Пока она осматривала его жилище, маг достал из другого сундука какую-то ветхую книгу и придвинув единственный стул к ней поближе, сел так, что их колени соприкоснулись.
— Меня зовут Солер Ван Герс Магистр седьмой ступени. Высший маг.
— Про Высшего могли и не упоминать. Дураку понятно, что раз ступень седьмая, то уровень наивысший двенадцатый. — Эния не спешила называть имя, все еще надеясь, остаться неузнанной, хотя тоже дураку понятно, Раз Солер одно из приближенных к владыке лиц, то должен знать о ней все, все. Даже то, как выглядит дочь Ройка и Элеоноры.
— Можно было и не упоминать. — Кивнул маг. — Просто привык быть вежливым. Чего не могу сказать про вас Эния Тери Веларис.
Эния не отвела взгляд. Что ж, везение не может быть бесконечным. Видимо свое она исчерпала до конца. Собрав волю в кулак, она улыбнулась магу. А что еще ей оставалось? Закатить истерику? Устроить глупую попытку побега и тем самым подставить друзей? В этой ситуации ей никто не поможет, даже Аликай. Темные убьют любого ради возможности заполучить ее в свое безграничное владение, и он это должен понимать. Барух может вмешаться, не напрямую, а через свою Владычицу Лиссу. Только толку от подобной помощи. Поменять одного тюремщика на другого, не велика разница. Разве что Норис и Лисса вцепятся друг в друга и все кончится тем, что ее отдадут Сайферу, как и планировалось в начале. Желая как можно дольше тянуть с приговором, она задала вопрос, мучавший ее с тех пор, как Солер сказал об этом.
— У меня действительно проклятье?
— А ты сама как думаешь? Как оцениваешь свое состояние?
— Разве его надо оценивать? — Искренне удивилась Эния, и комок страха, сковавший сердце немного ослабил мертвую хватку, позволив ей вздохнуть.
— Естественно. Прежде чем определить степень проклятия, нужно выяснить у проклятого все тонкости его поведения, выявить закономерности, идущие от истинной души и все несоответствия, вызванные действием проклятия. Я пока понятно объясняю?
— Вполне. И на сколько балов вы оцените несоответствие, что я шла сюда истинно из любопытства и никак не ожидала встретить вас?
— О…о… — Мужчина улыбнулся. — Я бы оценил это по наивысшей шкале. Но такие проклятья очень редки и мне трудно представить того, кто осмелился сделать с тобой такое. Могу предположить, тебя с младенчества берегли и лелеяли, так что даже не знаю что сказать. Может оно появилось после того как ты сбежала из дома? Вспомни, какой ты была до, и когда твое поведение резко изменилось?
Эния прекрасно помнила когда ее поведение резко изменилось. В ту ночь когда она стала двуликой. Неужели Беррани прокляли ее за то, что она стала одной из них? Не может быть. Это просто невозможно. Они всеми силами пытались ее защитить и уберечь. Вплоть до того, что пошли на открытый конфликт с магическим сообществом, поставив свой народ на грань войны. Нет, ее проклятие уже действовало, иначе ничего бы этого не случилось. Оно всегда было с ней. С самого рождения. Сколько она помнил себя, с ней всегда что-нибудь приключалось. Причем постоянно. Просто удивительно, что никто раньше не додумался о существовании проклятия. А не додумались они потому, что ее действительно окружали только заботливые и любящие родственники и друзья. Так когда?!!!!
— Ты позволишь? — Солер потянул ее с кресла.
Эния не сопротивлялась. Не стала она возмущаться даже тогда, когда маг ногой отбросил с пола циновки и уложил ее на дощатый пол лицом вниз.
— Раскинь руки, ноги вместе. Вытяни носки и упрись лбом в пол. — Коротко распорядился он, шурша страницами книги и становясь радом с нею на четвереньки. — Тебя учили работать с сознанием?
— Да.
— Отлично. Сейчас попробуем определить, откуда у твоего проклятия растут ноги. Начинай, когда я скажу.
Эния замерла. Маг пополз, чертя мелом вокруг ее тела магическую пентаграмму. Жаль она видит только пол. Из всех школ только Темные использовали в своих практиках пентаграммы. Остальные работали с чистой силой. Любопытство снедало ее, сменив собою страх. Пер учил ее управлять энергией смерти, но никогда не учил работать с пентаграммами. У нее точно проклятие. Тут такая возможность попрактиковаться, а она ничего не видит. Маг тем временем закончил чертить, встал и тихим речитативом стал произносить заклятия. Освещение в комнате изменилось, как будто за окнами наступила ночь. Красные всполохи появились в углах дома. Медленно собираясь в темно красные вихри, они закружились над ее распростертым телом.
— Давай!
Скомандовал Солер, и Эния отпустила сознание на волю. Вихри энергии тут же подхватили ее, закружили и понесли в далекие воспоминания детства, когда ей казалось, что мир огромен и прекрасен, когда все просто и понятно и не надо думать о будущем. О нем позаботятся родители. Мысль тут же зацепилась за мать, явив ей образы Элеоноры, потом плавно перешла на Ройка, ее отца и вдруг со всей силы налетела на нерушимую преграду «Клятвы Крови». Боль удара на миг окунула ее в черноту, а когда сознание вновь вернулось к ней, она с удивлением осознала, что находится по ту сторону печати. Теперь она видела что на самом деле представляет из себя «Клятва Крови». Заклинание, сплетенное из потоков силы в сложнейший узор, повторить который никому не под силу не в силу его сложности, а в силу того, что оно пребывает в непрерывном движении, меняя узор в такт с биением сердца. Выполненное кровью в ее сознании, оно запирало не принадлежащие ей воспоминания нерушимой печатью. Сила Солера, что доставила ее сюда осталась по ту сторону. Клубами красного тумана она пыталась последовать за ней, но никакой Высший маг не мог проникнуть за «Клятву Крови». Эния полюбовалась еще немного искуснейшей работой пятерки величайших магов современности и двинулась дальше в поисках источника своего проклятия…
— Ну, все! Все! Просыпайся. Эния хватит спать. Ты слышишь меня?
Эния открыла глаза. Она лежала на кровати, и над ней склонился бледный и встревоженный маг. Он брызгал водой ей на лицо и слегка похлопывал по щекам. Увидев, что она открыла глаза, он с облегчением выдохнул и без сил сел подле нее.
— Не пугай меня так больше. Я чуть не потерял тебя.
— Что случилось? — Эния села, удивленно озираясь.
Она действительно лежала на кровати Солера, укрытая теплыми шкурами. В той части комнаты, что была видима отсюда, царил настоящий хаос, как будто они устроили тут великое побоище. Пентаграмма все еще была на полу, медленно меняя цвет от светящегося красного, на белый. Все бумаги со стола как ветром сдуло и разметало по полу. Карандаши, перья все валялось на полу. Даже разбитые тарелки и кружки.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});