Читать интересную книгу Полное собрание сочинений и письма. Письма в 12 томах - Антон Чехов

{02211}

убеждения, мировоззрение - всё это в данную минуту есть у каждого человека,- но важно, что он обладает методом; для аналитика, будь он ученый или критик, метод составляет половину таланта. Завтра я поеду к П(етру) Н(иколаевичу) и предложу ему одну штуку. Я напомню ему двенадцатый год и партизанскую войну, когда бить француза мог всякий желающий, не надевая военного мундира; быть может, ему понравится моя мысль, что в наше время, когда литература попала в плен двунадесяти тысяч лжеучений, партизанская, иррегулярная критика была бы далеко не лишней. Не захочет ли он, минуя журналы и газеты, выскочить из засады и налететь наскоком, по-казацки? Это вполне исполнимо, если вспомнить о брошюрочном способе. Брошюра теперь в моде; она недорога и легко читается. Попы это поняли и ежедневно бомбардируют публику своими фарисейскими отрыжками. П(етр) Н(иколаевич) в убытке не будет. Теперь - как Ваше здоровье? Выходите ли Вы на воздух? Если судить по критике Буренина о Мережковском, то у Вас теперь 15-20 мороза... Холодно чертовски, а ведь бедные птицы уже летят в Россию! Их гонят тоска по родине и любовь к отечеству; если бы поэты знали, сколько миллионов птиц делаются жертвою тоски и любви к родным местам, сколько их мерзнет на пути, сколько мук претерпевают они в марте и в начале апреля, прибыв на родину, то давно бы воспели их... Войдите Вы в положение коростеля, который всю дорогу не летит, а идет пешком, или дикого гуся, отдающегося живьем в руки человека, чтобы только не замерзнуть... Тяжело жить на этом свете! Я приеду в Питер в начале поста, через 2-3 дня после того, как получу из "С(еверного) в(естника)" гонорар. Если во вторник Вы будете в редакции, то, проходя мимо конторщицы, напомните ей о моем существовании и безденежье. Весь февраль я не напечатал ни одной строки, а потому чувствую большой кавардак в своем бюджете. Надеюсь, что Вы не забыли про Волгу. Будьте здоровы; желаю Вам хорошего аппетита, хорошего сна и побольше денег. До свиданья. Ваш А. Чехов.

{02212}

386. Н. А. ЛЕЙКИНУ 7 марта 1888 г. Москва. 7 марта. Спешу ответить на Ваше письмо, добрейший Николай Александрович. Я жду Вас в четверг. В 12 1/2 часов я приготовлю завтрак, каковой и приглашаю Вас разделить со мной. От меня поедем, куда нужно. А главное, потолкуем. У меня есть фрак, но нет охоты и уменья читать. Я не в состоянии одной минуты почитать вслух, тем паче публично: сохнет горло и кружится голова. Итак - читать я не буду. Прошу прощения у Вас и у В. В. Комарова и уверен, что Вы не будете в претензии, тем более что мое отсутствие не испортит вечера. Пахнет кислой капустой и покаянием. Грузинский в Москве. Я скажу ему, чтобы он был у меня в четверг к 12 часам. Он будет рад познакомиться с Вами. Почтение Прасковье Никифоровне и Феде. До свидания. Ваш А. Чехов. 387. В. Н. ДАВЫДОВУ Между 7 и 10 марта 1888 г. Москва. Поздравляю Вас, милый Владимир Николаевич, с постом, с окончанием сезона и с отъездом в родные палестины. Податель сего уполномочен попросить у Вас моего цензурованного "Калхаса", каковой мне нужен. Если это письмо не застанет Вас дома, то, будьте добры, передайте кому-нибудь "Калхаса" для передачи мне или же возьмите его с собой в Питер, куда я прибуду в субботу на этой неделе. В Питере побываю у Вас и возьму "Калхаса". Будьте здоровы. Хорошего Вам пути! Ваш А. Чехов. На обороте: Его высокоблагородию Владимиру Николаевичу Давыдову.

{02213}

388. М. П. ЧЕХОВУ 14 и 15 или 16 марта 1888 г. Петербург. Пишу сие в редакции "Нов(ого) времени". Только что вошел Лесков. Если он не помешает, то письмо будет кончено. Доехал я благополучно, но ехал скверно, благодаря болтливому Лейкину. Он мешал мне читать, есть, спать... Всё время, стерва, хвастал и приставал с вопросами. Только что начинаю засыпать, как он трогает меня за ногу и спрашивает: - А вы знаете, что моя "Христова невеста" переведена на итальянский язык? Остановился я в "Москве", но сегодня переезжаю в редакцию "Нов(ого) вр(емени)", где m-me Суворина предоставила мне 2 комнаты с роялью и с кушеткой в турнюре. Поселяюсь у Суворина - это стеснит меня немало. Сухари отданы Александру. Семья его здрава, сыта, одета чисто. Он не пьет абсолютно, чем немало удивил меня. Идет снег. Холодно. Куда ни приду, всюду говорят о моей "Степи". Был у Плещеева, Щеглова и пр., а вечером еду к Полонскому. Я переехал на новую фатеру. Рояль, фисгармония, кушетка в турнюре, лакей Василий, кровать, камин, шикарный письменный стол - это мои удобства. Что касается неудобств, то их не перечтешь. Начать хоть с того, что я лишен возможности явиться домой в подпитии и с компанией... До обеда - длинный разговор с m-me Сувориной о том, как она ненавидит род человеческий, и о том, что сегодня она купила какую-то кофточку за 120 р. За обедом разговор о мигрени, причем детишки не отрывают от меня глаз и ждут, что я скажу что-нибудь необыкновенно умное. А по их мнению, я гениален, так как написал повесть о Каштанке. У Сувориных одна собака называется Федором Тимофеичем, другая Теткой, третья Иваном Иванычем. От обеда до чая хождение из угла в угол в суворинском кабинете и философия; в разговор вмешивается, невпопад, супруга и говорит басом или изображает лающего пса.

