– Вы не понимаете: его милость подчеркнул, что остается дома потому, что этого хочет ее милость!
– А вот это знаменательно, мистер Франклин! – Нортроп отпрянул от него, бросил осторожный взгляд вокруг и, убедившись, что никто не подслушивает, сказал: – Полагаю, что причиной такого желания ее милости, возможно, стала статья в «Газетт», которую миледи видела утром. Из нее можно сделать вывод, что его милость, по-видимому, развлекается с некоей леди определенного сорта… кажется, оперной танцовщицей.
О’Мэлли оторвал ухо от двери, бросился ко второму выходу из салона и понесся по дальнему коридору, через который слуги обычно носили закуски из кухни.
– Она добилась этого! – победоносно заявил он поварам, ворвавшись в кухню.
Миссис Крэддок перестала раскатывать тесто для пирожных, проявив такой интерес к его словам, что не заметила, как он прихватил яблоко с ее рабочего стола.
– Чего добилась?
О’Мэлли оперся о стену и откусил здоровый кусок сочного яблока. Размахивая огрызком в воздухе, чтобы подчеркнуть значение своих слов, он сказал:
– Она показала его милости, где раки зимуют, вот что! Я слышал это от Франклина и Нортропа. Ее милость прочитала в газете, что милорд был с мисс Сибил, и сказала лорду Филдингу, чтобы он сидел дома. И он согласился. Я же говорил вам, что миледи обуздает его. Я понял это еще тогда, когда узнал, что она тоже ирландка по происхождению! Но, скажу вам, она, ко всему прочему, настоящая леди, – доверительно добавил он. – Благовоспитанная и веселая.
– Бедняжка ходила такой печальной в последнее время, – обеспокоенно заметила миссис Крэддок. – Она без него почти не притрагивается к еде, а ведь я готовила ее любимые блюда. Но она всегда так благодарит меня. От всего этого можно волком завыть. Не могу понять, почему он не спит с ней…
О’Мэлли мрачно покачал головой:
– Он не был с ней с самой брачной ночи. Рут говорит, что это именно так. И ее милость не приходит в его постель. Горничные точно знают: на второй подушке его милости ни разу не было ни морщинки.
Опечалившись, он в унылом молчании доел яблоко и потянулся за другим, но на этот раз миссис Крэддок стеганула его полотенцем по руке.
– Хватит с тебя, Дэниел: они мне нужны для десерта. – Но неожиданно ее доброе лицо осветила улыбка. – Хотя нет, бери сколько хочешь. Я решила сделать для хозяев на этот вечер что-нибудь другое, более праздничное.
В этот момент в разговор вступила самая молоденькая судомойка, милая простодушная девушка лет шестнадцати:
– Одна прачка рассказывала мне, что есть такое зелье в виде порошка, которое можно подсыпать в вино мужчине, если у него с этим делом проблемы. Все прачки в один голос говорят, что, верно, нужно дать чуток этого порошка его милости – ну, просто помочь, чтобы все пошло как по маслу.
Вся кухонная челядь поддержала эту мысль, но О’Мэлли иронически воскликнул:
– Бог ты мой, девушка! Откуда такие глупые идеи? Да его милости не нужны никакие порошки, можешь объявить всей прачечной, что это утверждаю я! Известно ли тебе, что у кучера Джона никак не проходит насморк, который он подхватил зимой, чуть ли не еженощно поджидая в непогоду, пока его милость не вылезет из постели мисс Хоуторн. Мисс Хоуторн, – пояснил он для справки, – была его любовницей до мисс Сибил.
– А он был с мисс Сибил прошлой ночью? – решила уточнить миссис Крэддок, приступая к приготовлению намеченного ею праздничного десерта. – Или это просто сплетни?
Повеселевшее лицо О’Мэлли омрачилось.
– Точно был. Мне говорил об этом один из грумов. Конечно, мы не знаем наверняка, что там между ними происходило. Может, он хотел откупиться от нее.
Миссис Крэддок неуверенно улыбнулась:
– Ладно, во всяком случае, сегодня он остается ужинать со своей женой. Это хорошее начало.
О’Мэлли согласно кивнул и отправился поделиться последними новостями с грумом, который поведал ему о местонахождении хозяина прошлой ночью.
Из всех ста сорока человек, проживавших в Уэйкфилд-Парке, только для Виктории было сюрпризом, когда вечером за ужином к ней присоединился муж.
– Ты сегодня остаешься дома? – вырвалось у нее с изумлением и облегчением, когда он уселся во главе стола.
Он пытливо посмотрел на нее.
– У меня сложилось твердое впечатление, что ты именно этого и добивалась.
– Да, – призналась ревнивая жена, одновременно спрашивая себя, достаточно ли хорошо она выглядит в изумрудно-зеленом платье, и горячо желая, чтобы он не сидел так далеко от нее – на противоположном конце длинного стола. – Только я не была уверена, что ты согласишься. То есть… – Она замолчала, так как О’Мэлли отошел в это время от буфетной стойки и понес к ним поднос с двумя хрустальными бокалами, наполненными игристым вином. Да и, пожалуй, бесполезно было продолжать этот разговор с Джейсоном, сидевшим за тридевять земель от нее.
Она тяжело вздохнула, когда О’Мэлли решительно направился прямиком к ней со странным блеском в глазах.
– Ваше вино, миледи, – сказал он и «случайно» смахнул бокал с подноса, устроив на скатерти прямо перед дамой небольшую лужицу.
– О’Мэлли! – вскрикнул Нортроп, стоявший на своем посту у буфета, откуда обычно следил за тем, как обслуживают хозяев.
О’Мэлли ответил ему взглядом невинного простака, с шумом отодвинул стул леди Виктории, помогая ей встать, и проводил ее к другому концу стола, где сидел Джейсон.
– Пожалуйста, миледи, – промолвил О’Мэлли с видом раскаивающегося грешника, пододвигая для нее стул рядом с хозяином. – Сию секунду я подам вам вина. А потом приведу в порядок скатерть на том конце стола. Как нехорошо пахнет разлитое вино! Лучше сидеть подальше оттуда. Не пойму, как я мог быть таким неуклюжим, – добавил он, разворачивая льняную салфетку и передавая ее Виктории. – В последнее время у меня побаливала рука, по-видимому, в этом все дело. Можете не беспокоиться – ничего серьезного, просто ноет в том месте, где у меня давным-давно был перелом.
Виктория расправила юбки и сочувственно улыбнулась.
– Мне очень жаль, что у вас болит рука, мистер О’Мэлли.
Затем О’Мэлли обернулся к лорду Филдингу, собираясь также попотчевать его баснями о своей неуклюжести, но у него пересохло во рту, когда он встретился с безжалостным проницательным взглядом хозяина и увидел, как тот многозначительно пробует пальцем лезвие столового ножа, как будто проверяет, хорошо ли он наточен.
О’Мэлли потянул воротник рубашки, будто он его душит, прочистил горло и торопливо пробормотал:
– С-сейчас я принесу вам другой бокал, миледи.
– Леди Филдинг не употребляет вина к ужину, – протянул Джейсон, но потом в раздумье спросил: – Или ты изменила своим привычкам, Виктория?