когда домой шли, Немтырь споткнулся в темноте и в грязь шлепнулся.
— Ленька споткнулся, а ты почему грязный, тоже споткнулся?
— Не я это… Когда его поднимал и отряхивал, немного замарался. Скажи Немтырь!
— Правда, тетя Степанида, упал я. А что керосином пахнет, так это мы вечером лампу заправляли, вот и пролилось немного.
— Вы там мне хату не спалите со своим керосином. Ладно! Садитесь есть, а потом в баню воды натаскайте, нагрейте и хламиды свои снимайте. Постирать их надо.
Довольные, что легко отделались мы сели за стол и навернули по большой чашке щей, щедро заправленных сметаной. Наевшись и выпив по кружке молока, решили немного отдохнуть. Опершись спиной о стенку и сыто отдуваясь я спросил:
— Тетя Степанида, а тятька не сказывал когда вернется?
— День сегодня какой? Пятница?
— Ага! Пятница.
— Значит сегодня или завтра должен приехать. Вы давайте не рассиживайтесь. Вам еще и дрова пилить нужно.
Блин! Опять дрова! Натаскав воды в баню, мы взялись за пилу. Пилить дрова мне жутко не хотелось, но ответственный мужичок Архипка взял дело в свои руки и мне пришлось подчиниться.
Дергая пилу, я лениво размышлял, что дальше делать с этими наездами. Судя по всему, этот удод Голован не успокоится. Интересно, сколько еще быков в его банде осталось. Мы с дедом грохнули пятерых, не считая Карася, который на свою беду стал таки подпевалой у Зыряна. С Архипкой троих завалили. Итого восемь рыл. Не хило так проредили банду. Много ворюг остаться не должно. Барнаул конца девятнадцатого века городишко небольшой, не сильно разгуляешься. Сюда он послал, судя по всему самых отвязных, не боящихся замараться в крови, но ведь явно не всех. Значит есть у него еще рыл пять, хотя может и больше, но вряд ли намного.
Все таки надо, наверное, наведаться в Барнаул, пообщаться с этим паханом. С собой Архипку взять, благо парень уже пороху и крови нюхнул, так что не подведет. Да и Антоху с Платошкой прихватить, город показать и ну и приобщать понемногу к «делам нашим скорбным». Дед приедет надо с ним посоветоваться. В любом случае без него мы с барнаульскими бандюками не справимся, а вот если дед впишется, шансы прищучить хитромудрого Голована есть.
Архипка, энергично тягавший пилу, вдруг затормозил и с интересом уставился мне за спину. Я оглянулся: по улице быстро, чуть ли не бегом неслась, огибая грязные лужи, крепкая толстоногая бабенка.
— Гамузиха чешет. — Вполголоса прокомментировал Архипка. — К матери бежит. Чёто рассказать хочет. Ишь как торопится.
Архипка не ошибся. Бабенка подскочила к нашим воротом и закричала:
— Стешка! Стешка! Поди сюда! Расскажу чёй-то.
— Чего тебе Агафья? — Вышла из дома тетка Степанида, вытирая испачканные в муке руки.
— Бяда у нас в селе. Зыряновскую заимку молонья сожгла.
— Так это Савкина беда. — усмехнулась Архипкина мать, как и многие в селе не жалующая Зырянова.
— Дак и Савка в той заимке сгорел и Пахом с ним. Акромя их еще пришлые сгорели. Аким с мужиками туда поехал.
— Вот как. — перекрестилась тетка Степанида. — Наказал значит Господь Зырянова. — и перекрестилась еще раз.
— Госпооодь…? — удивленно протянула Гамузиха. Видимо такая простая мысль ей самой в голову не пришла.
— А кто же еще по твоему? Молонья куда зря не ударит.
Женщины снова перекрестились, причем Гамузиха проделала это очень торопливо.
— Ладно пойду я. Мне еще к Блиновым забежать надо. — Подобрав подол бабенка на хорошей скорости стартанула вдоль улицы. Тетка Степанида посмотрела ей вслед и неодобрительно покачав головой пошла в дом.
Я глянул на друга. Побледнев, он судорожно сжимал ручку пилы.
— Расслабся Архипка. Слышал! Это молния заимку сожгла! Понял! МОЛНИЯ! — Я произнес это как можно жестче. И добавил:
— Если прибегут пацаны и позовут пойти и посмотреть — пойдем. И ни кому ни слова! Понял!
— Чё ты заладил: «понял да понял» — Вдруг рассердился пацан. — Понял конечно. Не дите малое.
— Вот и прекрасно. Давай отдохнем. Задолбали уже эти дрова.
— Ну ты и лодырь, Немтырь. — Заулыбался дружок.
— Чё это лодырь? — Деланно возмутился я, радуясь, что Архипка опять пришел в адекватное состояние. — Можно подумать, что ты прям счастлив пилой туда сюда елозить.
— Счастлив не счастлив, а деваться некуда. Пилить надо. Померзнем зимой без дров. Ладно, передохнем, а потом колоть будем.
Но помахать топором нам сегодня не пришлось. Антоха с Платошкой прибежали бегом и заприплясывали от нетерпения.
— Пацаны побежали, посмотрим на пожар! — Закричал Антоха, нисколько не сомневаясь, что про пожар мы уже знаем.
— Антоха, какой пожар? Пожар ночью был, а сейчас сгорело уже поди все. Одни головешки остались. — Попытался снизить градус любопытства и нетерпения друзей.
— Все равно побежали. Там мужики собираются головешки разбирать, мертвяков вытаскивать.
— Ну тогда рванули!
Перемежая бег с быстрой ходьбой, добрались до места за полчаса и были там далеко не первыми. Народу наехало и набежало много. Особенно много было любопытствующих пацанов. Они крутились вокруг пожарища, собирались стайками и поглядывали на прикрытые какими-то дерюжками трупы.
Заимка выгорела основательно. Похоже дождь начался уже после того как сгорели стены и рухнула крыша. Мужики багром и с помощью веревок растаскивали обгорелые бревна, доски и прочий мусор. Аким Силантьев деловито командовал, направляя усилия работающих в нужное русло. Тут же с потерянным видом ходили два старших сына Зырянова. В сторонке, изо всех сил сдерживаясь, чтобы не плакать стоял Фролка. Рядом топтались его приятели. Мне на минуту даже стало жалко пацана, хотя какого пацана, почти семнадцать лет ему. Ага пожалел! Нас бы с Архипкой кто пожалел, небось бы и следов не нашли.
Тут меня пробило, а вдруг Зыряновские сыновья знают про нас. Надо проверить. Нарочно подошел поближе и как бы ненароком чуть не столкнулся с Никодимом, старшим сыном Зырянова. Тот безучастно, как на пустое место, глянул на меня и повернулся к нашедшим очередной труп мужикам. Средний Василий так же не обратил на меня никакого внимания. Я внимательно, хотя и не слишком высовываясь наблюдал за ними. Если бы они о чем-то знали, то наверняка каким нибудь образом выдали себя. Видимо Зырян не слишком распространялся о своих делишках. Думаю, похитить и допросить нас с Архипкой не было его идеей. Не дурак же он. Прекрасно знал, что за меня и Архипку дед вырежет всю его семейку и вряд ли у них достанет сил, чтобы остановить его. Скорее всего был поставлен своими подельниками перед фактом. Они же и заставили его принять во всем этом непосредственное участие. А как он хотел? И рыбку съесть и костью