Он распахнул дверь кабинета и в его глубине я у видел сидящего на железном кресле довольно странной формы мужчину, с очень бледным лицом, крепкого и коротко стриженого. Что примечательно — к этому креслу он был прикован наручниками, то есть находился он здесь, как минимум, не по доброй воле.
— Знаешь, кто это? — показал мне на него Азов.
— Нет — вгляделся в лицо человека я и уверенно повторил — Нет, никогда его не видел.
— Это, Киф, смертушка твоя — и Азов приобнял меня за плечи.
— Да ладно? — вот теперь мне стало на самом деле очень и очень интересно — это кто же такой?
Впрочем, я уже догадался, и эту догадку секундой позже подтвердил Азов.
— Ромео — легко, будто танцуя он приблизился к мужчине — Как мне жаль, что ты Ромео!
— Извини — мужчина криво улыбнулся, глядя на безопасника 'Радеона' — Не могу я тебя женою сделать, я не по этой части. Но вообще — меня с этой шуткой уже замучили. Что, во всей пьесе, других цитат нет?
— Я догадывался — поведал задушевно ему Азов — Но Киф у нас натура творческая, вот я и решил представить тебя ему вот эдак, с литературным подтекстом.
— Киф у вас натура везучая — мужчина уставился на меня — Я ведь сразу предлагал решить дело просто. Снайперская винтовка, крыша дома напротив твоей квартиры, дождаться, пока ты не надумаешь покурить на балкончике — и никаких проблем не было бы. И меня здесь не было бы сейчас. Но нет, не дали. И что в результате? Сначала тебя спрятали здесь, а теперь и я тут оказался.
— Я даже не знаю, что сказать — снова потрогал я горящее ухо — Как профессионал, я вас понимаю, но как человек, о котором, собственно, идет речь — только рад тому, что вы с работодателем не нашли общего языка.
— На самом деле я тебе услугу оказывал — мужчина сплюнул на пол, слюна была с примесью красного, как видно — крови — Сам рассуди — если мне не дали убить тебя просто и легко, значит у тех, кто мне платит, есть какие‑то другие планы, и по ним тебе так легко не отделаться.
— Илья Палыч, вот скажи мне — я повернулся к безопаснику, который стоя за спиной Ромео, опирался одной рукой на спинку железного кресла — Почему меня все хотят убить? Понять бы — с чего? Может, я видел, чего такое, что тому причиной служит или прочел что‑то? Я ведь даже сам не знаю, что я такое знаю!
— Может — согласился со мной Азов — Мы же об этом уже говорили. А может дело не в этом, может просто ты кому‑то мешаешь. Но скорее всего — что‑то ты и впрямь ведаешь, вот только, как ты верно заметил, сам не ведаешь что. И вот этот что‑то знает. Но не говорит. Например, он знает, что за бумаги ты должен был подписать.
— Не понимаю, о каких бумагах идет речь — равнодушно произнес Ромео — Моя задача была — доставить вот этого человека в то место, которое мне назовут. Он должен был быть жив и невредим настолько, насколько это возможно. По крайней мере он должен был находиться в памяти, а также у него должен был быть цел позвоночник и правая рука.
— А? — я подумал, что ослышался — При чем тут позвоночник? Рука — понятно, но позвоночник?
— Там сосредоточение нервных окончаний — пояснил Стас — Если перебить его, то тело не будет чувствовать боль. Как тогда вас пытать?
Вот тут меня тряхануло. Пытать — это уже совсем перебор. Не хочу я, чтобы меня пытали.
Раньше на меня просто охотились, это было неприятно, страшно и достаточно дискомфортно. А вот сейчас до меня отчетливо донесся запах паленого волоса, крови и дерьма — и это уже был очень и очень неприятный запах.
— Именно — подтвердил Ромео — Мой наниматель очень вас не любит. Скажу по секрету — даже если бы вы все подписали, он все равно бы вас непременно помучал вволю. Да еще бы и растянул бы это удовольствие на недельку — другую. Так что я для вас благодетель. Пуля в лоб — это очень гуманный способ ухода из жизни в вашем случае.
— Благодетель — повторил я — А кто наниматель, я так понимаю, вы мне не скажете?
— Конечно не скажу — подтвердил Ромео — Как и им. Профессиональная этика. Ну, и личное упрямство, как без этого.
— Есть такое — подтвердил Азов — Молчит как рыба, прости за банальность. Уж мы и так, и эдак — не хочет говорить.
— Но вы же наемник — я присел на корточки напротив прикованного человека, который с иронией смотрел на меня — Вы работаете за деньги. У 'Радеона' есть деньги. Много, много денег. Просто назовите сумму.
Мне таких полномочий никто не давал, но нутро мне подсказывало, что в этом вопросе никто препонов мне ставить не будет.
— Пустое — Азов цокнул языком — Мы с ним уже три дня общаемся, все перепробовали. Ну, кроме совсем уж радикальных мер. Нет, за ними дело не встало бы, поверь мне, но хочется этого красавца сохранить в товарном виде. Старик не любит этого, а может сложиться так, что он сам захочет пообщаться с ним. Вряд ли, конечно, но — кто знает.
— Да и не даст это результата — я поморщился — Видал я таких, как он. Ромео, ты же вроде во 'Французском Легионе' служил, я ничего не путаю?
— Было дело — охотно подтвердил прикованный мужчина.
— Ну вот — я вздохнул — С легионерами я не общался, врать не буду, зато брал интервью у нескольких наемников из 'Диких гусей', когда с Сербии был. Это не люди, это кремни. Нет, среди них тоже всякие попадаются, но в большинстве своем они такие. Не думаю, что легионеры от них сильно отличаются.
— Отличаются — сказал Ватутин — 'Дикие гуси' в основном профессиональных военных вербуют, а в 'Легион' кого только не берут.
— Хорошо — я поднялся на ноги — Только вот этот — из таких, упертых. Но есть ведь и другие методы? Скажем так — фармакологические. Скополамин, например, про него даже я знаю. Подозреваю, что наука на этом деле не остановилась, есть и другие средства той же направленности.
— А потом меня спрашивают — за что я не люблю людей? — саркастично сказал Ромео — И вот за что вас любить? Я с ним как с человеком — беседую, пытался от смерти страшной и болезненной спасти, а он химией меня пичкать хочет.
— Слушай, твой вариант моего спасения тоже не лучший — повернулся я к нему — Ну да, быстро умереть лучше, чем медленно и мучительно, только вот меня больше устраивает развитие событий, где я вовсе не умираю. А оно возможно в том случае, если ты перестанешь молчать и расскажешь нам, кто тебя нанял. Илья Павлович найдет этого человека, а дальше все будет очень хорошо.
— Ты так думаешь? — лукаво прищурил левый глаз Ромео — И что будет дальше?
— И Элли возвратится с Тотошкою домой — ответил ему я и глянул на Азова — Так что насчет моей идеи?
— Она вторична — Азов усмехнулся — Кололи. Хороший препарат кололи. Он смеется как идиот и бормочет всякую ересь на пяти языках. Мы эти записи даже психологам показывали — бессвязный бред — и только. А частить нельзя, он в овощ превратиться может.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});