— Надеюсь, на сегодня все. Мне давно уже следовало быть в постели.
— Этого достаточно, — сурово молвил Северин.
— Однако остается вопрос: что делать с тем, что мы знаем? И на этот вопрос надо ответить сегодня.
— Господин, почему мы не можем спуститься вниз и удобно устроиться, пока вы будете решать? И мне бы хотелось выпить, чтобы заглушить вкус всего этого, — сказал Северин без обиняков.
— Моим старым костям очень подошло бы сейчас мягкое кресло, да и от глотка вина я не откажусь. Не может ли твоя жена распорядиться?
Лейла — когда-то хорошо воспитанная девушка из рода Грихальва — немедленно отбыла выполнять распоряжение. Северин благоразумно воздержался от предложения помощи Меквелю;
Верховный иллюстратор оценил его такт скупой улыбкой и взял его под руку.
— Она славная женщина, можешь на этот счет не сомневаться. Ты дважды счастлив — как иллюстратор и как мужчина.
— Я знаю, — спокойно ответил Северин.
— Небольшой совет, фрато мейо. Никогда не думай о тех годах, что тебе остались. Их еще нет. И может не быть никогда — в конце концов роковым может оказаться даже переход через оживленную авенидо. У тебя есть только сегодняшний день — и ее любовь.
— Я.., я понял. Верховный иллюстратор.
— Эйха, пойми и еще одно: все дети, которые у нее будут, — это ее дар тебе. Зачать ребенка может любой моронно. Быть отцом способен только настоящий мужчина.
Когда они спустились на первый этаж, у Лейлы все было готово. Она провела их в небольшую приемную, наполнила бокалы, проверила, чтобы подушки в кресле Меквеля лежали удобно, и села, явно намереваясь остаться. Хотя дела иллюстраторов не затрагивали женщин, даже женщин Грихальва, это дело касалось Мечеллы.
— Итак, — начал Меквель, — в докладе Великому герцогу я обобщу все данные следующим образом. Есть картина с изображением Корассона, на которой больше магии — и невероятно злой, — чем я когда-нибудь в жизни видел. Есть новая кисть на полу, раздавленная, с обгорелыми волосками. Есть мертвое тело Премио Фрато Дионисо и живое тело графини до'Альва. И нет никаких признаков Рафеио.
— Не очень приятный итог, как ни складывай, — пробормотала Лейла.
— Первое, — продолжал Меквель, сделав глоток вина, — одновременно наиболее важное и наименее значительное, — это графиня. Она была найдена в месте, для женщин запретном, в ту ночь года, когда Палассо абсолютно пуст. Ее присутствие не имеет значения для картин и мертвого тела. Но оно весьма важно вот в каком смысле: ее нашел иллюстратор, проследивший графиню до этого места и таким образом все обнаруживший.
Меквель слегка улыбнулся Лейле.
— Я полагаю, нам следует скрыть твою роль в этом деле, если ты не очень возражаешь. Я бы предпочел избежать докучного расследования из-за нарушения правил нашего маленького мужского святилища.
— Меня здесь не было, — согласилась она. — Я сказала Северину, чтобы он проследил за Тасией, и мы расстались в толпе.
— Кордо. Итак, Тасия была замечена, когда тащила тело Дионисо. Судя по тому, что мы о ней знаем, она вполне способна была бросить его в ближайшую мусорную шахту. В этой древней части дворца можно добраться до таких примитивных устройств. Но очевидно, что Тасия тащила труп в постель Дионисо, где утром его бы обнаружили, — будто он там и умер. Вполне правдоподобно в его возрасте. — Меквель сделал паузу для следующего глотка. — Но мы знаем, что он не умер в своей постели. Мы почти наверняка знаем, почему он умер. Он узнал, что делает Рафеио. Мы также знаем, как он умер.
— Его Пейнтраддо Чиева, — кивнул Северин. — Портрета нет в кречетте, нет и в ателиерро Рафеио или Дионисо. Нигде.
— Не прихватил ли его Рафеио, когда бежал?
— Может быть, — пожал плечами Меквель. — Меня это не очень заботит. Возможно, мы найдем где-то пустую раму с грубо выдранным холстом. Не знаю. Прежде всего меня интересует, почему Пейнтраддо Чиева оказался у Рафеио.
Северин наклонился вперед, поставив локти на колени.
— Это значит, он узнал его назначение намного раньше, чем должен был. Еще это значит,., — ..что он намеренно заманил Дионисо к себе в ателиерро, чтобы там убить! — выпалила Лейла.
— Так это выглядит, — сказал Меквель. — Хотелось бы мне знать, как Рафейо вытащил Пейнтраддо из кречетты, поскольку ключи есть лишь у Вьехос Фратос. Но в свете всего остального и это меня не удивляет. Умный молодой человек этот Рафейо. — Он вздохнул. — Сын Тасии.
— Он все это сделал намеренно, — выдохнула Лейла, трепеща и ужасаясь в равной мере. — В ту ночь, когда он сжег бы Корассон своей картиной, он убил бы и Премио Фрато, который его этому выучил. Так он устранял и свидетеля преступления, и единственного человека, которому было известно, что Рафейо обладает этими знаниями!
Меквель поднял бровь в сторону Северина.
— А Мечелла тоже все про нас знает? Эйха, не отвечай. Я бы предпочел, чтобы она знала. Так безопаснее. Да не смотри ты так беспокойно, Северин! Следствия не будет. Верховный иллюстратор должен быть практичным, а это в некоторых случаях означает — забывчивым.
— Благодарю, — скромно потупился Северин.
— Эн верро, наши секреты больше и не секреты, если Дионисо открыл Рафейо столь много. А кто знает, что рассказал Рафейо Тасии? Меквель вздохнул.
— Все дело в том — и здесь Лейла права, — что убийство не случайное преступление припертого к стенке, оно было тщательно спланировано.
— И наверняка он планировал то, что хотел сделать с Корассоном! — Лейла встала — налить мужчинам вина. — Но знал ли он, что при этом случится с ним?
— Может быть, он хотел зажечь в Корассоне лишь несколько очагов и дать им разгореться самим. На Санктеррию такое случается сплошь и рядом, когда повсюду факелы. Граццо, меннина. — Меквель улыбнулся Лейле, наполнившей его бокал.
— Рафейо ненавидит Мечеллу, — сказала Лейла. — Он хотел не опалить несколько деревьев, а сжечь до основания весь Корассон и ее вместе с ним.
— Он стремится занять мое место, — просто заметил Меквель. — Разве неприязнь к Мечелле сильнее его честолюбия? Может быть, он считал, что повредить ему может лишь Пейнтраддо Чиева, а поскольку им еще не написан этот портрет, он в безопасности.
— Он и в самом деле в безопасности, — мрачно заметил Северин. — Все работы в красках исчезли, а в стоке под его мастерской мокнет пачка рисунков.
— Значит, мы не в силах его наказать. — Меквель протер глаза большим и указательным пальцами. — Эйха, что бы он ни знал, в какие бы приемы магии ни верил, одно несомненно: Дионисо хотел быть прославлен как человек, обучивший очередного Верховного иллюстратора.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});