ветра превращает непотушенный окурок сигареты в сокрушительное пламя лесного пожара.
— Прошу прощения, — совсем непохоже, что ему хоть немного стыдно.
Не обратив никакого внимания на неприветливый вид Аддамс, Джексон убирает руку за спину и вальяжно обходит стол. Легонько треплет Мадлен по волосам, хаотично взъерошив тщательно уложенные смоляные локоны — у Торпа на этом моменте вырывается громкий возмущённый вздох — и нагло усаживается рядом с их дочерью.
Похоже, элементарные правила столового этикета ему неизвестны.
— Я задержался на работе, извиняюсь за опоздание, — с тотальным спокойствием сообщает чёртов нахал, потянувшись к блюду с мясом и закинув себе в тарелку самый крупный кусок. — Малышка, тебе положить добавки?
— Нет, спасибо, — выдавливает Мэдди, опасливо покосившись на мать.
— В свободное от учёбы время Джек подрабатывает в городском морге, — Мелисса предпринимает неуверенную попытку обелить образ старшего отпрыска. — Он работает с шестнадцати лет, очень нам помогает…
— Мамуль, давай без рекламы, — Джексон кривовато усмехается, принимаясь разрезать стейк на мелкие кусочки. Лезвие ножа противно скрипит по тарелке, и Аддамс прикрывает глаза, безуспешно пытаясь избавиться от желания вонзить этот самый нож ему под рёбра. — Я думаю, мистер и миссис… То есть, мистер Торп и мисс Аддамс хотели бы самостоятельно составить мнение обо мне.
— Уже, — Уэнсдэй стоит немалых усилий, чтобы не продолжить фразу и не разнести в пух и прах проклятого Оттингера. Но подобная экспрессия совершенно ни к чему.
На несколько мучительно долгих минут повисает напряжённое гробовое молчание, нарушаемое лишь омерзительным скрипом столовых приборов. Покрасневший до самых ушей Юджин раз за разом прикладывается к своему бокалу, Мадлен поминутно переводит взгляд с матери, напоминающей разъярённую фурию, на своего незадачливого воздыхателя, сохраняющего абсолютную невозмутимость.
Быстро расправившись со стейком, Джек утирает губы салфеткой и наконец вскидывает голову, смело встречаясь глазами с Аддамс.
— Ладно, опустим предисловия. Считаю нужным кое-что прояснить, — деловито заявляет он таким важным тоном, словно ведёт переговоры о целесообразности применения ядерного оружия на поле битвы. — Я не дурак и прекрасно понимаю все ваши опасения. Моя семья небогата и не имеет такого статуса в обществе, как ваша. Мои родители — простые энтомологи, но я…
— Дело совершенно не в этом, — перебивает Ксавье, и Уэнсдэй краем глаза замечает, что его ладонь сжимается в кулак до побелевших костяшек. — А в том дурном влиянии, которое Вы оказываете на нашу несовершеннолетнюю дочь. Вы в курсе, что ей всего пятнадцать лет? Это даже не возраст согласия.
— Папа! — возмущённо восклицает Мадлен, стукнув кулачком по столу в знак протеста.
— Мэдди, молчи и не вмешивайся, — резковато обрывает её отец.
Его неожиданная прямолинейность приятно удивляет — ведь обычно мягкотелый Торп старается сглаживать острые углы. Поэтому Аддамс милостиво позволяет ему договорить, хотя обстановка в комнате ощутимо накаляется.
— Как только она связалась с Вами, она начала курить и врать родителям. А может, и что похуже. Как вы считаете, это нормально?
— Прекратите обсуждать меня так, будто меня здесь нет! — Мэдди повышает голос и взвивается на ноги, едва не опрокинув стул.
— Прости, малышка, — Оттингер покровительственно накрывает своей рукой её тонкую изящную ладонь, и Уэнсдэй снова чертовски хочется схватиться за нож. — Этот разговор должен был состояться рано или поздно. Всё нормально. Пожалуйста, присядь.
