В пансионе Митчел посвятил свое время спорту и занятиям, но Калли с упорством, достойным всяческих похвал, продолжал преследовать единственную цель – боролся по всему свету, выигрывая чемпионат за чемпионатом, завоевывая первые места, пока не удостоился звания специалиста по боевым искусствам мирового класса. Кроме того, он с азартом гонялся за женщинами и имел у них немалый успех, так что был вполне доволен жизнью. Так продолжалось до тех пор, пока он не нарвался на достойного соперника и едва не проиграл схватку, после чего решил, что пора завязывать с рингом. Денег он почти не скопил, специальности не приобрел, поэтому позвонил Митчелу и предложил свои услуги в качестве водителя-телохранителя. По требованию Калли Митчел послал его на специальные курсы усовершенствования, где водителей обучали вождению машины в экстремальных условиях и способам уходить от преследования. Подобные вещи требовались от водителей известных людей, которые в любую минуту могли подвергнуться нападению на дорогах или киднеппингу. Калли оказался одним из лучших учеников этих курсов и, кроме того, был абсолютно предан Митчелу. Тот знал, что при необходимости Калли мог лечь ради него под грузовик.
Митчел встретился с Калли взглядом в зеркале заднего вида и вслух констатировал то, что сам едва мог осознать:
– Малыша Кейт Донован сегодня утром похитили.
– О, Иисусе! – ахнул донельзя возмущенный и потрясенный Калли, как все итальянцы, обожавший детей. И хотя еще не имел своих собственных, носил в бумажнике снимки всех племянниц и племянников и часто посылал им подарки. – Сколько ему?
Митчел помедлил, вычисляя точное количество месяцев, прошедших с тех пор, как он встретил Кейт Донован на Сен-Мартене, и вычел из общего итога цифру девять.
– Двадцать два месяца.
– Никогда не слышал от тебя этого имени. Полагаю, она твоя старая приятельница еще с тех времен, когда я на тебя не работал.
– Она мне не приятельница, – бросил Митчел с таким уничтожающим презрением, что Калли снова удивленно глянул в зеркало заднего вида.
– В таком случае ты дружил с отцом ребенка?
– Я и есть отец ребенка, – выдавил Уайатт, пытаясь сдержать эмоции, мучительно подавляемые до этой минуты. Сейчас главное – сосредоточиться на том, что необходимо сделать для спасения мальчика.
– Что?! – ахнул Калли, ударив по тормозам, но тут же опомнился и прибавил скорости. Правда, не удержался и с видом обвинителя оглянулся на Митчела: – Значит, у тебя есть сын, о котором ты не потрудился сказать мне... не говоря уже о маме и папе!
– Полчаса назад я даже не знал о его существовании, пока Мэтт Фаррел не сообщил о похищении.
Хочешь сказать, что Фаррелу все было известно, но он молчал до сегодняшнего утра? – взорвался Калли. Судя по тому, что он пренебрежительно назвал Мэтта по фамилии, возмущению его не было предела.
– Никто ни о чем понятия не имел. Его мать позвонила Мэтту после похищения и все объяснила, – пробормотал Митчел, не отрывая взгляда от бокового стекла. Нетерпение, подогреваемое отсутствием звонков от поверенных, достигло точки кипения. – Сейчас я знаю только, что за него требуют десять миллионов долларов выкупа...
Очевидно, решив ободрить названого брата, Калли предположил:
– Может, она лжет и ты вовсе не отец? Просто понадобился богатый дядя, чтобы добыть ей денег и вернуть мальчишку!
– Она не лжет.
– Почему ты так уверен?
– Когда чикагская полиция расследовала обстоятельства смерти моего брата, я дал им образец своей ДНК. Сегодня утром прокурор штата заверил Мэтта Фаррела, что может представить результаты экспертизы на ДНК, доказывающие, что отец – я, – неохотно пояснил он, не сводя взгляда с молчавшего сотового. Внезапно решив, что достаточно долго ждал звонка от поверенных, он поднял крышку как раз в тот момент, когда на вспыхнувшем экране высветилось имя Дэвида Левинсона.
– Митчел, что происходит? – выпалил Левинсон, ухитряясь одновременно изображать голосом тревогу, занятость, сочувствие и непоколебимую уверенность в собственной компетентности. – Мы с Биллом ведем крайне запутанный процесс и как раз выкладывали доводы защиты перед судьей, который не только отличается на редкость паршивым характером, но и еще имел несчастье сильно простудиться. Мне едва удалось отпроситься на пять минут, после того как секретарь принесла мне записку, в которой говорилось, что у вас срочное дело, но...
– Вам придется взять не перерыв, а отсрочку, – сухо перебил Митчел, после чего объяснил, в чем заключается его срочное дело.
Левинсон в потрясенном молчании выслушал короткий рассказ и те обрывки информации, которые смог сообщить Митчел о своем сыне и самом похищении.
– Это все, что вам известно? – пробормотал он.
– Да, а остальное я собираюсь услышать от вас, – подчеркнул Митчел. – Но ваша главная задача не в этом. Необходимо...
И тут он стал перечислять все финансовые операции, о которых уже успел договориться с нью-йоркским банкиром Джеймсом Филсоном.
– Филсон все координирует с чикагскими банками, – докончил он, – но пока я в дороге, вам необходимо оставаться с ним на связи. Он скажет, какие банки готовы перечислить наличные и где встретить инкассаторов с деньгами. Узнаете, где находится ресторан «Донован», и выберите место как можно ближе от него, чтобы произвести обмен. Конечно, вся округа будет кишеть копами, так что о безопасности вам беспокоиться не придется. Но старайтесь не привлечь к себе внимание во время обмена или когда прибудете в ресторан.
– Об этом не волнуйтесь, – нервно выдохнул Левинсон и уже более решительно стал оспаривать методы Митчела: – Почему бы инкассаторам не явиться прямо в ресторан? А еще лучше, почему бы банкам не отослать деньги в бронированных машинах?
Митчел, с трудом сдерживаясь, неохотно выдавил:
– В прошлом году в Риме похитители видели, как деньги привезли в бронированных машинах, и решили, что теперь нет необходимости оставлять жертву в живых.
– Сообщить в ресторане, что вы скоро вылетаете? – спросил Левинсон, немного помолчав.
– Нет. Вы там для того, чтобы собирать, а не выдавать информацию. Не желаю, чтобы вы получали заранее отрепетированные ответы и объяснения от копов или от кого бы то ни было, – отчеканил Митчел и отключил телефон.
Однако беседа с Левинсоном, особенно последняя часть, помогла более отчетливо увидеть сложившуюся ситуацию, которая до этой минуты казалась сплошным непрекращавшимся кошмаром.
Калли, беззастенчиво слушавший разговор, засыпал Митчела вопросами, очевидно, стараясь отвлечь его от мыслей о похищении.
– Когда я увижу своего нового племянника? Как его зовут?