Вид Ивоннель удивил Бренора, но он был рад приходу могущественной жрицы. Когда две женщины вошли в комнату, Бренор заметил за ними ещё двоих: Реджиса, такого побитого, каким Бренор его ещё не видел. Его одежда была покрыта пятнами крови. Рядом с полуросликом стоял Джарлакс с таким видом, как будто пришёл на формальный придворный бал — на наёмнике не было ни пятнышка.
Ну разумеется.
— Да, уложите её, — сказала Пенни. — Бедняжка выглядит так, как будто ползла от самого Глубоководья.
Они уложили Кэтти-бри и быстро укрыли её одеялом. Ивоннель подошла и отстранила трёх жриц.
— Выйдите в другую комнату, — сказала она. — Я должна поговорить с Кэтти-бри.
— В чём дело? — спросил Бренор, но Ивоннель его проигнорировала. — Когда король в собственном доме спрашивает тебя, в чём дело, стоит ему ответить, — напомнил Бренор.
— Я должна поговорить с Кэтти-бри, — сказала Ивоннель. — Это о родах её ребёнка, которых я ожидаю перед рассветом.
Бренор не шевельнулся.
— Мой па может услышать всё, что ты хочешь сказать, — сказала Кэтти-бри.
Бренор посмотрел на дочь, потом на открытую дверь и дроу, жадно подавшегося в их сторону и заметно нервничающего.
— Закнафейн, заходи, — позвал Бренор.
Его не нужно было просить дважды. Оружейник в мгновение ока оказался рядом с Бренором.
Бренор увидел, что Кэтти-бри не возражает против присутствия Зака, поэтому обратил своё внимание на Ивоннель — и заметил её взгляд на Зака, сначала недовольный, но быстро смирившийся.
— На самом деле ты кое-что об этом знаешь, — сказала она оружейнику, вызвав любопытный взгляд последнего. — Может быть, когда я закончу и уйду, ты поможешь принять этой женщине решение.
Кэтти-бри охнула от боли, затем отогнала её короткими и решительными вдохами.
— Если ты хочешь поговорить, делай это сейчас, — сказала она сквозь стиснутые зубы.
— Среди дроу есть тайна, известная лишь нескольким жрицам — верховным матерям, — начала Ивоннель. — Она касается магии, редко использующейся и иногда опасной, даже неконтролируемой. В нашей собственной истории такая магия использовалась только по возможности и лишь от отчаяния.
— Родовая магия, — прошептал Зак, кивая, поскольку никогда не мог забыть войну с домом Ган'етт.
— Магия для помощи при родах? — спросила Кэтти-бри и вздрогнула. — Если у тебя есть что-то…
— Нет, не так, — оборвала её Ивоннель. — Совсем не так. Момент деторождения — самый могущественный момент созидания, который может испытать разумное существо. Ничто не сравнится с его интенсивностью. Это апогей близости женщины к силам вселенной, как их не назови — богами, природой или… предтечами. Существует магия, способная направить эту интенсивность в заклинание и бросить его через огромные расстояния.
Лицо Кэтти-бри исказилось в жуткую маску из-за боли.
— Как я уже сказала, мы редко ею пользуемся, — сказала Ивоннель. — Последний раз в Мензоберранзане эта магия полностью оглушила целый зал жриц, множество старших жриц и даже верховную мать, когда один дом победил другой. Многие считают, что у дома-победителя не было шансов в том бою, если бы не верховная мать, которая в момент своих родов нанесла удар по врагу.
— Ты просишь меня родить ребёнка в момент величайшего разрушения? — спросила Кэтти-бри тоном где-то между неверием и гневом. — Я не могу…
— Не обязательно так, — ответила Ивоннель. — По крайней мере, я так думаю, хотя признаю, что среди моего собственного народа, за всю мою долгую память, нет ни одного примера, кроме войны.
Кэтти-бри начала потеть, и её лицо стало ярко-красным.
— Оставь меня, — приказала она Ивоннель.
Ивоннель кивнула и встала.
— Конечно, — сказала она и поклонилась. — Молюсь, чтобы ты и твоё дитя легко прошли через это, и надеюсь, что он или она пойдёт в родителей своей красотой и силой личности.
Она бросила взгляд на Зака, пожала плечами и вышла из комнаты, затворив за собой дверь.
