и я мог попытаться. Я не мог не попытаться! Я следовал за ними до самого Атенаума, и надеялся догнать их и, может, освободить учителя по дороге, но я опоздал.
– Они двигались слишком быстро?
– Меняя лошадей, упряжки, без сна, без продыха, – подтвердил маг. – И я отставал. Я ни разу не смог даже на горизонте увидеть их, хотя во всех местах, которые я проезжал, люди твердили об ужасном маге-еретике, которого поймали верные слуги их бога. Они говорили, что черный маг прикован к железным прутьям, и не отзывается, когда его понукают копьем или палкой. Он был без сознания – я думаю, только так его и можно было одолеть, каким-то образом лишить сознания.
– Это называется рескат, – поведала Мист без удовольствия. – Он запирает мага в его теле, лишая возможности им управлять и создавать заклинания. И эту гадость создал Алгариенн.
– Он?! – ужаснулся Эловир, отшатываясь от Мист так, словно это она сама была учеником-предателем.
– Он предал Мейли? – сурово уточнил рилантар, впервые вмешиваясь в разговор. – Его ученик?
– Да, но это старые новости. Он давно мертв, и Мейли растерзал его в посмертии, – отмахнулась Мист.
– Это .. так похоже на него, – негромко сказал Треллион. – Стать духом мщения в посмертии – или почти посмертии – и это так ему идет.
– Идет, – согласилась Мист, вспоминая, как он напугал ее в ту самую, фактически первую встречу в Домене Пепла. – Ему все идет. Что было дальше, ар-Маэрэ?
– Дальше, – Эловир нахмурился. – Я пришел в Атенаум, но люди бежали из него, твердя, что проклятый колдун, когда его казнили, проклял город и всех жителей, и показывали мне язвы на своих телах, оставленные злым заклинанием. И говорили, что чем ближе к месту казни, к главной площади, были люди, тем хуже с ними беда. Тогда я понял, что учитель мой, погибая, успел проклясть своих мучителей, но все еще надеялся, и продолжал идти вперед. И чем ближе я подходил к Атенауму, тем больше я слабел. Язв не появлялось – вероятно, учитель проклял только людей, но то, чем его сдерживали, чем не давали ему творить волшебство, оно тоже лежало там тяжелым проклятьем – вероятно, взорванное и рассеянное последним волшебством учителя.
– Рескат так не работает, – пробормотала Мист. – Что-то тут не так. И что было дальше?
– Я встретился с отрядом этих Видящих, но не мог ответить им волшебством из-за окутавшего город молчания магии. Мне пришлось бежать.
– После этого Эловир с трудом, но вернулся в эль-Саэдирн, – рассказал Треллион. – И мы некоторое время наблюдали за ситуацией издалека. Полная тишина окутала сам Атенаум, но область без магии расширялась, и, хотя здесь мы чувствовали себя в безопасности, этого нельзя было сказать о наших собратьях по всему Эквеллору, которые начали подвергаться гонениям после казни Мейли. И тогда мы приняли решение кинуть клич о том, что эль-Саэдирн готов принять всех эолен из других королевств.
– Позвольте предположить – вначале все шло неплохо, но постепенно их стало все больше и больше, и вы поняли, что долина не сможет прокормить всех.
– Так и было, – спокойно признал Треллион. – Но мы не могли с самого начала оставить своих соплеменников без помощи, без защиты в мире, который счел их угрозой.
Мист покачала головой, складывая внутри себя кусочки истории Мейли, которые теперь вставали на свои места, и сравнивая их, по привычке, с легендами о Святом Амайриле. Все имело смысл – все, что рассказывали о Святом Амайриле, в самом деле, имело смысл – только вот не было никакого Святого Амайрила, а был великий эльфийский маг, чья казнь, чья почти-смерть стали катализатором ужасной катастрофы. Все подходило: казнь Святого в огне, его проклятье на головы “гнильцов”, все вставало на места практически полностью, вывернутое, переиначенное, но так или иначе правдивое. И что еще было правдой? Рождение от короля? Кем был святой Фофей, не самим ли Алгариенном? А святая Дорра?..
Сведения и знания складывались в единую картину, в которой – пока еще – не хватало нескольких звеньев, нескольких фактов, которые помогли бы довершить ее, и понять все до конца. Но и сейчас она знала достаточно, чтобы продолжить поиски не вслепую.
– Спасибо за рассказ, – сказала Мист, хотя у нее буквально зудело начать читать нежеланную и ненужную лекцию о взаимном превращении элементов легенд об ар-Маэрэ и о святом Амайриле. – Вы существенно облегчили мне дальнейшие поиски. Если вы знаете, как звали женщин, к которым Мейли ходил в гости незадолго до всей этой истории, то я буду весьма благодарна.
– Дорра, – не моргнув глазом, сказал Треллион, и Мист едва за сердце не схватилась от неожиданности. – Семайра, Крелиана, Сантана, Уртика.
– Погодите, – всполошилась Мист. – Я запишу. Я так не запомню.
– Ваш народ слаб на память, – милостиво разрешил ей забывчивость Треллион. – А мы не забываем, даже если и хотели бы.
– Отец, а откуда ты знаешь все эти имена? – нахмурилась Тилайна, благоразумно помалкивавшая большую часть времени.
– Мейли всегда был мне не только соратником, но и другом. Даже если я не всегда одобрял его образ жизни, я всегда уделял время беседам с ним, – сдержанно и аккуратно ответил рилантар.
Мист, закончив записывать имена подружек Мейли на одной из страниц Багровой книги, захлопнула ее с грохотом, и сказала:
– Чем вам помочь с вашей ситуацией, раз вы так хорошо помогли мне с моей?
– Я не совсем понимаю,