Одним из трех великих лам иерархии современного ламаистского мира, как известно, является хозяин монастыря Даший-Лхунбо, перерожденец банчэн-ринбочэ, коих монголы и официальный язык пекинского правительства зовут банчэн-эрдэни. Генеалогию или, точнее, поколения перерождений знаменитых лам ламаисты выводят от времен будды Шакьямуни, а ближайшим образом – от современников основателя ламаизма Цзонхавы. Так, говорят они, что банчэн-эрдэни был во времена Цзонхавы его учеником Хайдуб-гэлэг-балсаном; далай-лама – другим его учеником Гэндунь-дубом и, наконец, ургинский хутухта – Чжамьян-чойрчжэ-даший-балданем. Но, как известно, в первое время у последователей Цзонхавы не было в обычае отыскивать и воздавать почести перерожденцам. Культ их начался гораздо позднее, и, в частности, первым банчэнем считается лама Ловсан-Чойчжи-чжялцань, который родился в долине Рона в 1570 г. На 14-м году своей жизни он был посвящен в духовенство и на 30-м году избран в настоятели Даший-Лхунбоского монастыря.
В 1603 г., по прибытии из Монголии в Тибет четвертого далай-ламы Иондан-чжямцо и при принятии им обетов гэлона, Чойчжи-чжялцань был духовником его. Затем он сопровождал далай-ламу во время путешествий по Тибету, а в 1616 г. ему было суждено совершить погребальные обряды над прахом этого монгольского далай-ламы. В следующем году Чойчжи-чжялцань сделался настоятелем Сэра и Брайбуна, затем был духовником и учителем пятого, великого далай-ламы Агван-Ловсан-чжямцо. Учитель и ученик, как известно, составили тогда союз против светских правителей Тибета и призвали на них оружие монгольского завоевателя Гуши-хана. Подавив при помощи последнего своего противника Цзанба, Чойчжи-чжялцань возвратился в Даший-Лхунбо и сделался хозяином монастыря. Умер он в глубокой старости, на 93-м году жизни, в 1663 г., оставив 4 тома сочинений.
Имя второго банчэня было Ловсан-ешей. Он родился в 1664 г. и, согласно Waddell’ю, умер в 1737 или в 1739 г. и оставил после себя 3 тома сочинений.
Третий, знаменитый банчэн, современник императора Цянь-луна, родился в 1740 г. и назывался Балдан-ешей. Он был замечательно способный дипломат и писатель. В своих сочинениях (7 томов) он, между прочим, развил мысль, на которую намекали его предшественники, что банчэн будет 25-м ханом Ригдан-дагбо, который будет главенствовать над буддистами в так называемой «северной войне Шамбалы», в которой буддисты будут сражаться с иноверными (лало). Писатель конца XVIII столетия, не раз вышецитированный Лондол-лама, в своих сочинениях говорит, что в Шамбале в 1777 г. исполнилось царствованию 19-го хана Намнона («весьма давящий»), по исчислению астролога Пугба, 51 год, а по исчислениям Хайдуб-гэлэг-балсана (известный ученик Цзонхавы) и Будона (знаменитый ученый и писатель XIV в.) – 92 года. Каждый хан властвует там 100 лет.
После Намнона до 25-го хана должно пройти 5 столетий, в течение коих будут по порядку следующие 5 наследственных ханов: 1) Доббо-чэ («Великосильный»), 2) Магагба («Беспрепятственный, Неудержимый»), 3) Мии-сэнгэ («Людской лев)», 4) Ванчуг-чэнбо («Великий, Полновластный») и 5) Таий-намчжял («Бесконечно (вполне) победоносный»). Сыном последнего будет 25-й хан Шамбалы Ригдан-дагбо. Во время его царствования, по одним исчислениям, на 51 году, а по другим – на 8 году, т. е., по нашему летоисчислению, в 2335 г. по Р. X., произойдет война между буддистами и лало. Сначала будут побеждать лало, но конечная победа останется за Ригдан-дагбо, который лично примет участие в сражениях. Война Шамбалы – нечто похожее на приход еврейского Мессии и второе пришествие Христа у христиан.
Затем Балдан-ешей задумал приобрести почести от пекинского правительства, для чего сам стал просить аудиенции у Цянь-луна. При проезде в Пекин через Цайдам, Кукунор и Монголию он своею тактичностью и умением угодить всем обворожил и ламаистов, и магометан. Предания о нем еще свежи в этих местах. Наконец, в первой осенней луне 1780 г. он получил аудиенцию у императора, на которой выразил свои верноподданнические чувства в более рабской форме, чем того требовал церемониал двора. Здесь он получил почетный титул банчэн-эрдэни и был признан третьим перерожденцем банчэней. Однако ему не было суждено возвратиться с полученными почестями на родину, так как он умер в средней зимней луне того же года в Пекине, и в следующем году был отправлен в Тибет лишь его прах.
Четвертый банчэн, также известный своими многотомными сочинениями (8 томов), именовался Данбий-ньима («Солнце религии»). Он родился в 1781 г. и в 1784 г. был утвержден в звании банчэн-эрдэни. Умер он в 1854 г.
Пятый банчэн Данбий-ванчуг (1855–1881) был, по-видимому, человек очень своехарактерный и замечательно способный. Он, будучи по званию главой «желтошапочного» учения в этой стране, соседней с влиятельной «красношапочной» сектой сакья, не довольствовался своим учением и с увлечением занялся законоучениями названной секты. Эти свои занятия, на которые уже смотрели косо его окружающие, он довел до того, что открыто принял некоторые посвящения (наставления) от Сакья-пандиты. Это переполнило чашу терпения его приближенных, а также монахов монастыря Даший-Лхунбо. Последние подняли мятеж и смуты, сведения о которых дошли до лхасского правительства, которое потребовало от банчэня объяснений. Предводительницей недовольных была родная мать банчэня, женщина, умевшая, по-видимому, с большим искусством разжигать страсти, потому что банчэн однажды, как говорит предание, в досаде воскликнул: «Ах, как хорошо было бы иметь немую мать!»
Часть недовольных составила заговор против жизни банчэня, но исполнение их преступного замысла предупредила мать его, отравив своего сына. Он оставил после себя 2 тома сочинений.
Нынешний, шестой, перерожденец, родившийся в 1882 г., имеет полное имя Ловсан-тубдань-чойчжи-ньима-гэлэг-намчжял, или, как проще называют его, Гэлэг-намчжял. Родиной его была область Лхоха, т. е. южная часть провинции Уй. Говорят, что он родился от одной немой или косноязычной женщины, жившей прислугою в зажиточном доме.
6. Представление Банчэню
Я представлялся ему или, вернее, получил от него благословение 11 октября. Еще ранее, 9-го числа, я внес в дворцовое казначейство банчэня 5 ланов местных монет. На другой день было сообщено, чтобы мы пришли во дворец Гун-чжоб-лин 11-го числа ранним утром,
В назначенный день в 8 часов утра я со спутником и другими монгольскими богомольцами был уже у дворца банчэня. Нам сообщили, что время поклонения еще не пришло, а потому придется немного подождать. Обычно скучное время ожидания я посвятил осмотру дворца и сада. На северо-восточной стороне дворца, за внутренней оградой, стоит небольшой домик, где, как объяснили мне, живет мать банчэня. Действительно, через некоторое время из этого дома вышла хорошо одетая женщина с прислугой. Она, смотря на нас, стоящих у внешних ворот дворца, о чем-то объяснялась с сопровождавшей ее женщиной посредством знаков пальцами и каких-то непонятных звуков, произносимых ею. Это была мать банчэня.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});