Читать интересную книгу Ночная жажда - Скотт Сиглер

Несмотря на то что сама она уже давно не работала на систему здравоохранения, там у нее имелось много друзей.

– Скорее всего, детальную информацию о пациенте получить не удастся, но я смогу узнать, когда он будет выписан из отделения интенсивной терапии.

«РапСкан» подал звуковой сигнал.

АНАЛИЗ ВТОРОГО ОБРАЗЦА ЗАВЕРШЕН

– Ну, вот, – сказала Робин. Она кликнула на иконке, и на экране высветились результаты. Женщина увидела маркер X, затем Z… и также Y. – Этот субъект – трисомальный. У него XYZ, как и у Рекса, – она прокрутила данные в поисках семейных признаков. – Да, вот снова, смотрите! Одна и та же мать. Все эти парни – одно большое, счастливое семейство.

Глаза Пукки расширились.

В глазах Брайана сверкнула ярость.

– Одна и та же мать? Ты абсолютно уверена?

Робин кивнула.

Клаузер встал, подошел к Пукки и протянул правую руку – ладонью вверх.

– Ключи, – коротко сказал он.

Чанг выглядел взволнованным.

– Куда-то собрался, Брай-Брай?

– Ключи.

– Может быть, машину лучше вести мне? – пробормотал Пукки. – Мы могли бы…

– Дай сюда гребаные ключи!

Пукки откинулся. Робин от волнения затаила дыхание. Она никогда не слышала, чтобы Брайан повышал голос – даже во время их ссор.

Чанг судорожно сунул руку в карман и передал Брайану ключи от машины. Тот взял их и вышел из гостиной. Эмма, виляя хвостом, последовала за ним. Дверь квартиры открылась и с шумом закрылась. Собака вернулась, поглядывая то на Пукки, то на Робин, видимо ожидая, чтобы на нее обратили внимание.

Почему Брайан вылетел отсюда, словно ураган?

– Пукки, что, черт возьми, произошло?

Чанг подался вперед, обхватив голову руками.

– Думаю, Брайану нужно повидаться с отцом. Вот дьявольщина! А мне… Мне нужно еще немного поспать.

Он встал, вытащил телефон и вышел в другую комнату, лихорадочно набирая на экране очередное СМС-сообщение. Закончив и отправив его, он сунул телефон в карман, затем бессильно упал на диван. В комнату вбежала веселая Эмма, запрыгнула на диван и свернулась калачиком в ногах мужчины.

Робин уставилась на Пукки. Было видно, что тот совершенно измотан. Между ними явно что-то произошло, но трудно было догадаться, что именно.

Почему они ей не доверяли?

Она не устала ни капельки. И готова была работать. Отыскав свой телефон, Робин начала просматривать контакты. Она искала знакомых, которые все еще работали в Центральном госпитале Сан-Франциско…

Эгги и его сосед по камере

Эгги Джеймс не хотел просыпаться, но какая-то внутренняя сила старалась вытащить его из сна. Сна, в котором маленькая девочка чмокала его в щеку, обняв хрупкими ручками за шею.

Он не хотел просыпаться…

Эгги засопел. Потер лицо. Да, когда трезвеешь, то попадаешь в другое измерение. Начинаешь кое-что вспоминать.

Эгги Джеймс не всегда был бездомным. Когда-то давно, очень давно, он владел небольшим интернет-кафе, в котором тусовались представители альтернативной культуры. Этим заведением он управлял вместе с женой и дочерью-подростком. Так продолжалось вплоть до ограбления.

Сначала грабители выстрелили в Эгги. Выстрелов было два: одна пуля попала ему в ногу, вторая – в грудь. Он помнил, как, падая, ударился спиной о прилавок. Все было забрызгано кровью. Эгги не мог двигаться, не мог даже пошевелить пальцем, но еще долго оставался в сознании. Он успел заметить, как бандиты выстрелили в голову его жене. Он еще не отключился и увидел, как обезумевшая от ужаса дочь бросилась бежать. Но, не успев добежать до двери, получила пулю в спину. Он видел, как она ползет по полу, тянет к нему окровавленные руки, просит помочь…

Эгги Джеймс еще долго не терял сознание и видел, как к лицу дочери был приставлен пистолет. Он услышал, как она закричала, а потом этот крик оборвался – вместе с выстрелом. Только после этого он окончательно отключился.

Полицейские сказали, что грабители, видимо, посчитали его мертвым, и только это спасло ему жизнь.

Его жизнь.

Смешно, не правда ли?

Чертовы воспоминания! Он не мог вытряхнуть их из головы. Помогла только хорошая доза героина. Он принимал наркотик целый месяц. Это средство заставляет человека забыть обо всем. Ну, или почти обо всем.