{02214}

Чай. За чаем разговор о медицине. Наконец я свободен, сижу в своем кабинете и но слышу голосов. Завтра убегаю на целый день: буду у Плещеева, в Сабашниковском вестнике, у Полонского, у Палкина и вернусь поздно ночью без задних ног. Кстати: у меня особый сортир и особый выход - без этого хоть ложись да умирай. Мой Василий одет приличнее меня, имеет благородную физиономию, и мне как-то странно, что он ходит возле меня благоговейно на цыпочках и старается предугадать мои желания. Вообще неудобно быть литератором. Хочется спать, а мои хозяева ложатся в 3 часа. Здесь не ужинают, а к Палкину идти лень. Честь имею кланяться. Поклоны всем. Votre a tous А. Чехов. Писать лень, да и мешают. Ночь. Слышен стук бильярдных шаров: это играют Гей и мой Василий. Подойдя к своей постели, я нахожу стакан молока и кусок хлеба; голоден. Ложусь и читаю отрывной календарь "Стрекозы". Вот и всё умное и великое, что успел я совершить по приезде в С.-Петербург. 389. А. С. ЛАЗАРЕВУ (ГРУЗИНСКОМУ) 22 марта 1888 г. Москва. 22 м. Москва. Милейший Александр Семенович (надв(орный) советник)! Для Вас представляется возможность работать в "Петерб(ургской) газете". Если Вы согласны (наверное, да), то поспешите написать Лейкину приблизительно следующее: "Чехов писал мне, что Вы согласны взять на себя труд познакомить меня с "Пет(ербургской) газ(етой)" и порекомендовать меня ей для понедельников. Благодаря Вас за любезность, я спешу воспользоваться и проч. и проч.". Что-нибудь вроде. Полюбезнее и официальное. Само собою разумеется, что, начав работать в "Газете", Вы утеряете необходимость мыкать свою музу по "Развлечениям" и проч.

{02215}

В Питере я прожил 8 дней очень недурно. Останавливался у Суворина: разливанная чаша... Суворин замечательный человек нашего времени. Буду рад, когда Вы напишете субботник. С Голике не говорил о Вашей книге, ибо он не был на вокзале среди провожатых. Впрочем, успеется. Печатаем 2-е издание "Сумерек", новую книгу и детскую книгу "В ученом обществе". Будьте здоровы. Ваш А. Чехов. 390. Н. А. ХЛОПОВУ 22 марта 1888 г. Москва. 22. Уважаемый Николай Афанасьевич! Я прочел Ваш рассказ вчера, когда получил: за 1-2 часа до отхода поезда. Двух последних страничек я не прочел - было некогда, - но нахожу, что он лучше "Одиннадцатого". Я отдал его в собств(енные) руки Суворина. Сей последний обещал прочесть его в самом скором времени. Теперь об "Одиннадцатом". Вот Вам выписка из письма старика Плещеева: "Это рассказец, написанный не без юмора и который бы можно напечатать в "Сев(ерном) вестн(ике)", но там столько маленьких рассказов лежит - целый ворох,- что неизвестно, когда бы он пошел. Может быть, через полгода, через год, а автору это, вероятно, было бы не на руку?" "Одиннадцатый" теперь у Буренина. Вот и всё, что мне известно. Вашему желанию работать в Питере я радуюсь и в свою очередь искренно желаю успеха и побольше настойчивости в этом направлении... Были бы упрямство и настойчивость, поменьше малодушия перед неудачами, и дело Ваше пойдет на лад - готов ручаться, ибо Вы талантливы. Простите за мораль Вашего доброжелателя. А. Чехов. т. е. написан лучше

{02216}

391. Ал. П. ЧЕХОВУ 24 марта 1888 г. Москва. 24 мартабря. О. Архимандрит! Посылаю Вам через поручика Плещеева кипу моих проповедей и поучений для второй книги, каковую благоволите благословить печатать тотчас же по получении кипы. Название книги: "Менструации жизни, или Под ж... палкой!" Другого названия пока еще не придумал. Рассказы должны быть расположены в таком порядке: 1) Счастье. 2) Тиф. 3) Ванька. 4) Свирель. 5) Перекати-поле. 6) Задача. 7) Степь. 8) Поцелуй. Книга должна содержать в себе не менее 20 листов. Если присланного не хватит, то пусть Неупокоев, упокой господи его душу, даст тебе знать, дабы я мог поспешить высылкой нового материала. "Счастье" помещено в 4046 . Если утеряешь посылаемый 4046 , то запомни сию цифру. Под заглавием "Счастье" надо будет написать: "Посвящ(ается) Я. П. Полонскому" - долг платежом красен: он посвятил мне стихотворение. Остальных моих распоряжений жди. Расчет за "Сумерки" сделай после 15 апреля. Из полученных денег ты обязуешься взять себе пропорцию, как мы уговорились, иначе ты хам и мерзавец. Магазин должен нам за оставшиеся 445 экз. 311 р. 50 к. Значит, тебе третья часть. Надеюсь, что второе издание "Сумерек" уже печатается. Кланяйся Сувориным. Неделя, прожитая у них, промелькнула, как единый миг, про который устами Пушкина могу сказать: "Я помню чудное мгновенье"... В одну неделю было пережито: и ландо, и философия, и романсы Павловской, и путешествия ночью в типографию, и "Колокол", и шампанское, и даже сватовство... Суворин пресерьезнейшим образом предложил мне жениться