Дрика, кажется, посадили в камеру рядом — я краем глаза успела заметить. Попыталась постучать в стенку, но без толку.
Короче, переоделась в хламиду, завернулась в одеяло-коврик и даже не уснула, а ухнула в тяжелое глухое, как душный предгрозовой вечер, забытье.
Из которого меня и вырвал стук открываемой двери и последовавшая фраза про "дорогую мою".
Я изо всех сил изобразила сонную, ничего не понимающую дурочку.
— Ну, я же вижу, что ты выспалась. Идем заниматься, — и рука на плечо, похожая на высохшую птичью лапку. Только очень сильная. И птичка та была какой-нибудь совой — уж больно когти жесткие да острые. Сходства с означенным пернатым хищником добавляли глаза — почти круглые, глубоко сидящие, да так, что и цвета не различить — то ли зеленые, то ли карие. И почти немигающие.
Пришлось вставать и идти. Ни тебе утреннего умывания, ни завтрака, ни даже туалета.
"Классная комната" отличалась от моей камеры только размерами и меблировкой. Присутствовал стол — самый настоящий, с ножками, а не сундук — пара табуретов, на один из которых я и взгромоздилась, да роскошное мраморное кресло-унитаз в углу. Ни дверцы, ни даже занавески, ограждавшей бы сей интимный предмет. Более того, "Тетушка Сова" тут же на него уселась без всякого стеснения, чем дополнительно сбила меня с панталыку.
— Может, дорогая моя, тебе тоже надо? Так ты еще не заслужила. Покажи, чему тебя учили.
По ее тону я совершенно не могла понять, это она так изощренно издевается или подобная манера поведения здесь в порядке вещей.
На столе лежали привычные по школе магические причиндалы — чуть другого фасона, но вполне узнаваемые. Вплоть до лабораторного "примуса", с которого я и начала. Он оказался даже чуть удобнее того, с которым мы занимались: горелка снабжалась встроенной "поджигачкой", так что с местным аналогом спичек возиться не пришлось.
Огненные шарики получились вполне пристойными — послушно собирались, меняли цвет, вычерчивали в комнате дуги. Свой фирменный трюк с очередями и разделяющимися огненными шрапнельками я предпочла не демонстрировать.
Далее пошли геометрические построения. На столе обнаружилась стопа бумаги — толстой, почти как картон, грязно-кремового цвета, но удивительно гладкой, — а также линейки, угольники с меняющимся углом, циркули (обычный и эллиптический) и прочий инструментарий. Массивный, из тяжелой бронзы, не слишком удобный, но вполне функциональный. Между прочим, одно из вполне школьных, хотя и довольно трудных упражнений, кажется, оказалось незнакомым моей надзирательнице. Я сперва нарисовала на листе развертку пространственной фигуры для перенаправления потоков, а потом сам лист свернула на манер оригами. Кажется, здесь таких фокусов не знали. Черт, сама не желая, кажется, тайну выдала. Но кто ж мог подумать?
Заряжаемых колес (основы едва ли не всей машинерии Криимэ) на столе не было, но их аналог в виде сложного крутильного маятника присутствовал. Повозившись, мне удалось его запустить. Без моей подзарядки он затихал примерно на второй минуте, с подзарядкой от машинки, которую приходилось крутить рукой, проработал все десять, хотя я особо не старалась.
— Что ж, я довольна, — изрекла Сова. — Я всегда была высокого мнения о предметной магии, которой учат в кримэсских заведениях, что бы не говорили мои коллеги. Хотя, конечно, магии живой тебе еще предстоит поучиться. Я этим и займусь. Да, я же не представилась. Зови меня бла Криис.
Я едва удержалась, чтобы не прыснуть. То "мла", то "бла". Ну, наслушаетесь вы у меня. Понимаю, детский сад, но все равно приятно.
— А пока, — продолжила моя мучительница, — можешь воспользоваться.
И, освободив унитаз, широким жестом указала на него.
М-да. Не давать есть, пока урок не выучишь — об этом я еще слыхала. Но не давать какать?
Короче, уселась я на означенный предмет. Он, кстати, оказался куда более многофункциональным, чем обычный "фаянсовый друг". Заднюю часть массировали то струи теплой воды, то потоки горячего воздуха. А спину — перекатывающиеся под мраморной "кожей" нагретые валики и шарики. Надо заметить, очень приятно, хотя сперва я испугалась.
Впрочем, наслаждалась я недолго. Лязгнула дверь, и я судорожно вскочила. Спасибо, трусы не пришлось судорожно натягивать. Потому что их не было.
В "класс" вошли двое.
Один — старый, седой, грузный, похожий на моржа. Сходство особенно подчеркивали седые вислые усы, бахрома которых, кажется, закрывала рот. "Небось, есть мешают", неизвестно почему подумала я.
Второй — молодой, лет 25, с быстрыми черными навыкате глазами и столь же быстрыми движениями, весь какой-то перетекающий и струящийся, словно кнут или змея. Да еще одетый в черный кожаный комбинезон в обтяжечку. Как по мне, даже через чур в обтяжечку. А может, это была и не кожа. Или кожа, но его собственная — уж больно легко он в этой одежке двигался.
— Ну что ж, дорогая моя, покажи еще и этим господам, чему тебя учили.
И тут я взорвалась. Сама не знаю, почему. В конце концов, ни в приказании, ни даже в его тоне не было ничего оскорбительного. Наверное, просто сказалось напряжение, пытка неизвестностью. Мешая русские и местные слова, я выдала:
— Да идите вы все в задницу! Что я вам, мартышка дрессированная! Той покажи, этим покажи! Скажите, наконец, какого лешего вам от меня надо! Ежели я вам для чего-то по-настоящему нужна, так дайте пожрать и помыться, наконец! Если я в тюрьме, так не заставляйте фокусы показывать — несите баланду. Если меня учить тут собираетесь, то голодное брюхо к учению глухо. И вообще, достали! Уволокли из дома за тыщу километров — так хоть объясните, на кой черт. Учить меня будете, жрать, в рабство продадите или в жертву какому-нибудь божку с кривой рожей принесете?
Рявкнула и аж сжалась. Ну, думаю, сейчас врежут. Или, по меньшей мере, выпорют по голой попе.
Фигушки. По-моему, Сова осталась довольна, да и эти двое заинтересовались, хотя, кажется, мало что поняли. Все-таки земной сленг, переведенный на Криимэ — это нечто. Да плюс перевода некоторых слов я просто не знала.
Все трое стояли и пялились на меня секунд десять, наверное. То ли переваривали, то ли просто переводили. Чего я за это время только не передумала и не переговорила в собственный адрес!
— Наконец-то, дорогая моя! — выдала, наконец, после затянувшейся паузы бла Криис. — Я все ждала, когда ты эти вопросы задашь. Умничка. Что ж, — она обернулась к мужчинам и продолжила, как ни странно, на Криимэ, то есть говорила явно и для меня, — я полагаю, из нее выйдет хорошая Белая Королева.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});