Читать интересную книгу Водородная Соната - Иэн Бэнкс

что консенсус остается прежним. Кто-нибудь изменил свое мнение с момента последнего голосования? Нет? Хорошо, тогда оставим всё как есть.

∞

ГСВ Просто Чип С Инструкцией По Стирке В Богатом Гобелене Жизни

— Надеюсь, мы подумаем, что делать, когда узнаем всё окончательно. Лично я бы проголосовал за то, чтобы не сообщать ничего Гзилту, независимо от результата поисков, и подозреваю, что не одинок в своём мнении. Вот почему у меня имеются сомнения в том, что вообще стоит так настойчиво искать ответы. Не хочу показаться самонадеянным, но, возможно, мы все могли бы немного подумать в этом направлении?

∞

ЛОУ Каконим

— Хм… Думать наперед. Кто-то этим озаботился?

∞

ГСВ Содержание Может Отличаться

— Ошибка Не…, похоже, решение зависит от вас и лейтенант коммандера Коссонт.

∞

Уе Ошибка Не…

— Немного занят.

* * *

Элегантность обычных орбиталов заключалась в том, как правило, что их диаметр (3–4 миллиона километров в поперечнике) предполагал, что скорость, с которой их нужно вращать, чтобы создать то, что для среднего человека Культуры походило на стандартную гравитацию, попутно поддерживала бы цикл смены дня и ночи, сообразный тому, который Культура считала приемлемым в пределах своего спектра ценностей. И это не принимая в расчёт многообразие видов, в Культуру не входящих.

Искусственные, вывернутые наизнанку миры обычно вращались вокруг своих звезд по круговым траекториям, путешествуя по орбитам, не пересекавшимся с орбитами присутствующих в системе планет, хотя иногда они подсаживались на траекторию последних, вставляясь в безопасные, не вызывающие столкновений замкнутые треки в троянских точках планет и вокруг них. Некоторые орбиталы двигались по эллипсоидным траекториям, то отдаляясь, то приближаясь к звезде, что способствовало возможности создавать на них по желанию времена года. Вращение их почти, но не совсем впритык к звезде предотвращало затмение дальней стороны планеты, которая в тот момент находилась под солнечным светом.

Культура не изобретала орбиталы, но приняла их с энтузиазмом, какого не проявлял прежде никто другой. Разумы привлекала как грандиозность концепции — инженерия эпического масштаба, так что даже самый небольшой орбитал имел площадь поверхности двадцати или тридцати стандартных планет класса один G, — так и её хроноциклическая, позволявшая экономить материалы, элегантность. По сравнению с планетами, орбиталы предоставляли очень дешевый способ обеспечить значительное количество сельского и даже пустынного жизненного пространства, к тому же их строительство велось, как правило, из астероидного мусора, от которого все в любом случае желали избавиться, чтобы кусочки его не разлетались и не попадали в обжитые миры.

Микроорбиталы, как следует из названия, были гораздо меньшими версиями той же идеи — они могли быть любого диаметра, потому что скорость вращения в них не привязывалась жестко к силе, действующей на их поверхность, не будучи также связанной с циклом смены дня и ночи. Они вращались с определённой скоростью, создавая необходимую гравитацию, направленную по окружности к солнечному свету, имея в центре набор угловых зеркал, вращавшихся независимо друг от друга, что позволяло получать желаемую периодичность света и темноты.

Микроорбитал Бокри гигантизмом не поражал — размер его едва превышал тысячу километров в поперечнике. Он был настолько мал, что боковые стенки листового алмаза, удерживающие атмосферу, сошлись бы посередине, случись миру наполниться значительно более плотной атмосферой или вращаться медленнее. Центральные зеркала находились предельно близко к вершине стен, опираясь на подпорки, идущие вдоль их внутренних краев, делая конструкцию похожей на ось, с отходившими от неё спицами гигантского колеса.

Мир, имея по оси почти ту же длину, что и ширину, был устроен согласно действующим условностям — по вольным, пресыщенным стандартам постдефицитной гуманоидной цивилизации: с парками, лесами, озерами, эстетически приятными застроенными районами и отдельными циклопическими архитектурными сооружениями, разбросанными по всей внутренней поверхности площадью почти три миллиона квадратных километров.

В отличие от Культуры, гзилты никогда полностью не отказывались от идеи частной собственности и денег, хотя последние низводились до уровня церемониальной ценности, а оба понятия были отделены от того, что большинство людей считало наиболее важным мерилом ценности человека: в цивилизации гзилтов на протяжении многих тысячелетий имело место изобилие, и хотя некоторая степень собственной заинтересованности и приобретательства считалась естественной, откровенная зацикленность на ней и чрезмерная жадность рассматривались как признаки слабости характера, если не как симптом настоящего психического отклонения.

Микроорбитал Бокри находился в совместном владении группы Светских Коллекционерских Орденов: институционализированных парарелигиозных организаций, каждая из которых занималась тем или иным аспектом сохранения. Один орден собирал древние сельскохозяйственные орудия, другой — химические ракеты и старинные космические корабли, третий специализировался на бытовой пыли: его ангары и склады были забиты миллиардами пробирок и контейнеров, собранных с миров и мест обитания по всему пространству Гзилта за тысячи лет и наполненных тем, что скапливалось в углах комнат и кают, и что вытягивали, сметали или собирали электростатикой добровольцы или энтузиасты, отправляя затем на Бокри.

В глазах многих это с самого начала выглядело идиотизмом, даже извращением, но оказалось в итоге удивительно, хотя и умеренно полезным, предоставив исходный материал для многих работ студентов, например, об изменении моделей случайного бытового окружающего поверхностного хлама на протяжении веков.

Инкаст же был философским орденом, призванным хранить как можно больше спорных, вытесненных или просто давно доказано неверных знаний, которые цивилизация гзилтов накапливала на протяжении тысячелетий, а также любые связанные с этими знаниями артефакты. В хранилищах резервной и распределенной памяти на Бокри и различных других микроорбиталах системы Оспин находились обширные библиотеки, содержащие сведения о забытых теориях заговора, безумных физических гипотезах, невообразимо древних спекуляциях по анатомии, химии и астрономии, а также — в качестве своего рода побочной линии — устройства, хранящие состояния разума несметного числа людей и групп разумов — в основном гзилтов, хотя, случалось, и иных видов.

Некоторые из них представляли собой статические резервные копии динамических оригиналов, хранящихся и работающих в других местах, некоторые сохранялись по указанию людей, чьи личности и воспоминания были в них закодированы, чтобы быть вновь активированными и пробудить их обитателей в назначенную дату или когда произойдет что-то особенно примечательное — Сублимация в этой связи представляла собой высший пример такого критерия, — а некоторые были фактически потеряны или заброшены.

В Культуре подобные вещи собирались Разумами, интересующимися замшелыми обломками, и хранились в специально приспособленных отсеках и ангарах системных транспортов или во вспомогательных структурах орбитальных хабов. У гзилтов эту роль исполняли Централизованные Базы Данных Оспина, используемые одновременно в качестве отстойника и фильтра цивилизации.

Главный объект Инкастов на Бокри располагался в центре широкого круглого озера. Это было сферическое здание около километра в поперечнике, похожее на перевернутый айсберг, десятая