К ужасу Тилли, он схватил ее мертвой хваткой за горло и прижал к дереву. Она царапала его лицо и била по ногам, но он не замечал ничего. Другой рукой он ухватился за ее пальто сзади и с силой рванул. Пуговицы пулями полетели в разные стороны. Потом та же участь постигла платье и рубашку.
Но когда его пальцы вцепились ей в грудь, она снова попыталась закричать, и опять крик замер у нее в горле. И тут Тилли, собрав остаток сил, как когда-то, ударила Хала коленом в пах. Он сразу же отпустил ее и согнулся пополам, держась обеими руками за низ живота.
Охваченная ужасом, Тилли не могла бежать. В эту минуту ее пронзила мысль, что он стоит на самом краю крутого склона. Она сознавала, что через несколько мгновений он придет в себя, и тогда спаси боже, потому что Хал обязательно догнал бы ее, если бы она побежала. Тилли не смогла бы объяснить, как решилась на это, но, не помня себя, ринулась на него. Толчок оказался настолько сильным, что она сама едва не последовала вслед за Халом, который, раскинув руки и изрыгая проклятия, полетел вниз. Она повернулась, приготовившись броситься прочь, и в этот момент до нее донесся его крик. Но кричал он каким-то неожиданно высоким и пронзительным голосом. Она повернулась и посмотрела вниз. Тело его было как-то неестественно согнуто. Он упал среди скалистых выступов и лежал лицом вверх, прогнувшись в спине. Его поза напомнила ей положение, в котором среди обвала лежал хозяин. Хал не двигался:
— О нет, боже, только не это! — не то всхлипнула, не то вскрикнула она.
В следующую минуту, позабыв об осторожности, она уже с трудом спускалась с крутого откоса, придерживая разорванную одежду. Но к Халу она подходила с опаской, медленно, боясь подвоха, и остановилась на некотором расстоянии от него. Глаза его были закрыты, но затем медленно открылись, и он застонал. Тилли приготовилась бежать, заметив, что Хал пытается пошевелиться. Ее остановил его голос:
— Моя спина… Я застрял, дай руку.
Она отрицательно покачала головой. Он снова закрыл глаза.
— Тогда приведи кого-нибудь, — пробормотал Хал, в его голосе она уловила страх. — Не оставляй меня здесь, ты, сучка, скоро ночь. Слышишь? Ты меня слышишь?
Карабкаясь вверх, Тилли чувствовала на себе его взгляд. Выбравшись наверх, она что есть духу бросилась прочь.
Почти совсем стемнело, когда Тилли добралась до дома. На свое счастье, она никого не встретила по дороге. Тилли воспользовалась входом через кладовую, но доносившиеся из комнаты прислуги голоса заставили ее замереть на месте, затаив дыхание. Она знала, что в это время слуги собираются вместе выпить пива или чая и поболтать.
На цыпочках Тилли поднялась по лестнице черного хода. Тенью проскользнув в обитую сукном дверь, она крадучись стала пробираться по галерее к своей комнате, но, поравнявшись со спальней Марка, услышала, как он окликнул ее:
— Троттер, это ты, наконец-то! — И не получив ответа, крикнул громче. — Троттер!
Тилли привалилась к стене и по-прежнему молчала.
— Кто там еще? — настойчиво требовал ответа хозяин, и она поняла, что не может не войти, иначе он дернет шнур и вызовет кого-либо из кухни.
— Боже правый! — ахнул он при виде медленно вошедшей Тилли. — Что… что с тобой стряслось?
— Это Хал Макграт. Он подкараулил меня у края леса.
— Боже, какой у тебя вид. Что он сделал? Иди сюда, садись, садись!
— Как все случилось? — хватая ее за запястья, торопливо спросил он, но потом добавил: — Нет, сначала иди и хлебни бренди. А когда она покачала головой, настойчиво повторил: — Обязательно выпей, тебя перестанет так трясти.
Тилли послушно отправилась в гардеробную и налила себе немного из графина, но, сделав глоток, поперхнулась и долго не могла откашляться.
— А теперь садись и рассказывай, — нетерпеливо скомандовал он, когда Тилли, справившись с кашлем, вернулась в спальню.
И она поведала ему о своих злоключениях.
— Он… повредил спину… не может пошевелиться. Надо кому-то сказать, — закончила она свой рассказ.
— Кому сказать? Ты в своем ли уме, девушка? — обрушился на нее Марк. — Самое разумное — оставить его там, где он сейчас, и надеяться, что ночью ему придет конец. Этот человек опасен для тебя. А теперь иди и переоденься. И никому ни слова. Ни единой душе. Поняла? Тебя кто-нибудь видел сейчас?
— Нет, сэр.
— Хорошо, теперь пойди в мою туалетную комнату и по возможности приведи себя в порядок, иначе, если тебя увидят, могут подумать, что это сделал я. И предупреждаю: никогда не ходи на цыпочках мимо моей комнаты. Я привык различать твои шаги даже по ковру, — он сменил тон, стараясь ободрить ее, но она не могла выдавить из себя даже подобие улыбки…
Умывшись, она накинула на себя халат, который надевала, когда убирала в туалетной. До своей комнаты Тилли надо было пройти всего несколько шагов, но она посчитала такую предосторожность не лишней: вдруг в этот момент кто-то оказался бы в коридоре. Ей повезло и на этот раз. Но если никто, кроме хозяина, не знал о случившемся, то и ей не стоило переживать, что Хал Макграт может умереть. Она же сама желала, чтобы он умер. Но в то же время ей не хотелось отягощать его смертью свою совесть, если бы она могла кому-либо довериться. Чувства и мысли ее были в смятении. С кем поговорить? Может быть, с Бидди? Но хозяин предупредил, что надо молчать… и все же, как ей поступить?
Ответ нашелся сам собой, когда в ее дверь тихонько постучала Кети.
— Тилли, там снова пришел этот парень, Стив, — объяснила она, входя в комнату. — Он хочет поговорить с тобой. Он пришел сразу, как ты ушла. Ты что такая странная, как будто не в себе?
— Я чувствую себя плоховато.
— Должно быть, дело в утке. У меня после обеда желудок тоже схватывал. К хорошей еде надо тоже привыкнуть, особенно после того, как столько лет приходилось поститься, — она широко улыбнулась и шепнула: — Так ты спустишься, что ему передать?
— Скажи, что я сейчас выйду к нему.
— Ага, хорошо, Тилли.
Спустя несколько минут она прошла по коридору, но уже не на цыпочках. В кухне Тилли огляделась.
— Он не захотел заходить, — пояснила Бидди. — Сказал, что ты нужна ему на пару слов.
Они переглянулись, и Тилли вышла за дверь.
Двор освещал висевший на кронштейне фонарь со свечой внутри. В его бледном свете лицо Стива казалось белее простыни.
— Хал вернулся, — вместо обычного приветствия проговорил он и торопливо продолжал: — Он явился вчера вечером. Я сегодня утром пришел со смены — а он тут как тут. Я думал, что умру. Он знал, что я постараюсь тебя предупредить, и пообещал прикончить меня. Мать продержала меня дома все утро. Она убрала лестницу от чердака, чтобы я не мог спуститься. А когда она меня выпустила, его уже давно и след простыл. Я… пришел, как только смог. Тилли… я…