Кости усеивали всю поляну: совсем крошечные и огромные, как в том скелете, чья грудная клетка была размером с бочку, а из черепа росли два больших рога. Видел таких зверей на картинках; наверное, неудачный ниморский эксперимент по созданию оружия против черных магов. Жуть какая…
Вместо гриба-дождевика посреди поляны торчал пень. Дэн Рола бы умер со смеху. Хоть ниморцы и не правы: только друиды поклоняются пням, а нормальные люди — лестнице с десятью ступеньками и осьминогам в масках.
Ствол дерева охватывали семь обручей, практически скрывшихся под наростами коры и смолистыми потеками. Неведомые вандалы обрубили верхушку старой яблони, оставив только одну ветку с небольшими красными яблоками, уже начавшую сохнуть. Цель висела буквально перед глазами, как та груша, что нельзя скушать… Не знаю, почему нельзя. Сама, скорее всего, кого угодно съест. Я как про нее услышал, сразу решил, что если встречу эту самую грушу, то проверять не полезу. И сейчас не спешил выскакивать на поляну с кличем радости. Если с деревом сделали такое, значит, для чего-то это было нужно?
Тут я заметил железные столбы, без всякого видимого порядка натыканные по периметру поляны. Проволока их не соединяла, и практического смысла в их существовании было столько же, сколько в существовании вообще. Судя по всему, животные зачем-то приходили к Древу и умирали. Хотелось бы думать, что по собственному желанию, а не следуя тому зову, что привел сюда меня. Но я все-таки человек, и потому отягощен разумом и мыслями обо всякой ерунде. Славься имя твое, Сона… Хм. А не по твоему ли почину я чуть не попал в ловушку? Лес на самом деле действует по заложенным программам. Вот животные — для них морок, вот люди — на них морок не действует, и потому они враги, и меры против них соответствующие. Теперь остается проверить, распознает ли во мне человека Древо.
Как бы так вызвать состояние, в котором я обычно вижу всякую дрянь? Я закрыл глаза и надавил пальцами на веки. Сейчас я проникну внутренним взором за внешнюю оболочку вещей и дознаюсь до их темной сути… Сейчас увижу что-то плохое, о чем сразу же пожалею… Как-то неохота это уже делать.
С неприятным холодком в груди я открыл глаза. И увидел.
На троне из костей сидело человекоподобное существо с серой, обвисшей складками кожей, похожее на паука и жабу одновременно; из-под железных кандалов, сковывающих тварь по рукам и ногам, сочилась прозрачная сукровица. Ее ноги, похожие на корни, оплетали кости и уходили глубоко в землю, исчезая во тьме; во множестве длинных и костлявых рук существо держало за волосы отрубленные головы, с которых на землю все еще капала кровь…
Нет! Не надо! Сотрите мою память, верните яблоню! Я же теперь к ней и подойти-то не смогу, не то, что взять в руки отрубленную голову. Зато есть яблоко теперь точно расхотелось.
Тени от железных палок, не считаясь с положением солнца, беспорядочно падали в разных направлениях, пересекаясь на троне или рядом с ним. Почему-то мне казалось, что по законам чародейства изначально узор должен был похож на звезду, лучи которой соединялись на яблоне, или на пентаграмму, но потом палки перекосило, и вышло что вышло.
Я побегал вокруг поляны, запинаясь обо все, обо что можно запнуться — умение идти через лес сгинуло, испорченное поминанием Соны — представляя себе самые ужасные картины, что, несомненно, произойдут, и на фоне самых страшных яблоня показалась уже ничего. Хорошо, Лоза, ты сегодня уже убил Кактуса, пообщался с Черной Смертью и поджег Ниморский Лес. Что тебе какая-то яблоня… Ха-ха. Мда. А теперь вообрази, что тебе за это будет. За убийство тебя просто казнят, за обман Смерть будет убивать долго и мучительно, а за поджог… демоны, столько вариантов, один хуже другого… Я оценил ситуацию и понял, что совсем неважно, кто сообщит друидам о моих прегрешениях — невинная ромашка или хтоническое чудище. Даже наоборот — чудище хуже, потому что меня сразу ему и отдадут. Проще сразу покончить жизнь самоубийством. А раз так, то можно и к яблоне сходить. Чего мелочиться…
Выбрав самую широкую и темную тень, я на цыпочках прокрался через поляну. Головы с самым умиротворенным видом покачивались на ветру, закрыв глаза, и создавалось впечатление, что плачевное положение волнует их в последнюю очередь. Выглядели они слишком уж свеженькими для голов жертв, что немного успокаивало.
Существо пошевелилось и уставилось на меня. Я замер на одной ноге, разом взмолившись всем демонам и духам, но ничего не происходило; две черных дыры, затянутых белесой пленкой, слепо глядели мимо. Да оно же меня не видит! Я, Лоза, исключение из правил!
Прежде чем потянуться к одной из голов — самой ближней — я малодушно зажмурился…
…и небольшое румяное яблоко само упало в ладони.
Я с некоторой оторопью отошел от вновь преобразившейся яблони, разглядывая трофей. Неужели мой дар увидь-себе-неприятности действует только тогда, когда я боюсь? У страха глаза велики, можно усмотреть чего лишнего.
Яблоко никак не желало превращаться обратно. Красивое, ровное, без единой червоточины, оно будто светилось изнутри, напоенное сладким соком. Под прозрачной кожицей, запаянные в мякоть, как в янтарь, лежали черные зернышки; в каждом из них прятался крошечный росток. Едва можно было различить два зеленых листика, корешок, веточки и миниатюрные бутончики; все будущее Древо, могучее и прекрасное, свернулось в границах маленького зернышка…
— Это оно, — сказал чей-то усталый голос.
Я вырвался из мечтаний, где на новом Древе уже выросли новые яблоки, в которых появился новый зародыш Древа и поднял голову.
Они все-таки добрались. Клен лишился меча и прихрамывал на левую ногу, бледная Крапива теребила кончик растрепанного хвоста, а Смерть то и дело утирал кровь, струящуюся из ссадины на лбу. Они стояли в нескольких шагах, но делали вид, что в упор меня не замечают.
Неужели став невидимым для Древа, я стал невидимым и для остальных? Или это из-за маски? Легко кольнула совесть: со времени нашего расставания я ни разу не вспомнил о своих спутниках. Легко так кольнула. Незаметно.
Клен шагнул вперед и повелительно бросил по-ниморски:
— Я пришел, и я требую повиновения.
В его руках блеснул тонкий ободок на нитке с высушенным листом внутри. Вряд ли красивое украшение, а не лист с Великого Древа, заключенный в управляющий контур.
Столько всего пережить, чтобы проиграть в самом конце. Самое обидное, что все, яблоко уже у меня в руках. Осталось всего-то ничего — передать его целительнице! Карма, это ты специально позволила мне так далеко пройти, чтобы горечь поражения стала еще сильнее?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});