Зак смиренно посмотрел на Кэтти-бри.
— Ты не можешь с этим соглашаться, — зарычала на него женщина. — Не заставляй меня думать, что все мои надежды на твой счёт были напрасны, и ты настоящий дроу Мензоберранзана в душе и в сердце.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Зак беспомощно рассмеялся.
— Я хорошо знаком с инцидентом, про который упомянула Ивоннель, — сказал он. — В последний раз, когда в Мензоберранзане применяли родовую магию, я был копьём, что бросили следом за волшебным оглушением. Мой меч, мой кнут сразили вражеских жриц. Это мать Мэлис бросила…
Кэтти-бри уже отвечала ему, гневно, и ей потребовалась пауза, чтобы осознать, о чём говорит Зак. Тогда она ошалело уставилась на него.
— Это было рождение твоего мужа, — подтвердил Зак. — Дзирт родился в момент использования могущественной родовой магии. Поистине разрушительной магии. Я не видел доказательств тому, что Дзирт от этого пострадал.
— И ты хочешь, чтобы я это сделала?
— Я хочу, чтобы ты делала то, что считаешь лучшим. Моё дело — просто поддерживать тебя, а ещё — сражаться за короля Бренора и тех, кто был дорог моему сыну.
— Милые слова.
— Если ты в них не веришь, то зачем отдала мне сабли Дзирта?
— А ты, па? — спросила Кэтти-бри Бренора, который сидел молча и с каменным лицом.
Бренор покачал головой.
— Мне нужен ответ получше.
— Я не знаю, — ответил Бренор. — Можешь ли ты открыть ворота? Можешь ли ты изгнать тысячу демонов? Конечно, было бы здорово сделать твоего дитёнка героем ещё при самом рождении. Но кто я такой, чтобы решать, девочка моя?
Он покачал головой.
Кэтти-бри хотела ответить, но замолчала, не в силах отыскать слова. В следующее мгновение всё стало неважно, поскольку жестокие схватки сорвали её голову с подушки, заставив сложиться вдвое.
Дварфийские жрицы во главе с Пенни хлынули в комнату. Вошло и несколько жрецов, но Ивоннель нигде не было.
ГЛАВА 29
Рождённый из огня
Как и в первый раз, Ивоннель пришлось воспользоваться заклинаниями и осторожно выбирать путь, чтобы преодолеть войско дроу, расположенное с фланга дом Бэнр. Теперь женщина поняла, что их позиция была не случайной, и это лишь напомнило ей о срочности и критической важности следующих часов — а может даже минут.
Когда она наконец прибыла к верховной матери Квентл, она обнаружила лагерь Бэнров в суматохе — солдаты и жрицы готовились к ожидаемой битве. Охранялась не только западная сторона, где они ожидали мать Жиндию, но также фланги и тыл.
— Какие новости? — спросила её Квентл. Миринейл, Минолин Фей и другие жрицы Бэнров были рядом с Квентл, а вот Сос'Ампту отсутствовала.
— Где мать Зирит и мать Биртин?
— Они с нами, — заверила её Квентл, но в её голосе не слышалось той уверенности, которую верховная мать пыталась изобразить.
— Они поступят так, как будет лучше для них, — сказала Ивоннель. — Преданность сыграет лишь малую роль.
Было очевидно, что Квентл не в силах отрицать жестокую правду.
— Может быть, нам следует передумать, — казала она. — Остальным очевидно, что мать Жиндия пользуется великой милостью Ллос. Может быть, они правы в своей оценке.
— Но мы с тобой знаем, в чём дело, — ответила Ивоннель. — Он показал нам правду.
Она указала на стоящего неподалёку Киммуриэля и заметила, что того тщательно охраняют солдаты Бэнров.
— Разве? — спросила Квентл с заметным сомнением. — Да и какая разница? Если наша «правда» здесь бесполезна, какой от неё толк? Нам что, сражаться с половиной — может быть, даже семью из десяти главных домов дроу?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Дом Бэнр тысячи лет встречался с подобными вызовами, — справедливо заметила Ивоннель.
— Но здесь, вдали от нашего дома и оборонительных позиций, с войском из сотен драуков и демонов под командованием матери Жиндии? Кажется, её одной хватит, чтобы сравниться с нами. А с другими, с Баррисон Дель'Армго…