не задавать ей вопросов – никогда нельзя было знать заранее, что именно угрюмая кабатчица могла воспринять в штыки. Но в то же время Соль нравилось, что Ари начала делиться с ней такими маленькими деталями своей жизни. Она с каждым днём подпускала её чуть ближе, и это отчего-то согревало душу неспящей. Во многом из-за того, что давало ей возможность почувствовать себя особенной, почти укротительницей дикого зверя, держащего в страхе целый город.
А во многом ещё и из-за того, что остров был лучшим местом, чтобы почувствовать себя одиноким. Когда мир отвернулся от тебя, нет ничего притягательнее, чем замкнуться в себе. Сделать вид, что тебе никто не нужен и ты прекрасно справишься один, какой бы шторм ни вторгся в твою жизнь. Отличный способ оградить себя от боли – не дать судьбе снова отнять у тебя что-то по-настоящему важное, когда ей снова заблагорассудится поразвлечься. Поэтому каждый друг, которого Соль удавалось завести среди неспящих, казался ей особенно ценным. Ей было страшно нырять в эту пучину привязанности, но она манила своим тёплым светом, обещая чувство нужности и безопасности.
Во время молитвы Ари всегда держалась в стороне, даже если неспящие собирались в залитом полуденным солнцем храме для общего танца во славу Этерна. Соль и раньше это замечала, но теперь, когда Ари перестала принимать морок, её отстранённость стала особенно бросаться в глаза. Она выглядела потерянной и насторожённой, часто оглядывалась и время от времени опиралась на стену, прикрыв глаза и прислушиваясь. Соль списывала это на привыкание к новым ощущениям. Да и кто будет чувствовать себя спокойно, когда вокруг снуют салии и Совы, которые могут в любой момент раскрыть твой страшный секрет?
– А ты тоже их слышишь? – однажды спросила Ари, помешивая рыбный бульон в котле. Кухню заполняли десятки запахов, а духота стояла такая, словно на остров пришло настоящее южное лето.
– Кого? – не поняла Соль, нарезая морковь. Получалось это у неё из рук вон плохо, её вообще старались лишний раз не пускать на кухню.
– Шёпот, – ответила Ари, немного погодя. – Много голосов… Разве не это ты видишь во сне?
– Нет, – покачала головой неспящая. – Каждый видит своё. Ты что-то слышишь?
– Не бери в голову… Наверное, почудилось.
– Ари, это важно. Ты должна прислушиваться к себе, если и правда хочешь научиться…
– Приведи мне эту дрянь! Или пожалеешь! – донёсся из зала оглушительный вопль, и девушки замерли.
– А вот это уже точно не почудилось, – нахмурилась Ари.
Выскочив из кухни, они с Соль стали свидетелями следующей картины: вечерний кабак, полный посетителей, затих, предчувствуя надвигающуюся бурю. В центре зала стоял Фебус, а рядом – Малия, одна из неспящих, которых Соль удалось пробудить накануне. Обыкновенно тихая и кроткая, сейчас она рвала и метала. Её большие чёрные глаза были наполнены слезами, а голос срывался, осыпая кабатчика оскорблениями. Завидев Соль, Малия бросилась к ней и вцепилась в её рукав:
– Всё из-за тебя! Ты во всём виновата!
– Малия, перестань, прошу тебя, – заискивающе обратился к ней Фебус, пытаясь успокоить разбушевавшуюся эгерку. – Давай поговорим…
– Ты уже договорился, Фебус! Его забрали из-за вас, и вы ответите! Все вы!
– Да что, мрак вас разбери, случилось? – Соль попыталась освободиться из захвата, но худые цепкие пальцы лишь сильнее впились ей в руку, словно когти дикой птицы.
– Моего Галия забрали! Он не проснулся из-за тебя и твоих дурацких советов!
– Галия? – ошарашенно переспросила Соль.
– А ты уже и имя его не помнишь! Ну конечно, кто бы сомневался! Пудришь мозги десяткам людей, и тебе плевать на то, что с ними будет!
Соль помнила Галия. Они с сестрой были не слишком-то похожи: она – худая и молчаливая, он – дородный, вечно улыбающийся, с лёгким юношеским пушком над верхней губой. Брат Малии был портным, любил кошек и видел во сне корабли. Он мечтал стать моряком, если когда-нибудь выберется с острова. Соль так и не узнала, какой была его особенность, – Галий совсем недавно начал обучение и только-только пережил свою первую ночь без микстуры.
– Прекрати этот цирк и объясни, что случилось, – вмешалась Ари, смерив Малию строгим взглядом.
– А что непонятного? – осела Малия. Её голос стал тише и сдержаннее. – Он не проснулся сегодня. Совы были у нас на пороге уже в полдень. Теперь он там, в храме. Боги, что же с ним будет…
– Как и всех – накачают аурой, а там – либо проснётся, либо коньки отбросит, – констатировала Ари. Заметив, что дядя Фебус смотрит на неё с укором, она смутилась, поняв, что Малия, видимо, хотела услышать совсем не это.
– Я немедленно иду за Совами, – отчеканила неспящая. – Пора прикрыть вашу лавочку, пока кто-то ещё не поплатился за это жизнью.
– Послушай, Малия, не стоит торопиться с выводами, – вмешался кабатчик. – Это был несчастный случай, но это не значит…
– Мне плевать, Фебус, – отрезала она. – Это не вернёт мне брата.
Малия уже собралась уходить, когда кабатчик схватил её за руку в надежде урезонить. Молниеносным движением Малия обернулась и коснулась ладонью его груди. Фебус ахнул, оторвавшись от земли, и с силой влетел в противоположную стену, рухнув на пол со сдавленным стоном. Кто-то из присутствующих вскочил с места, другие, наоборот, предпочли забиться в угол, но никто так и не решился приблизиться к разъярённой Малии, стоящей в центре зала. Её грудь вздымалась, полнясь истерическими всхлипами, а руки дрожали. Ари бросилась к дяде, в то время как Соль сделала несколько решительных шагов вперёд, встретившись с Малией взглядами.
– А как ты собираешься объяснить Совам это? – спросила она. Малия не отвечала, тяжело дыша и глотая слёзы. – Ты ведь одна из нас. Они расправятся с нами всеми. Закроют в храме навечно или бросят в тюрьму. А может… – Соль подошла ещё ближе, и Малии пришлось сделать шаг назад, – может, вообще избавятся от нас. Так ведь проще…
– Не смей мне угрожать, – всхлипнула Малия, прожигая Соль взглядом, полным ужаса и ненависти. – Ты делаешь ужасные вещи.
– Я пытаюсь помочь, – твёрдо возразила Соль. – И ты это знаешь. Ты была здесь и верила мне. А теперь, – она кивнула в сторону Фебуса, лежащего на коленях у племянницы и стонущего от боли, – ты способна на это. Ты стала такой, потому что я рассказала тебе как. Мне жаль, что Галий не справился, но я не могла знать. Я сделала всё, что было в моих силах, для него. Рассказывай кому угодно, хоть самой императрице, мне плевать. От этого никому не станет лучше, а ты всех нас утянешь на дно.