Судьба этого французского рифмованного пророчества оказалось очень интересной. Как мы выяснили, впервые оно было опубликовано второстепенным французским писателем и поэтом сентиментальной эпохи, издателем «Дамского Парнаса» («Le Parnasse des dames») Э.-Л. Биллардоном де Совиньи (Edme-Louis Billardon de Sauvigny, 1736–1812) в качестве выдержки из «ста и одного предсказания» о конце света некоего брата-капуцина Бассе (Basset) в книге «Histoire amoureuse de Pierre-le-Long et de sa très-honorée dame Blanche Bazu, écrite par iceluy» («История любви Пьера ле Лонга и досточтимой дамы Бланш Базу, написанная им самим», 1765). Книга Совиньи выдержала несколько изданий в XVIII — начале XIX века (в английском переводе этого галантного сочинения предсказания о конце мира были приписаны святому отшельнику Сан-Локо («the Holy hermit San-Loco» [6]).
Толстовская выписка полностью совпадает с текстом пророчества, помещенны в издании 1778 года [7] и в книжке из серии старинных и современных иллюстрированных романов («Les Romans illustrés anciens et modernes») 1849 года, включавшей сочинения Совиньи, Флориана и Вольтера:
Quand la fin finale adviendra,
Tout à rebours clopinera.
...........................
Lors celai-la deviendra riche
Qui plus sera sot, larron, chiche.
Tant moins aura-t-on de l’honneur,
Tant plus sera-t’on grand seigneur.
Suflira d’avoir jeune hure.
Petite ame et large écarrure.
Laides guenons, singes bottés,
Comme patrons seront festes.
Anes seront assis en chaire,
Et les docteurs debout derrière [8].
Хотя в библиотеке Толстого нет ни одного из этих изданий, логично предположить, что именно из последнего, близкого по времени к дневниковой записи, писатель и позаимствовал этот текст. Архаизм и маргинальность источника не должны нас смущать. Так, Борис Эйхенбаум, говоря о систематическом характере чтения молодого Толстого и его интересе к «устаревшему» к середине XIX века чувствительному роману Бернардена де Сен-Пьера, подчеркивает, что будущий писатель «несколько раз повторяет, что любит читать дурные или глупые книги»: «Есть какое-то особенное удовольствие читать глупые книги, но удовольствие апатичное». По словам исследователя, «в этих дурных и глупых книгах Толстого интересовала примитивность и простота приемов, которые в „хороших“ осложнены и скрыты. Это — удовольствие специалиста, посвященного в технику своего дела. В Толстом это сказывается с особенной силой, потому что он — не эпигон, не последователь» [9].
Мы полагаем, что к числу таких внешне «примитивных» книг, резонировавших с настроениями и «техническими» поисками Толстого, следует отнести и роман Совиньи — друга и последователя Руссо, проповедовавшего в своих произведениях утопический призыв к возвращению к простой жизни, культ тихих, семейных ценностей и обращение к истории и обычаям своей страны [10].
Роман Совиньи написан в модном в XVIII веке жанре «roman pastiche» (стилизация «genre troubadour»), черпавшем сюжетный материал из истории и нравов Франции рыцарского века. Из мистифицирующего названия романа следует, что он cочинен был самим Пьером ле Лонгом. Предисловие и сноска в конце текста сообщают читателям, что перед ними верное воспроизведение, вплоть до орфографии, копии оригинальной рукописи, недавно обнаруженной одним из друзей покойного Пьера в его семейных бумагах. Действие романа относится к XVI веку. Его наивный стиль и использование архаических слов и выражений призваны были, по словам исследователя, воссоздать дух раннего французского Ренессанса. Роман включал в себя «шесть прелестных баллад», написанных в наивном style marotique (подражание поэзии Клемана Маро; музыку на включенные в текст произведения песни написал композитор — и знаменитый шахматист — Франсуа-Андре Филидор). Современникам этот галантный роман с несколькими яркими эротическими сценами нравился (по преданию, Руссо читал его вместе со своими друзьями; высоко оценивала его и сентиментальная писательница г-жа де Жанлис). В 1779 году была создана и поставлена драматургическая версия романа [11].
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Сочинения Совиньи были известны в России в конце XVIII — начале XIX века. В 1780 году сокращенный перевод романа о Пьере вышел в третьем томе «Библиотеки Немецких романов» В. А. Левшина под названием «История любовная Петра Долгого и его пречестной супруги Бланки Базю» (сочинение г-на Совении). Из своего переложения популяризатор жанра рыцарских приключенческих повестей Левшин решил «совсем выкинуть» мистическую главу с апокалиптическим предсказанием капуцина [12], всецело сосредочившись на любовно-авантюрном сюжете и откровенных описаниях (в начале романа герой рассказывает, что однажды застал пречестную Базю лежавшей «в беспорядке, свеся голову на правую сторону; ее белые полуобнаженныя руки были разметаны, шнуровка ее совсем расстегнута. — Взоры мои рассыпались на всех ее приятностях, каковых никто еще из смертных не видывал.— Белейшая снега шея, и потом грудь... два маленьких окружения, заразы... в пол раскрытые! — левая нога была согнута, и короткая, самая тонкая юбка, и так обогнувшаяся к телу, что одним взглядом можно бы усмотреть весь оклад ноги», никак не имея времени и желания подумать о приближающемся страшном суде; 239–240).
В 1793 году в Москве был напечатан перевод будущего преподавателя словесности в Московском Благородном пансионе М. Н. Баккаревича под названием «Торжество розы. Праздник в Саланси» (выходившие под одной обложкой с «Пьером» сентиментальные романы «Suivie de la Rose» и «La Fête de Salency»). В 1805 году были опубликованы «Стихотворения Сафы» поэта, масона и сенатора П. И. Голенищева-Кутузова, которые восходили к мистификации, придуманной французским писателем и анономно напечатанной в 1768 году [13]. На апологи Совиньи как возможный источник одного из произведений князя П. А. Вяземского недавно указал Андрей Добрицын [14]. Для полноты картины укажем, что в начале XX века Константин Сомов иллюстрировал известное стихотворение Биллардона де Совиньи «Поцелуи» («Les Baisers») для знаменитой антологии французской эротической прозы и поэзии XVIII века «Книга Маркизы» (издание 1918 года):
Одним словом, обращение Толстого к этому забытому и «глупому», с точки зрения читателей начала 1850-х годов, образцовому роману не было неожиданным и хорошо вписывалось в общий контекст его «анахронического» руссоизма. Но почему из всего этого произведения он выбрал и переписал в дневник стихотворное предсказание о конце света? 1819
Привлекшее Толстого пророчество Совиньи пользовалось популярностью в мистическую александровскую эпоху. В расширенном виде оно приводится — со ссылкой на издание книги Совиньи 1796 года — в примечании к вышедшей в 1819 году брошюре знаменитой французской гадалки г-жи Ленорман «La sibylle au Congrès d’Aix-la-Chapelle» («Прорицательница на Ахенском конгрессе») [15]. Здесь этот текст атрибутирован брату-капуцину Игнацию Жилю Бассе («de frère Ignace Gilles Basset, capucin»; p. 79). В своей брошюре Ленорман цитирует апокалиптические предсказания брата Бассета и Мишеля Нострадамуса (из его «Les veritables centuries de maitre») как наиболее авторитетные.
Стихотворная форма предсказаний брата Бассе вписывается в восходящую к древнегреческим пифийским прорицаниям и канонизированную в Новое время Нострадамусом традицию поэтических «венков» пророчеств вроде следующего куплета из первой центурии французского провидца: