Читать интересную книгу Сон в Нефритовом павильоне - без автора

«Предводитель северных сюнну со стотысячным войском движется из Яньмыня через земли Тайюань к границам Янчжоу. Силы его огромны, наступление стремительно, вскоре он будет в провинции Шаньдун. Умоляю Ваше Величество выслать на подмогу большое войско!»

Прочитав, Сын Неба обратился к свите: — Видимо, сюнну узнали, что наши укрепления на севере пришли в упадок, потому им и удалось так быстро достигнуть рубежей Шаньдуна. К несчастью, мы далеко от столицы, вести доходят к нам с большим опозданием, и не с кем обсудить прискорбные события! Кто-то из свиты выкрикивает:

— Дело не терпит отлагательства, нужно пригласить сановного Лу Цзюня.

Тем временем вероломный вельможа, поняв, что вышел из милости у императора, сказался больным и скрылся в своих покоях. Услышав о нападении сюнну, он просиял от радости, уселся на постели и стал размышлять: «Само Небо пришло ко мне на помощь! Посылает удобный случай, чтобы я возродил свое былое могущество при дворе. Лучше всего попроситься сейчас в войско, покрыть себя славой на полях сражений — и Сын Неба простит меня и вернет мне свое расположение. Ну а если судьба окажется против меня, то, что делать, запахну халат на левую сторону[308] и буду служить сюнну, у них получу и княжеский титул, и богатство!» Он поспешил к императору, пал перед ним ниц и смиренно вымолвил:

— Велика вина моя перед вашим величеством! Я готов положить голову на плаху, дабы искупить свои прегрешения. Но теперь, перед лицом ужасной опасности, надвинувшейся на страну, я не стану молить о прощении, а попрошу вашего позволения делом искупить свои заблуждения. Враги перекрыли дорогу в столицу, а в свите вашего величества ни одного военачальника, — позвольте же мне возглавить охраняющий вас отряд, призвать к оружию местное население и вместе с даосом Голубое Облако выступить на врага, бросить к ногам вашего величества голову презренного хана сюнну и этим завоевать вашу милость снова!

Император задумался, но другого выхода не было. Он взял Лу Цзюня за руку и со вздохом проговорил:

— Не вы одни повинны в том, что случилось, — и самого себя казним мы за заблуждения прошлого. Потому сегодня и государь, и его подданный должны быть заодно. Забудь все, докажи нам свою преданность в трудный час, помоги нам!

Лу Цзюнь припал к руке государя, обливая ее слезами. — Доброта вашего величества не знает предела! Я готов приложить все силы и доказать, что потрачена она не впустую!

Император тут же назначил Лу Цзюня командующим войска из семи тысяч стражников и пяти тысяч ополчения Цинчжоу и приказал немедленно выступать против сюнну. Лу Цзюнь вызвал к себе даоса Голубое Облако:

— Государство в опасности; северные сюнну подошли к рубежам провинции Шаньдун. Император поручил мне разгромить врага, но я не знаю, как это сделать. Помогите!

— Я житель заоблачных высот, отрешен от мирской суеты. Я могу для вас слетать в Нефритовую столицу и передать любую весть на Три горы, но судьбы страны и исход войны не в моей власти.

— Значит, вы отворачиваетесь от меня в трудный час? — размазывая по щекам слезы, закричал Лу Цзюнь. — Разве не я разыскал вас, возвысил перед государем и приблизил к нему? Вы же знаете: кто завязал узелок, тот и развяжет! Подумайте еще раз, не покидайте в беде!

— Ладно уж, — осклабился даос, — будем считать, что вы меня уговорили. Придется помочь, беда-то нешуточная!

Обрадованный Лу Цзюнь тотчас доложил Сыну Неба, что готов выступать, и скоро вместе с даосом вел войско к Шаньдуну.

Известно, что среди северных сюнну самое воинственное племя — мохэ.[309] Ханьский Тай-цзу семь дней отбивался от них под Бодэном, даже У-ди, умелый полководец, и тот не преуспел в сражениях с ними. После династии Тан и Сун племя стало еще более могущественным. Его предводитель, хан Елюй,[310] обладал такой силой, что мог голыми руками рвать железо. Хитростью и коварством он отнял власть над племенем у собственного отца, вырастил своих воинов в лютой ненависти к жителям равнины и, прознав о том, что страной Мин заправляют изменники и обманщики, а Яньский князь удален от дел и выслан из столицы, возликовал.

— Небо дарит нам империю Мин — в ней сейчас и страшиться-то некого!

Он разделил свое войско: один отряд, числом двадцать тысяч воинов под началом богатыря Тобара, направился через Иньшань и Ханьян в монгольские степи, дальше мимо Цзеши к минской столице. Другой отряд, числом тридцать тысяч воинов, вел сам хан. Он собирался соединиться с конницей монголов и напасть на Шаньдун, преградить минам путь к отступлению и вынудить их сложить оружие.