Он лишился всего, что имело для него хоть какое-то значение. И ничто больше не могло заполнить пустоту в его сердце. Если только он сам не попытается это сделать. Сейчас ему ничего не хотелось. Не было повода. Он не мог даже совершить самоубийство – видимо, духу не хватало – и выбрал для себя более медленный путь к могиле. Очень болезненный путь. Вот до чего он в конце концов докатился… Если человек не может защитить свою семью, имеет ли он право жить? Эгги думал, что нет.

Так он думал до того, как попал в белую темницу…

Это ужасное место напомнило Эгги, что жизнь, какой бы дрянной и никчемной она ни была, все же стоит ценить. Полтора дня назад Хиллари дала ему надежду. Если имеется хотя бы призрачный шанс выбраться отсюда и хоть как-то жить, Эгги готов сделать для нее все, что угодно.

Он наконец прогнал прочь остатки сна и заметил, что слева у стены, где раньше сидела мексиканка, теперь прикован цепью мужчина. На самом деле не мужчина, а подросток, просто своими внушительными габаритами он напоминал взрослого мужчину. Лицо подростка было похоже на пухлый гамбургер: разбитые губы и нос, сломанные зубы. Он был весь в крови. Он плевал кровью, негромко стонал и издавал звуки, похожие на слова, только произнесенные невнятно – человеком, у которого весь рот чем-то набит.

Застонав еще громче, подросток раскрыл рот, и Эгги увидел, почему тот не мог произнести членораздельного слова: кто-то отрезал ему язык.

Справа от себя Эгги услышал другие звуки, значения которых он не понимал, но лишь потому, что не говорил по-китайски. Китаец стоял на коленях, зажмурив глаза и, раскачиваясь взад-вперед, молился.

Эгги Джеймс не смог помочь китайцу и ничем не мог помочь этому безъязыкому мальчику. Он мог позаботиться только о себе, и то лишь в том случае, если Хиллари даст ему такой шанс.

Эгги лег и закрыл глаза. Может быть, ему снова приснится дочь…

Отцы и дети

Брайан остановил машину у дома Майка Клаузера и сразу же заметил отца, сидящего на ступеньках у входа с неразлучной бутылкой светлого пива «Будвайзер». Еще пять бутылок в картонной упаковке покоились у его ног. Он был без рубашки, в потрепанных джинсах, черных носках и без ботинок.

Он ждал. Это могло означать только одно: Пукки все-таки успел его предупредить. Чертов китаёза!

Брайан заглушил двигатель «Бьюика». Его пальцы сдавили руль.

Если Эриксону шестьдесят с лишним лет, и он приходится Брайану единоутробным братом, то настоящей матери Брайана должно быть минимум семьдесят пять. Или того больше. Майк Клаузер и Старла Хатчон вместе ходили в среднюю школу. Брайан видел их ежегодники, фотографии их класса, другие снимки из детства и школьных лет. Они родились в один год. Несколько месяцев назад Майку исполнилось пятьдесят восемь.

Майку, который, судя по генетическому тесту, не был отцом Брайана…

Старла была моложе Джебедии Эриксона. Выходит, женщина, которую Брайан всегда считал своей матерью, таковой не являлась…

Всю жизнь ему лгали. Он чувствовал, как закипает. Примерно то же самое творилось с ним, когда Эми Зоу пригрозила ему тюрьмой.

Он вышел из «Бьюика». Майк встал и подошел к входной двери, чтобы открыть ее.

– Не утруждай себя, – сказал Брайан.

Его отец остановился и повернулся.

– Пукки сообщил мне, что ты хочешь поговорить о чем-то важном.

– Мне необязательно заходить внутрь, – сказал Брайан. – Мне всего лишь нужно знать, кто мои настоящие родители.

Майк Клаузер уставился на него непонимающим взглядом. Он медленно опустился на переднюю ступеньку и сел. Он опустил голову.

– Ты – мой сын.

– Ерунда!

Майк посмотрел на него, и глаза его погрустнели.

– Мне наплевать на биологию. Я вытирал тебе задницу и менял пеленки. Когда у тебя подскакивала температура, я чувствовал, что кто-то рубит мое сердце на мелкие кусочки. Когда ты кашлял, этот звук был для меня страшнее, чем любая драка, в которой я когда-либо участвовал.

Подумать только! А ведь Брайан любил этого человека, этого лгуна…

– У тебя всё?

– Я водил тебя в школу, – продолжал Майк. – Сопровождал на тренировки по футболу. Я видел все матчи по борьбе, в которых ты участвовал, и хватался за сердце, когда кто-нибудь укладывал тебя на лопатки. В такие минуты мне хотелось выбежать и пнуть твоего соперника как следует. Я всегда учил тебя отличать добро от зла и несправедливости.

Какое трогательное шоу! Но, с другой стороны, у Майка была в распоряжении вся жизнь – вся жизнь Брайана…

– И за все эти годы тебе ни разу не пришло в голову рассказать мне правду?