Алан проследил за тем, чтобы в теле Нели не осталось действующих нанитов, в том числе следов Ио, дождался благополучного прогноза от врачей, после чего отправился назад, к машине Йар. Работы там предстояло немерено, и, если бы не обстоятельства, я бы присоединилась к спасению Фьоры и других знакомых и незнакомых людей, но сейчас хотела оставаться рядом с Нели.
Лидия не стала напрягать нас своим обществом, после медицинского осмотра затерявшись где-то в гостевых апартаментах, а мы вдвоём ждали возвращения Петергрэма.
Он вернулся после полуночи, когда обвешанная всевозможными датчиками Нели, несмотря на твёрдое намерение не смыкать глаз, благополучно уснула, а я клевала носом возле её кровати.
Владыка Торн бесшумно проскользнул в двери палаты, и моё сердце при виде его наполнилось светлой радостью.
— Скажи, что всё закончилось хорошо, — попросила я.
— Мы победили, — кивнул он, — А вот вы...
— Сделали всё от нас зависящее и сейчас вне опасности. Как ты говорил? Мы ждём любви и ласки, а не выговора. Жизнь рядом с эрзарами непредсказуема, но я тешу себя надеждой, что в ближайшее время нас ждут мир и покой.
Я протянула ему руку, и мои пальцы скрылись в его тёплой ладони. Нели открыла глаза и улыбнулась.
Эпилог
Нели Данэ
Клан Торн и его союзники победили в самом сложном и непредсказуемом дашар'гоэне за последние триста лет. Потери за время ритуальной войны с обеих сторон были близки к катастрофическим. И вот, насытившись яростью последней битвы, противники разошлись, чтобы залатать раны и притушить раскалённые угли конфликта, ставшего причиной столь тяжёлого противостояния.
Пять дней после завершения дашар'гоэна по эразрской традиции были отведены на погребение павших и совместную скорбь, но в сердцах тех, кто потерял родных и близких, шрамы остались навсегда.
В большой битве кланов пала мать Ульвара, пополнив печальный список жертв войны, которых я знала лично. Мой друг старательно демонстрировал эрзарскую выдержку, которая, однако, не могла обмануть меня и Еву, и мы скорбели вместе с ним. С позволения владыки мне даже удалось побывать на похоронах в мире эрзаров, присутствовать на сожжении тела и увидеть, как пепел ссыпали в урну, которую замуровали в стене гробницы Торнов, рядом прахом Беатрисии.
Виниамила Торн тоже не вернулась с поля боя. Так завершилась история её жизни и предательства, с которым Алан, кажется, не смог примириться до конца.
Сразу два клана остались обезглавленными. Своих владык лишились семьи Тир и Хель. Петергрэм не делился всеми подробностями финальной битвы, но обмолвился, что оба эрзара оказались втянуты в его с Рейнкертисом схватку, из которой не вышли живыми.
Спутник владыки Хель посетил Ледяной пик вскоре после её погребения. Немолодой уже мужчина ещё сильнее постарел и осунулся. Он задавал Петергрэму вопросы о перерождении владык и Вечном даре, который успел получить накануне битвы, хотел знать, есть ли шанс найти Маргрету в ближайшие годы и как встретиться с ней в следующей жизни. Ответы Грэма едва ли его удовлетворили, и когда он уходил, в глазах мужчины стояла глухая тоска. Я понадеялась, что рано или поздно он найдёт свою потерянную любовь.
Согласно ещё одной, малоприятной эрзарской традиции, на пятый день состоялась жеребьёвка, распределившая между кланами новых таш'гон. Спутники на ней не присутствовали, и о результатах мы с Евой узнали от Грэма. Собственно, нас касалась единственная новость — Мириабела Йар стала слугой в семье Торн. Осознанно повлиять на выбор жребия, как утверждал Грэм, было невозможно, так что судьбу Мириабелы определила то ли роковая случайность, то ли высшие силы, в которые верил Линардариас. Ни я, ни Ева не испытали по этому поводу злорадства. Мы не желали для эрзарки подобной участи. Быть может, она и сама предпочла бы погибнуть на поле боя.
