Большая часть убийств в войне против Спайка О'Доннела – на совести свирепого Фрэнка Макэрлайна. За свою жизнь он убил не менее тринадцати человек, пять из которых были людьми О'Доннела. Остальные бойцы Спайка полегли, скорее всего, под огнем Уолтера Стивенса, считавшегося главным убийцей Чикаго. В 1923 году ему было пятьдесят три, и он представлял собой самую колоритную личность в банде. Впервые о Стивенсе в Чикаго услышали как о бойце Мосси Энрайта, банда которого занималась организацией взрывов, избиений и убийств на стороне профсоюзов в «промышленных войнах» начала XX века. В феврале 1920 года Энрайта убил Джим Космано, убийца и шантажист сицилийского происхождения, который впоследствии был депортирован, по требованию Большого Тима Мерфи, самого известного из боевиков профсоюзов[26]. Имя Стивенса за время его службы у Энрайта упоминалось в связи с десятком убийств, в нескольких из которых он был действительно замешан, например, в убийстве джентльмена Питера – это был сын полицейского, выросший бандитом и убийцей. За убийство одного полицейского в Авроре, штат Иллинойс, Стивенс попал в тюрьму, но вскоре был помилован губернатором Леном Смоллом в награду за службу, которую сослужил в свое время губернатору, когда того самого обвиняли в злоупотреблениях.
Как и Джонни Торрио, Стивенс четко разделял дела и личную жизнь. Он был хорошо образован, изучал историю и жадно читал, особенно ему нравились произведения Роберта Луиса Стивенсона, Роберта Бернса и Джека Лондона. Он никогда не пил, а курить научился только в пятьдесят лет; усыновил и удочерил троих детей и дал им хорошее образование; более двадцати лет заботился о своей жене, когда она потеряла здоровье и стала инвалидом, обеспечивая ей самое лучшее лечение, которое только было на тот момент доступно. Взглядов Стивенс придерживался весьма пуританских: театр он не одобрял, из классических книг вычеркивал сомнительные места, прежде чем приносить их домой, не разрешал дочерям носить короткие юбки и пользоваться косметикой, развлекал товарищей постоянными яростными нападками на «распущенную современную молодежь» и часто произносил долгие речи, превознося старомодные идеалы. При этом он запросто мог за пятьдесят долларов пристрелить человека, а за двадцать – пробить кому-нибудь череп.
Схема одного из разделений территории между гангстерами
Ни Стивенс, ни Макэрлайн не понесли никакого наказания за убийство людей О'Доннела. Все знали, что Макэрлайн убил О'Коннора, Мигена, Кина и Бачера, но Торрио несколько месяцев удавалось оберегать его от тюрьмы. В итоге газеты подняли столько шума, что полиции все же пришлось арестовать его. Макэрлайн был признан виновным, и большое жюри велело незамедлительно его повесить; вместо этого он был столь же незамедлительно выпущен под залог, а в апреле 1924 года окружной прокурор закрыл дело. Примерно то же самое произошло и с остальными, кто был обвинен в причастности к убийствам, – Джо Салтисом, Ральфом Шелдоном и прочими. Денни Макфолл попал под суд за убийство О'Коннора, но его оправдали, и вскоре после этого этот не особенно важный член банды – ценность его заключалась лишь в том, что он был помощником шерифа, – сбежал из города. Уолтер Стивенс тоже уехал из Чикаго – после того, как его попытались убить. О Стивенсе, как и о Торрио, бандиты говаривали: «Он бы и с этим разобрался, но ему все это так надоело...»
5
Когда Джонни Торрио ввел армию своих проституток и сутенеров в пригороды Чикаго, он не пытался открывать бордели в Сисеро, который был не только вторым по величине после Чикаго городом в округе Кук, но и пятым по величине в Иллинойсе (население его составляло на тот момент более пятидесяти тысяч человек). К тому же это был один из самых крупных промышленных центров штата, процветающий и законопослушный. Конечно, там тоже в известной степени хозяйничали продажные политики и были салуны, которые не закрылись даже после объявления сухого закона, – пиво туда поставляли «западные» О'Доннелы – Клондайк и Майлс. Но борделей в Сисеро не было, и единственным допустимым видом азартных игр были игровые автоматы, принадлежащие политику Эдди Фогелю. Фогель вместе с О'Доннелами и Эдди Танклом – владельцем салуна богемского происхождения, держателем голосов иммигрантов – имели решающее влияние в правительстве города, во главе которого стоял мэр Джозеф Клена.
Скорее всего, от захвата города Торрио удерживало не противодействие политиков, а страх перед «западными» О'Доннелами, поскольку последние не одобряли проституцию и не хотели иметь с ней дела. Но осенью 1923 года, получив контроль над всей остальной территорией округа Кук, Джонни Торрио начал тщательно спланированное вторжение в Сисеро. Вместо грубой силы он применил тонкий расчет. В октябре 1923 года он, не проводя никаких переговоров с местной полицией и властями, открыл бордель на Рузвельт-роуд и послал туда десяток проституток. Полиция Сисеро немедленно этот бордель закрыла, а женщин – арестовала. После этого Торрио открыл еще одно заведение на углу Огден и Пятьдесят второй авеню. Полиция и его накрыла. Торрио не стал с этим спорить, только через пару дней в Сисеро заявились помощники шерифа Питера Хоффмана и конфисковали все игровые автоматы в городе.
Таким образом дав всем понять, что если ему не дадут торговать в Сисеро женщинами, то игровых автоматов здесь тоже не будет, Торрио сел за стол переговоров с Фогелем и братьями О'Доннел, и они заключили мирный договор, который тщательно соблюдался на протяжении почти трех лет, к пущей выгоде всех заинтересованных сторон. По условиям этого договора Фогель получал обратно свои игровые автоматы, а О'Доннелам давалось эксклюзивное право поставлять пиво в салуны, расположенные на Рузвельт-роуд и в некоторых других частях города. Подтверждал договор и их права на ту часть Вест-сайда Чикаго, в которой они уже орудовали. Торрио согласился отказаться от открытия борделей и ввоза проституток, но получил право открывать игорные дома и кабаре, продавать пиво по всему Сисеро, кроме территорий, закрепленных за братьями О'Доннел, и использовать город в качестве базы для любых своих операций, кроме связанных с проституцией. Эдди Танкл, известный своей вспыльчивостью и драчливостью, в этих переговорах участвовать отказался. Он с самого начала бросил Торрио вызов, самонадеянно заявив, что будет покупать пиво у кого захочет. Он долгое время был в хороших отношениях с О'Доннелами, но поссорился с ними, когда они начали поставлять вместо нормального пива – с добавкой спирта. Получив и от О'Доннелов и от Торрио приказ убираться из города, он ответил, что уберется отсюда только в гробу – так оно, собственно, и произошло. В ноябре 1924 года его убили Майлс О'Доннел и Джим Дохерти – якобы поссорившись из-за счета в его ресторане.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});