Участие русских офицеров в Польском восстании по вполне понятным причинам ими не афишировалось. Об участии тех или иных русских в восстании и по сегодня мы узнаем зачастую случайно. Так, из материалов«Пражской коллекции» архива Герцена и Огарева мы узнали, к примеру, об участии в Польском восстании В. О. Ковалевского, близкого друга Варфоломея Зайцева (впоследствии известнейшего ученого-палеонтолога). В письме Герцену из Кракова от 22 октября 1863 года он рассказывал о трудностях повстанцев — о недостатке «в людях, которые сумели бы хорошенько повести отряд, и если повстанцы часто бегают, так именно потому, что тупоумные или не имеющие понятия о военном деле начальники ведут их, как баранов, на бойню».
Письмо Ковалевского, человека сугубо штатского, дышит недовольством организацией дела в армии восставших — «совершенный департамент военного министерства, только участниками его не генеральство, а наша братия», — замечает он. Так что было отчего «разлиться желчи» у такого образованного и опытного военного, как Соколов.
И все-таки главная причина, думается, не в этом, а в тех противоречиях узконационального и социального начал, которые раздирали Польское восстание. Как известно, среди восставших сильна была чисто националистическая партия, озабоченная тем, чтобы восстановить Польшу в ее так называемых «исторических» границах (с включением Литвы, Белоруссии и Украины) и меньше всего помышлявшая об освобождении крестьян. Можно предположить, что именно здесь прежде всего и коренилась причина «разлития желчи по поводу польских дел» у подполковника Соколова.
Неизвестно, когда и при каких обстоятельствах перебрался Соколов из восставшей Польши в Дрезден — популярное среди повстанцев место. «Там он, — говорится в «Автобиографии», — провел свое время до 28 декабря 1864 года вместе с Альбертиной Дюпон и с польскими повстанцами. Но, избив нещадно двух саксонских жандармов, отданный за это под суд, бежал». Не удалось пока выяснить и кто такая Альбертина Дюпон (о какой-то «истории с Альбертиной Дюпон» говорится в «Автобиографии» еще применительно к началу 1861 года). Зато его драка с саксонскими жандармами в деталях описана в деле III отделения «О неблаговидном поступке проживавшего в Дрездене отставного подполковника генерального штаба Николая Соколова».
Соколов в своих показаниях признает здесь, что действительно избил жандармов в результате ссоры с ними в Королевском саду: «Под влиянием чувства оскорбления и личной защиты я стал махать палкой направо и налево. Кого я ударил в ту минуту, я не видел, потому что моя шляпа была надвинута на глаза. Едва я успел выпрямиться и поднять голову, как меня схватили за руки два полицейских, и один из них сказал мне, что я дважды ударил его и сбил с него фуражку».
Дрезденские власти передали жалобу на отставного подполковника Соколова русскому поверенному в делах в Дрездене. Королевский прокурор «нашелся вынужденным или арестовать его на все время производства следствия, или потребовать денежное обеспечение в 200 талеров — в явке его в суд по первому требованию».
Так как денег под залог у Соколова не было, он бежал из Дрездена. Его разыскивали по всей Германии, дав объявление в газету «о беглом преступнике Соколове», а Соколов в это время находился уже в Париже, у Герцена.
3 февраля 1865 года Герцен писал Огареву: «Был у меня Соколов. Он в Дрездене подрался с полицейским и бежал оттуда. Здесь без средств, начал корреспонденцию для L'Europe, работать хочет и, полагаю, может. Самолюбие его знаем. Я дал ему из фонда 100 франков». Соколов рассказывает в «Автобиографии», что во время пребывания в Германии он «бегал за Лассалем, за Шульце-Деличем, слушал их внимательно, написал по-немецки целую брошюру под названием «Die Revolution», искал везде издателей и послал рукопись эту Герцену в Лондон, получил ответ, привет и приглашение явиться в Париж. 6 января 1865 года прибыл в Париж, был у умирающего Прудона и 20 января на похоронах его в Пасси, на кладбище сказал речь. Герцен прибыл только в начале февраля и сделал его своим секретарем на два месяца, поил, кормил и ублажал. Давал он в это время уроки, влюбился в Катерину Николаевну Марк, посещал семейство Реклю и 2 июля с отчаяния бросил любовь и появился в Петербурге. С любви попал снова на любовь. В этот раз не он влюбился, а в него влюбились. То была Вера Ивановна Писарева; но тем не менее он был занят в эту пору, он решился мстить, напал на Милля, захотел сделать стачку против редактора «Русского слова» (Благосветлова), и втроем (Зайцев, Писарев и он) объявили печатно в газетах, что «мы хотим произвести радикальную реформу», т. е. журнал — собственность подписчиков. Вышли из «Русского слова».
О речи Соколова на могиле Прудона мы встречаем свидетельство в книге воспоминаний «В эмиграции» Н. Русанова:
«В 1865 году Прудона не стало, и Соколову удалось… произнести краткую речь на похоронах знаменитого социалиста в Брюсселе, где он обратился к присутствующим с горячим увещеванием не забывать великих идей учителя: «Прудон умер — да здравствует Прудон!» Слух об этой речи дошел и до России, и власти не очень ласково встретили нашего анархиста по его возвращении на Родину».
А если бы Соколову удалось в ту пору опубликовать свою книгу «Социальная революция», о возвращении в Россию ему нечего было бы и думать.
«СОЦИАЛЬНАЯ РЕВОЛЮЦИЯ»
«Социальная революция» была издана в Берне на немецком языке в 1868 году. Один экземпляр ее хранится в отделе редких книг Библиотеки вмени В. И. Ленина. На последней странице книги стоит дата 25 октября 1864 года.
Уже оглавление ее, написанное в тезисах, передает содержание и направленность книги:
«Глава I. Неизбежность революции: она будет социальной. Социальный вопрос есть рабочий вопрос. Положение рабочего класса в Германии. Суждения демократа, прогрессиста и князя церкви. Мнения буржуазии; ее алчность и безнравственность.
Глава II. Г-н Шульце-Делич как представитель немецкой буржуазии и вождь партии ростовщиков; его учение о капитале. Бесстыдство его помощников. Процент па капитал есть причина всех бедствий рабочего класса. Ростовщические предприятия по системе г-на Шульце-Делича. «Собственность есть кража». Учения буржуазных полит. — эконом. Г-н Шульце-Делич как представитель рабочего класса.
Глава III. Обожествление ростовщичества и отвращение к труду. Подкуп в биржевой лихорадке в Германии. Акционерные общества — эксплуатация акционеров. Общественное вырождение.
Глава IV. Лживость и продажность прессы. Государство — мертвая форма общества. Его экономический вред: он выражается непосредственно в эксплуатации рабочего класса…» и т. д.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});