никого не напоминает? – спросил Дима, кивая в окно, где Костя ожил и покуривал в компании братца.
– Ага, – хохотнула Нестерова, наблюдая, как Ленка с Ирой украшают их елку дождиком. – Ты уверен, что не хочешь пригласить их встречать Новый год?
– Никого не хочу, только тебя, – в очередной раз отмел ее угрызения совести Дима. – Они же все равно припрутся первого или второго. И ведь хрен выгонишь.
Саша покивала. Друзья и родственники действительно зачастили к ним в гости. В покер теперь играли не каждую неделю, потому что периодически к ним приезжали с ночевкой Бирюковы или Ирка с Леной. Поэтому почти каждые выходные у них были более чем насыщенные.
– Дааа, не выгонишь, – посетовала Саша, снова пристраиваясь к Диме, обнимая его.
Они немного постояли, следя за гостями, которые продолжали тусоваться во дворе. Саша с Димой синхронно усмехнулись, когда Ленка коварно расстреляла Бирюковых снежками из-за елки.
– Такая зараза выросла, – гордо отметил Дима.
– Все правильно делает, – одобрила действия девочки Саша.
– Может, тоже родим кого-нибудь? – огорошил Токарев без объявления войны.
– Эээ, – обалдела Сашка. – Хочешь ребенка?
– А что? Я не против, – пожал плечами Димка.
– Ну, ладно, дорогой, рожай. Я тоже не против, – продолжала валять дурака Нестерова.
– Сашк, я серьезно.
Она подняла глаза, внимательно изучая Димино лицо.
– Мы никогда об этом не говорили, – наконец посерьезнела.
– Вот сейчас говорим.
– Дим…
– Ну что, Дим? Я сорок два года уже Дима. Да и тебе скоро тридцать.
– О, ну спасибо, что напомнил, – надулась Сашка.
– Ну Саааш, – заскулил Дима, усаживая ее на подоконник и целуя.
– Что, Саш? Я уже двадцать девять лет Саша. И вообще, нормальные люди сначала женятся, а потом о детях разговаривают.
– Ну давай распишемся. Долго что ли? – пожал плечами Токарев.
Нестерова так и уронила челюсть. Она попыталась прикрыть рот и не задохнуться одновременно. Картина была та еще, и Дима начал посмеиваться.
– Ой, он еще и ржет, – наконец обрела дар речи Саша. – Обалдеть, как романтично. «Ну давай распишемся. Долго что ли?» – передразнила его Нестерова. – Ты б еще мне на коробке с роллами это написал, было б хоть чем заесть стресс.
– Это мысль. Так ты согласна? Расписываемся и рожаем?
– Ага, где поставить крестик? – стебалась Саша.
– Дурында, – прыснул Дима, целуя ее.
Саша развела ноги, чтобы Дима смог подойти ближе. Они целовались как школьники, сидя на подоконнике, пока в дом не ввалилась хохочущая Ленка.
– Ну, дядь Коооость, – заныла девчонка, уворачиваясь от снежка, который влетел за ней через открытую дверь прямо в гостиную, – так не честноооо. Ой.
Саша с Димой отпрянули друг от друга, а Ленка вместо того, чтобы смутиться, заорала:
– Тут дядя Дима целуется с Сашкой, я им все расскажу.
– Зараза, – буркнул Дима, облизывая губы.
– Цыц, – шикнула на Ленку Саша, кивая в сторону закрытой двери. – Дети спят.
Девчонка прижала варежку ко рту и знаками продолжила умолять спасти ее от агрессоров во дворе.
– Сейчас разберемся с ними, – проворчал Дима, натягивая шапку, куртку и ботинки. – Сашка, иди вари глинтвейн, будем обмывать победу. И подумай заодно над моим предложением.
Дима подмигнул и скрылся за дверью вместе с Ленкой. Саша, улыбаясь и мотая головой, пошла на кухню исполнять волю будущего мужа.
«Я что, согласна?» – подумала она, наливая в кастрюлю вино.
Нестерова снова потрясла головой, решив, что Дима в очередной раз нес чушь. Однако остаток дня она витала в облаках, представляя себя беременной, взвешивая все за и против, внимательно наблюдая за Мариной, которая возилась с мальчишками. Дима периодически ловил ее за этим занятием, гаденько ухмыляясь и двигая бровями. Они так увлеклись этой игрой в гляделки и собственными мечтами о будущем, что не обратили внимания на Дениса и Иру, которые весь вечер переглядывались.
Утром в понедельник Саша, как всегда, была не в духе. Ее раздражало всё. Вернее – все. Денис, который опять без разрешения остался ночевать. Костя, на которого она то и дело натыкалась, пока варила кофе и овсянку. Ленка, которая трещала, как радио, о предстоящих планах на каникулы. Ирина, которая не делала попыток унять свою дочь. Ну а больше всего Сашка злилась на Марину, которая до сих пор сладко дрыхла, ведь близнецы редко вставали раньше девяти.
– Мы поедем уже? – гавкнула она и на Диму, который уже целую вечность грел машину.
Токарев только улыбнулся, игнорируя ее утренний предверсточный псих.
– Конечно, сейчас погреемся и поедем, – как ни в чем не бывало ответил он.
Сашка потупилась, стыдясь своих нервов, но еще не готовая перестать стервенеть. Она, конечно, понимала, что обнаглела, ведь ее Жук стоял в гараже… уже месяца три стоял. Нестерова ездила очень редко, предпочитая возить свою задницу на пассажирском сиденье Диминого внедорожника. И хотя Токарев утверждал, что ему приятно возить эту самую задницу, которую он считает очень даже симпатичной, но Саша все равно немного загонялась из-за крюка в десять-пятнадцать минут, который Дима давал, чтобы закинуть ее в редакцию.
– Во сколько тебя забрать, родная? – спросил Токарев, паркуясь у ее офиса.
– Такси возьму, – махнула рукой Сашка. – Или на Геллере доеду. Жди меня дома.
– Ладно, – кивнул Токарев, а потом все же не сдержался: – Не убей никого там, Мегера.
– Иди ты, – рыкнула Сашка, дернув его за лацканы пальто, чтобы поцеловать. – Люблю тебя. Прости, что скриплю все утро.
– Да я привык. Смажем тебя вечером. Завтра будешь как новенькая, старушка.
– Ммм, звучит как обещание.
– Так и есть.
– Достали все эти гости, хочу тебя.
– Поэтому я всех отшил на Новый год.
– Начинаю понимать твои мотивы.
– Саш, иди, пожалуйста, работать, или я за себя не отвечаю, – прогудел Дима ей в губы.
– Меня уже нет, – хихикнула Нестерова, чмокая его в щеку и открывая дверь.
Она помахала Диме и пошла к офису, предвкушая последний день верстки в этом году. Саша, как обычно, закопалась в работе, не успевая даже поесть. Девушка практически не удивилась, когда вечером на ее имя доставили роллы. У Димы вошло в привычку кормить ее таким образом по понедельникам. Иногда он и сам приезжал, исполняя роль посыльного, шатаясь потом по редакции до окончания верстки. Этим он немало доставал Сашку, поэтому чаще Токарев просто ехал домой, заказывал ей