаев, травм, отравлений, нелепых случайностей, аварий. Если в странах Европы по этим причинам в мир иной отправляются около пяти процентов общего количества умерших, то в России — до тридцати процентов.

— Ну и о чем это говорит?

— О целенаправленном воздействии. Легион и нужен для того, чтобы это воздействие прекратить.

— Благими намерениями устлана дорога в ад…

— Идем дальше. Ситуация в стране, когда человеку противостоит огромная, жестокая, коррумпированная бюрократическая система, уродующая рынок, подминающая все общественные отношения, надо менять. Государство снова встает над личностью, а собственность превращается в добычу властных структур. Ты это понимаешь?

Крутов молчал. С этими положениями он был согласен, но ждал продолжения.

— Доколе будем мириться с тем, что идет разграбление госсобственности государственными же чиновниками? С номенклатурной приватизацией? С продажей земли не ее реальным хозяевам, а тем, кто имеет деньги? С тем, что объемы производства как не росли, так и не растут, в то время как усугубились проблемы занятости? Но бог с ними, с финансово-экономическими и социальными проблемами, в конце концов, они решаемы. Но есть вещи куда более глобальные.

Джехангир замолчал и поправил под волосами дужку мини-рации, он тоже, оказывается, носил ее на себе, мельком посмотрел на притихшего Егора.

— Твои вертолеты в Жуковке захвачены моими людьми. Это к сведению. Ты меня слушаешь?

Егор кивнул.

— Тогда о наиболее важном. Деятельность отдельных политических фигур и партий привела в России к тому, что слово «демократия» превратилось в синоним антигосударственности, антинародности. Исторический путь России, ее святыни оплевываются, советский период истории страны вообще растаптывается, хотя именно при нем были созданы великие произведения искусства, литературы и кино. И, наконец, пощечины России стали наносить даже те, кто зависим от нее на все сто процентов. Как можно терпеть, когда великую империю ставит на колени какая-то «банановая республика»?! Нефтяная, грязная, бандитская Чечня?!

Джехангир замолк, глядя на застывшее лицо Крутова. Тот шевельнулся.

— Войну в Чечне развязали политики, греющие на ней руки, а не чеченский народ.

— И такие же политики сели на ее престол. Тебе не кажется, что скоро так растащут всю Россию по кусочкам?

— Не кажется. Хотя, может быть, я не все понимаю. И как же вы собираетесь наводить порядок? Объявить Чечне войну?

— Дело не в Чечне. Исламская республика Ичкерия, как они себя называют, лишь лакмусовая бумажка процесса. Необходима революция. Только она способна решить все возникшие проблемы.

— Великая Россия… великая идея… а как это согласуется с тем, что делают здесь «вивисекторы», разработчики психотронного оружия?

Джехангир оживился.

— То, что ты увидел — верхушка айсберга. Если станешь работать с нами, узнаешь все. Могу сказать лишь одно: поставленная цель оправдывает любые средства. А люди, о которых ты говорил, — преступники, они все равно рано или поздно были бы казнены.

— А женщины, дети?

— Женщины неизлечимо больны, а дети… что ж, ты прав, это перегиб. Я был против использования детского материала в тестировании техники. Уверяю тебя, этот этап Проекта позади.

— Проекта? Какого?

Джехангир понял, что сказал лишнее. Но останавливаться было уже поздно.