Ботилин нервно оглядел присутствовавших, потом неловко принял дар из ее рук. Остаток совещания прошел в относительно спокойной и разумной беседе.
После совета, по дороге в казармы, Рустик предостерег Урсулу и Пинносу, чтобы они не доверяли алеманам и франкам.
— Они могут вернуться к кочевой жизни с такой же легкостью, как от нее отказались. Когда они согласились сражаться за Рим, то думали, что речь идет только об устрашении их собственных сородичей. Но теперь, когда появились эти гунны, вам не стоит рассчитывать, что эти союзнички будут биться с вами бок о бок. Если гунны пришли поживиться Римом, то, с точки зрения германцев, это проблема Рима. Если события повернутся так, как я говорю, послушайте моего совета: войдите в крепость всем Легионом, если будете возле Могонциака, или в город, если вы будете возле Кельна. И, пережидая там, вы сможете тешить себя надеждой на то, что зверю надоест играть с птичкой в клетке, которую не берут его когти, и он уйдет куда-нибудь в другое место, полегче.
— Рустик, не забывай, — сказала Урсула с хитрой улыбкой, подмигнув Пинносе, — что у этой птички есть свои коготки!
X
На следующее утро Рустик поднялся рано, чтобы отбыть в Трир на встречу с Йовином. Он должен был присоединиться к новой армии, которую принц собрал и подготовил для отправки на юг, на помощь Константину. Он теперь больше Урсулы нуждался в толковом переводчике. Одежда Рустика, вышедшего из своей комнаты, больше подходила для приятной охоты, чем для военного похода. На нем были красный плащ и ярко-зеленая охотничья шапочка с умопомрачительными оранжевыми перьями.
Урсула вместе с остальными с грустью наблюдали за тем, как он со слугой стараемся водрузить свое объемное тело на лошадь. Им всем было жаль расставаться с Рустиком. Урсула ощутила, как ее накрывает странная волна паники, словно ребенка, который впервые понимает, что его отец уходит на войну, с которой может не вернуться.
— Береги себя, Рустик! — крикнула она, когда он взял поводья в руки. Он протянул ей руку, но, вместо того чтобы пожать, Урсула ее поцеловала. — Передавай Йовину привет и наши пожелания оставаться мужественным.
— И если вы совершенно случайно встретитесь с Геронтиусом, — шутливо добавила Пинноса, которая тоже поцеловала унизанную перстнями руку, — будь так добр, самолично перережь ему глотку! Да, а перед этим передай ему пару слов от меня.
— Какие это будут слова?
— Привет от юной британской розы.
— И что, это будет для него что-то значить?
— О да! Это будет довольно много для него значить. Это напомнит ему о том, что он предпочел бы оставить в забвении и, надеюсь, прибавит ему мук в аду!
Саула вышла вперед, поцеловала руку Рустика и сказала:
— Когда увидишь Константина, пожалуйста, передай ему, что Первый Легион Афины готов возобновить свой Великий поход. По первому же его слову. Ладно? Нам от него нужно одно лишь только слово.
— Не беспокойся, Саула. Мы объединим вас с вашими драгоценными британцами в Великом венчании сразу же, как только сможем. — Рустик улыбнулся и посмотрел на собравшийся в его честь авангард: они все стояли, как на параде. Зрелище явно тронуло его до глубины души.
Взгляд Рустика вернулся к старшим офицерам, собравшимся возле его лошади, как малые дети.
— Мне выпала великая честь и счастье провести с вами эти полтора года. Вы не только показали мне, на что способны женщины, но и заставили меня осознать, что не стоит впадать в отчаяние, даже когда последняя надежда кажется утерянной. — Он смотрел в их лица, одно за другим, потом добавил: — Я вас очень любил, и вы меня многому научили.
Женщины были близки к тому, чтобы расплакаться. Даже Пинноса.
— Как бы то ни было, — сказал он напоследок с озорной улыбкой, — пообещайте мне, что однажды, когда это все закончится, мы снова встретимся на горячих источниках Аква Матика и вернемся к тому приятному времяпрепровождению, от которого нас так грубо отвлекли!
— Да, дорогой Рустик. Обязательно встретимся! — решительно ответила Урсула. — Обещаю тебе это от имени всего Первого Легиона! А теперь езжай! В добрый путь!
Он тронул поводья, и лошадь уже отошла на несколько шагов, как он обернулся и крикнул:
— Не беспокойтесь обо мне, я хорошо ориентируюсь в Южной Галлии! Моя тетушка Теби родом оттуда, она много рассказывала мне о своих краях…
— Мы знаем! — крикнула Урсула, и остальные хором присоединились к ней. — Ты ее очень любил, и она многому… тебя… научила!
XI
— О! Только посмотрите на эти крохотные пальчики! — ворковала Саула над новорожденным малышом Кордулы. — А какие у него темные волосы!
— Какой он хорошенький! — смеялась Марта. Подруги из Кориния вместе с Фаустиной, Вивенцией и несколькими младшими командирами собрались вокруг плетеной колыбели. Кордула поставила ее на стол возле окна комнаты командиров кельнского гарнизона, чтобы они все могли на него полюбоваться. Саула наклонилась над ребенком.
— Мы все знаем, кто твой папа, правда, маленький егоза? — Она пощекотала животик мальчика, и тот захихикал.
Девушки, глядя на него, тоже засмеялись, а Урсула воспользовалась этим, чтобы отозвать Пинносу в сторонку. Была середина августа, а июльские патрули еще не вернулись в гарнизон. Сама Пинноса со своим патрулем вернулась только этим утром, и Урсула использовала первый же шанс поговорить с ней наедине.
— Я так рада тебя видеть, — тихо сказала Урсула, как только они отошли от остальных. — Я уже начала волноваться.
— У нас возникли небольшие разногласия с зарвавшейся шайкой вандалов, что завело нас немного глубже вдоль восточной части вала, чем мы планировали…
— Восточнее? Вдоль нала? Никаких признаков…
— Нет, все чисто. Если там и есть орда, то это орда слухов. Насколько мне известно, не нам одним устроили засаду. А что я такое слышала о том, что тебе придется отправляться в Могонциак?
— Да, новости здесь распространяются быстро. — Улыбка исчезла без следа, и на лице Урсулы вновь воцарилось встревоженное и хмурое выражение. — Это все алеманы. Чем ближе подходит сама знаешь кто, тем беспокойнее они становятся. Они снова угрожали вторжением в Галлию. И настаивали на том, чтобы встретиться со мной лично! Заверения вслед за заверениями! Им без заверений никак не обойтись!
— Ну, они хотя бы признают твою власть.
— Только это мало утешает. Опаздывают ведь не только наши патрули, ты же знаешь. Марте и Фаустине нужно было отправляться в Трир, чтобы сменить постоянный гарнизон и отпустить их в поход на юг, следом за Йовином. — Она с тревогой посмотрела на Пинносу. — Как думаешь, мы перенапрягаем свои силы, растягивая войско на слишком большие расстояния? На нас возлагаются все новые и новые обязанности… и все больше земель.