Третью часть зерна положили в чан с кровью девяти агнцев, и чан поставили в центре ткани. Следующая ночь приходилась на канун Белтейна, и змей вылез из своего подземного логова и сразу почуял кровь ягнят. Он направился к яме, соскользнул на ткань и обвился вокруг чана, готовясь к пиршеству. Но прежде чем он успел окунуть язык в чан, ткань под его весом прогнулась и опустилась на дно ямы.
Маб Риг выскочил из укрытия, схватил свободные концы по углам ткани, связал их вместе и перевязал узел крепкими веревками. Вместе со своими людьми он вытащил тюк из ямы и поволок на утес над морем. Все это время змей ужасно вопил. Затащив узел на скалы, они раскачали его и бросили в море. Змей бился и кричал, пока летел вниз. Но как только тюк ударился об воду, настала тишина. Ужасный вопль стих, и больше никогда не звучал в королевстве Маб Рига.
Люди, стоявшие на вершине утеса, запели песню освобождения, подняли Маб Рига на плечи и отнесли его в зал, чтобы отпраздновать победу. Они приготовили чудесный пир, использовав последнюю часть зерна, пустив его на тесто. Получилось достаточно хлеба, чтобы кормить все королевство целый месяц.
Накрыли столы, но прежде чем кто-либо успел коснуться кушаний, все собрание уснуло. Широко зевнув, люди опустили головы на доски стола и крепкий сон сморил их. Маб Риг тоже боролся со сном, ему очень хотелось спать, но он помнил слова брата-короля. Когда его глаза в очередной раз закрылись, а голова склонилась на грудь, он окунулся в чан с холодной водой, стоявший рядом. Холодная вода мигом заставила его проснуться.
Раздался звук тяжелых шагов. Мгновение спустя над залом вознеслась тень, и появился гигантский мужчина. Этот здоровенный детина был с ног до головы одет в кожаную одежду и нес на плече огромный каменный молот. За спиной у него висел длинный дубовый щит, окованный железными лентами, а на широком поясе — топор с окованным топорищем. А еще у него была корзина, которую он без промедления начал наполнять едой: он бросал туда без разбора хлеб, мясо и всякую другую еду. Маб Риг с изумлением наблюдал за происходящим, недоумевая, как простая корзина вмещает так много и никак не наполняется.
Наконец великан подчистил столы до последней крошки и остановился, осматриваясь, не пропустил ли он чего; но столы были выметены начисто. Великан повернулся и уже готов был исчезнуть в темноте, но тут вскочил Маб Риг и громко прокричал:
— Стой! Именем Того, кто властвует над нами, приказываю тебе остановиться!
Именно эти слова сообщил ему Ллудд. Великан остановился, повернулся и поднял свой молот.
— Если ты так же владеешь оружием, как охраняешь свой зал, — пророкотал великан голосом, от которого задрожали окружающие холмы, — я, пожалуй, добавлю твой труп в свою корзину.
Маб Риг не медлил с ответом.
— Ты ответишь за свои бесчисленные преступления, за то, что превратил радость людей в горе, — сказал он. — Больше ты не сделаешь ни шагу!
Великан усмехнулся.
— Ты собрался защищать свой пир, маленький человек? Но, знаешь, меня нелегко убедить расстаться со своей добычей. — Он взмахнул молотом и обрушил страшный удар на Маб Рига.
Но тот был готов. Он успел отскочить в сторону, и молот его не задел. Великан повернулся и пошел прочь. Он сделал один шаг, другой, а на третьем вдруг согнулся под тяжестью корзины. Она стала такой тяжелой, что великан не смог ее удержать.
— Экий чудной хлеб, — горестно промолвил великан. — С каждым шагом он становится все тяжелее!
Корзина выскользнула у него из рук, упала и развалилась. По земле покатились куски хлеба и мяса. Великан рухнул на колени, чтобы собрать добро. Первым он схватил каравай, но хлеб оказался таким тяжелым, что он выпустил его из рук. Великан вскрикнул, пошатнулся и упал прямо под каравай, ставший тяжелее мельничного жернова.
Маб Риг подскочил к великану, поднял одной рукой еще один каравай и занес над головой громадного злодея.
— Тут для тебя есть еще один каравай, — сказал владыка острова. — Раз ты такой жадный, пожалуй, я отдам его тебе. А то одного, что ты прижал к груди, маловато будет.
Великан увидел хлеб у себя над головой и взмолился:
— Пожалуйста, не надо, я сдаюсь, господин. Я большой, но даже и тот хлеб, что придавил меня сверху, я еле выдерживаю! Еще одного мне не вынести!
Однако Маб Риг заподозрил подвох.
— Ты украл радость и жизнь у моего народа, и ты хочешь, чтобы я тебе поверил?
Великан заплакал. Он кричал, что каравай сейчас раздавит его.
— Господин, я не стерплю эту тяжесть, — жаловался он. — Если ты не освободишь меня, я умру. Вручаю тебе мою жизнь. Освободи меня, и я клянусь никогда больше не беспокоить никого, кто вкусил хлеба, которым ты меня победил.
Маб Риг все еще держал каравай над головой великана.
— Что мне твоя жизнь? — воскликнул он. — Это слишком малая плата за то зло, которое ты причинил моему народу, но ради всеобщего блага я тебя освобожу. — С этими словами он легко снял с груди великана каравай, придавливавший злодея. — Пошел вон отсюда! — приказал король. — Вовеки не получишь от нас ни кусочка, ни крошки.
Великан встал и отряхнул себя. Затем, соблюдая клятву, которой он связал себя, попрощался с Маб Ригом и ушел на восток. Больше его никогда не видели на острове.
Вот так остров избавился от всех трех напастей, и люди смогли, наконец, вздохнуть свободно. Насколько тяжела была их скорбь, настолько же велико было их счастье. Они радовались избавлению и упивались освобождением.
Тридцать дней и еще три дня люди островного царства пировали хлебом освобождения, и сколько бы они ни ели, оставалось в три раза больше. Воистину, так пировать они смогут вечно!
Здесь заканчивается песня о Маб Риге и Зерне Спасения. Кто хочет, тот услышит.
Глава 9
Когда последние дивные ноты затихли в ночи, словно искры костра в небе, я посмотрел на склон холма. Люди сидели завороженные, не желая разрушать чары. Они вкусили на пиру жизни, и не хотели покидать стол.
Это не мой голос пробудил в изголодавшихся душах жажду к высокому; это был сам Великий