Вспыхнув от возмущения, своенравная девчонка со внезапной покорностью опускается обратно на своё место. Аддамс не без удивления вскидывает бровь — даже ей не всегда удавалось добиться от дочери такого безукоризненного послушания.
Впрочем, она особо и не пыталась, будучи твёрдо убеждённой, что излишние попытки ограничить свободу Мэдди грозят сработать с точностью до наоборот.
— Продолжим. Я согласен, что это… не совсем правильно, — задумчиво кивает Джек, внимательно разглядывая пустую тарелку прямо перед собой. — Но я её никогда ни к чему не принуждал. Просто в её возрасте людям интересно попробовать всё. Неужели вы сами придерживались здорового образа жизни, когда были подростками? Держу пари, что нет.
Уэнсдэй презрительно кривит губы.
Но проклятый наглец отчасти прав, как бы ей не хотелось признавать это вслух.
Кажется, совсем недавно они с Ксавье напились отвратительно горького стаута и до умопомрачения целовались в темноте её комнаты в Офелия-Холл. И тогда у них обоих не было ни времени, ни желания подумать о неправильности подобного поведения.
А летом она и вовсе наврала родителям с три короба, чтобы сбежать к нему в Нью-Йорк и осквернить каждую горизонтальную поверхность в резиденции Винсента Торпа.
А потом совершенно незаметно пролетело целых тридцать лет — и они напрочь позабыли о том, что когда-то сами были так безрассудно молоды. Oh merda, похоже, она всё-таки превратилась в некое подобие своей чопорной матери и перестала понимать родную дочь.
— Можете мне не верить, но я действительно люблю вашу дочь и желаю для неё самого лучшего, — очень серьёзным тоном продолжает Оттингер, с нежностью глядя на заметно покрасневшую Мадлен. И что-то в его пристальном взгляде смутно напоминает Торпа на заре их отношений. — Но это просто слова, а трепать языком может любой кретин. Я докажу всё на деле, вот увидите.
— Ох уж эта юношеская самонадеянность… — совершенно пьяным голосом бормочет Юджин, уныло заглядывая в свой опустевший бокал, но никто не обращает внимания на его реплику.
— Только не запрещайте ей со мной встречаться, — Джек переводит взгляд сначала на наигранно-хладнокровную Уэнсдэй, а потом — на притихшего Ксавье. — Пожалуйста.
— Посмотрим, — непримиримо отрезает Аддамс, не желая сдавать позиций.
Хоть и заранее знает, что запрещать не станет.
Поздним вечером, когда гости уже разошлись, она сидит в своей спальне перед туалетным столиком, тщательно стирая макияж, пока Ксавье лениво перелистывает страницы книги, лежа на своей половине кровати.
Множество точечных светильников на потолке заливают комнату мягким тёплым светом, создавая ощущение домашнего уюта — такого ненужного в далёком прошлом и такого необходимого теперь. Размеренное окружающее спокойствие способствует размышлениям, и Уэнсдэй мельком думает — возможно, этот Джексон Оттингер не так уж плох. По крайней мере, он вряд ли является серийным убийцей во власти сумасшедшей женщины, ослеплённой жаждой мести.
Покончив с макияжем и забросив испачканные ватные диски в мусорную корзину, Аддамс тянется к баночке крема, который подарила мать на прошлый день благодарения — Мортиша с гордостью утверждала, что состав почти аналогичен ядовитым свинцовым белилам, используемым в Средневековье. Идеальное средство для сохранения молодости и бледности кожи.
— Уэнс… Послушай. Есть кое-что ещё, что тебе следует знать, — Торп загибает уголок страницы и откладывает книгу на прикроватную тумбочку. Что-то неуловимое в его ровном тоне заставляет её невольно напрячься. Oh merda, ну что ещё? — Не хотел говорить тебе перед ужином,