Зато другой таш'гон, за судьбу которого мы обе переживали, получил долгожданную свободу. Брантагар стал, наконец, полноценным членом семьи Торн, и теперь был обязан слушать Петергрэма как главу клана, но не как хозяина. Ева предложила устроить по этому поводу ужин, что мы и сделали при активном содействии Аланстара, когда траур по погибшим был окончен. Бран был удивлён и смущён, а мы от всего сердца радовались началу его новой жизни.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Надо сказать, что внутрисемейные дела и погребение павших были не единственной заботой эрзаров в эти дни.
Аланстар руководил уничтожением машины Йар, но вернуть похищенные жертвы, не подняв шума и не нарушив закон, оказалось не так-то просто, поэтому главам семей пришлось сделать несколько заявлений.
Первое касалось истинного статуса шести владык, которые вышли из тени, чтобы собственнолично предстать перед Объединённым Правительством во время кризиса. Второе заявление было сильно урезанной версией событий, относившихся к машине Йар. Упор был сделан на то, что Торны с союзниками с самого начала были против запуска устройства и пожертвовали членами собственных кланов ради спасения невинных людей.
Мнение общественности, несмотря на звучавшие тут и там радикальные призывы, склонялось к принятию открывшихся обстоятельств. Новостные каналы бомбардировали зрителей репортажами с заседаний ОПР и многочисленными интервью. Жертвам Йар оказывали всяческую помощь.
Ева была озабочена судьбой своих подруг, помогать которым взялась и я. Так, Фьору удалось вернуть на работу в один из филиалов "Наднебесья". Селма и Эльса получили гарантированную защиту от любых преступных действий со стороны эрзаров, а их гонитель был отправлен в заключение указом владыки Торна.
Участие "Свободных людей" в похищениях удалось свести к предательству Гая Кортеза, а Вэнс Арли исчез из поля зрения. Активная помощь в штурме машины Йар дала ему шанс выйти из заключения, однако он находился под пристальным наблюдением эрзаров, по сути сменив тюрьму на условное освобождение.
Правда, частичного помилования от Петергрэма удостоились не все приближённые Вэнса. Роум и ещё несколько человек, управлявших чёрными скафандрами, так и остались в заключении согласно официальному постановлению ОПР о попавших в плен человеческих наёмниках. Конечно, рано или поздно им предстояло выйти на свободу, однако мне от всего случившегося по-прежнему становилось не по себе. Тут наши с Аланстаром чувства перекликались. Мы оба познали предательство от тех, кого знали с лучшей стороны.
Как расценил поступки своей жены Орингарн Фэо, осталось покрыто тайной. Уже через неделю Лидия прислала Еве и мне приглашение на новую выставку в своей галерее. После всего, что Лидия успела увидеть, скрывать от неё факт разрушения магического парадокса на имело смысла. Она бы всё равно докопалась до сути с помощью мужа, поэтому Грэм провёл разъяснительную беседу с ними обоими до того, как вернул Орингарну место главы клана Фэо, взяв клятву хранить нашу тайну.
— Ты сумасшедшая, Лидия. Тебя надо запереть в комнате с мягкими стенами и больше оттуда не выпускать, — с чувством высказался Грэм, когда в том же разговоре речь зашла о машине Йар.
— И это говоришь ты? — рассмеялась Лидия. — У тебя самого две женщины, которые лезут в самое пекло. Будет интересно узнать, на что ещё они подпишутся, если возникнет надобность. Между прочим, я по-прежнему рассчитываю на их дружбу.
Ева украдкой усмехнулась, и я поняла, о чём она думает. Возможно, Лидия и была права, считая меня милой и безобидной, зато Ева при случае могла дать ей достойный отпор. Впрочем, приглашение на выставку мы в итоге приняли.
Я продолжала заниматься научной работой, Ева оставалась на месте секретаря Петергрэма. После случившихся потрясений я внезапно научилась по-настоящему читать её мысли. Легче всего они проскальзывали в голову, когда я специально сосредотачивалась на связи с Евой, и у нас даже начало получаться вести короткие беседы.