Тобар шел, как ему указал хан, и не встречал никакого сопротивления. Местные власти тщетно пытались противостоять нашествию, приказывали закрыть ворота крепостей, а воинам сражаться, но воины в ужасе перед сюнну разбегались кто куда, чиновники думали только о спасении своих семей. В столице воцарилась неразбериха. Мать-императрица отдавала какие-то приказы, наказывала военных и гражданских почем зря, но все было бесполезно. И как-то ночью отряды сюнну подошли к столице и начали ломиться в Северные ворота. Императрица вывела из дворца супругу и наложниц государя, собрала всех придворных дам и, не найдя экипажей, приказала бежать верхами через Южные ворота. В сопровождении десятка слуг женщины выехали из города.

Проскакав несколько ли, императрица оглянулась: над столицей поднялось пламя!

Один из богатырей захватчиков бросился в погоню за небольшим отрядом и начал бой с малочисленной охраной. Телохранители императрицы сражались самоотверженно, но силы были неравны. Самой матери государя и даме Цзя удалось скрыться от преследователей. Когда они замедлили бег своих коней, то увидели, что их сопровождают несколько оставшихся в живых телохранителей и пять или шесть придворных дам.

— Варвары вот-вот окружат нас, — воскликнула дама Цзя, — не лучше ли скрыться в горах, а поутру поискать какое-нибудь прибежище?

Императрица согласилась, и всадники направились в горы. Луна была тусклой, с трудом удавалось различить тропу. Все впали в отчаяние, слышались рыдания и стоны, однако императрица сумела успокоить людей. Через несколько ли дама Цзя и ее госпожа почувствовали, что очень устали от скачки, спешились и отдали коней. Императрица в изнеможении опустилась прямо на землю.

— Где мы? У меня пересохло в горле, нельзя ли достать хоть каплю воды?

И тут ветер донес до них звон колокола. — Это же монастырский колокол! — обрадовалась Цзя.

Они поехали на звук и вскоре увидели обитель. Придворная дама узнала монастырь.

— Горный Цветок! Тот самый монастырь, куда я ездила по вашему повелению!

Ночные путницы поспешили к воротам, которые оказались запертыми. На стук вышла монахиня, узнала даму Цзя и приветливо пригласила гостей расположиться на отдых в монастыре. Императрица наконец немного пришла в себя.

— Судьба наша в руках Будды, — проговорила она. — Кто бы мог подумать, что мне придется искать спасения в горном монастыре? Каждый год я приезжала сюда, чтобы молиться за здоровье императора, моего сына, а сейчас я — здесь, он — за тысячи ли от столицы, и никто не знает, что станет со всеми нами. Будем надеяться, все обойдется, и пожелаем ему долгой жизни.

Императрица зажгла ароматные травы, поклонилась Будде и вознесла молитву, испросив спасения страны от нашествия варваров.

Придворная дама, как могла, успокаивала свою госпожу, повела ее по монастырю, желая отыскать для ночлега помещение, подходящее для сана императрицы. Вдруг в одной из келий они услышали стоны. Распахнули дверь и увидели в помещении юношу и мальчика. Дама Цзя взглянула в лицо юноши и вскрикнула от удивления. А что ее поразило, вы узнаете из следующей главы.

Глава тридцать вторая

О ТОМ, КАК ФЕЯ ЛАЗОРЕВОГО ГРАДА ПЕРЕХИТРИЛА ВАРВАРОВ И КАК СТАРЫЙ ЯН ПОДНЯЛ НА ВРАГА ОПОЛЧЕНИЕ

Незадолго до описанных событий Фея села на своего ослика и вместе с Су-цин отбыла из загородного дворца. Отъехав несколько ли, она подумала: «Сын Неба решил вернуть из ссылки Яньского князя, так зачем же мне ехать к нему? Поспешу в столицу!» Путницы повернули на север и вскоре достигли рубежей провинции Шаньдун. Здесь жители приграничных селений сообщили о нападении сюнну и посоветовали поскорее бежать из этих краев. Фею страшная весть поразила, однако она не свернула с пути, день и ночь погоняла ослика, спеша домой. Примерно в ста ли от столицы она решила передохнуть в монастыре Нетленный Огонь, но в нем не было ни души — все монахини без следа исчезли. Тогда она со служанкой добралась до Горного Цветка, но и там нашли только одну монахиню. Женщины так устали, что заночевали в монастыре, забравшись в самую отдаленную келью, — там и обнаружили их императрица и дама Цзя. Узнав друг друга, Фея и придворная дама обмерли от радости и молчали, не в силах вымолвить слова. Дама шепотом сказала Фее, что ее спутница — императрица-мать. Фея подошла к государыне и почтительно приветствовала ее.