— Легион теней? Я же загнал его обратно в Хельхейм несколько лет назад. Неужели он прокрался назад, а дозорные Дану ничего не заметили? Он пожирает даже бессмертных?
Пастух печально повел плечами:
— Тени. Пятая стихия. Та, что пришла в мир последней и так и не нашла своей паствы и воплощения. Теперь она хочет отобрать все это у остальных стихий. Легион — самый примитивный из его солдат. Питается любой встреченной им на пути жизнью: животных, растений, демонов, людей — ему без разницы. Разума хватает лишь на то, чтобы перерабатывать жизнь в нежизнь. Паству для Теней. Заполонять все собой.
Есть еще Осколки мрака. Те из нас, кто потерял свою паству, слабеют, предаются ненависти. Месть становится единственной нашей целью. И тогда Осколки находит брешь в наших оболочках, пробираются под кожу и, подпитываясь от горечи и обиды, пожирают нас. И тогда мы превращаемся в Предвестников Хаоса, самых страшных и преданных союзников Теней, — пастух пристально посмотрел на Охотника.
— Осколки способны заражать и людей?
— Быть может, если в них есть божественные искры...
— Родовой дар? И они тоже становятся одержимыми Предвестниками? Ловцами желаний? Все Магистры Защитников Паствы зараженные Осколками Предвестники? Поэтому они предали Стражей? Они заставляют единоверцев молиться не своему богу, а Теням?
— Тебе лучше знать. Я давно отошел от людских дел, — Пастух продолжал печально улыбаться, словно чего-то ждал.
Николя искал внутри собственного сознания Безликого. Вот у кого должны быть ответы на все вопросы.
«Почему ты не сказал?»
«Я говорю лишь то, что ты позволяешь, — легко отозвался Безликий. — А ты молодец. Справился, хотя и заставил меня поволноваться. Надеюсь, свой урок ты вынес. Герда будет с тобой, пока ты сам этого хочешь. Как только она начнет тебя тяготить, я заберу ее. А теперь помоги старику. Мне его жаль».
«Ужас и скорбь, что я чувствую — они ведь не мои?»
«Мои. Моего отца, Высокого Тэнгри, тоже поразил Осколок. У него хватило воли передать мне свою силу и уйти за грань до того, как он превратился в Предвестника. Его всегда называли несгибаемым. Но у этого Пастуха такой воли нет. В нем еще сохранилась сила. Попроси его истратить эти крохи на твое желание, а дальше действуй, как с Ялинкой в Дрисвятах. Боги создали людей по своему подобию, поэтому Осколки влияют на них также».
«Но подарки богов всегда плохо оборачиваются для смертных».
«Это потому что смертные плохо понимают, что им нужно. Не бойся, тебе это не грозит. Сделай, и вернешься к Герде».
Пастух терпеливо ждал. Как покаявшийся преступник в ожидании сурового, но справедливого приговора.
— Ты исполнишь мое желание? — спросил Николя, доверившись Безликому.
В конце концов, если богу понадобится его уничтожить, он раздавит своей мощью, как бы Николя не сопротивлялся. Пришло время довериться и плыть по течению.
Пастух от удивления открыл рот. В блеклых глазах вспыхнула надежда.
— Неужели ты можешь… Я слышал о подобном от Жнецов, но думал, они как всегда преувеличивают. Никогда бы не поверил… — Николя сам не верил и понимал еще меньше. Старик осекся: — Так каково твое желание?
И в самом деле, чего же такого пожелать?
— О, нет. Я не смогу воскресить твоего отца, — печально качнул головой Пастух. — Боюсь, это никому не под силу. Он ушел за грань навсегда. С этим надо смириться и жить дальше.
Николя сдвинул брови. Ведь он даже ни о чем подумать не успел. Океан вокруг острова исчез. Теперь он дрейфовал по воспоминаниям Николя о родительском доме на Авалоре, о заботливых маминых руках, о погибших сестрах и брате, об упреках, высказанных отцу на прощание. О них Николя сожалел каждый последующий день своей жизни.
Он зажмурился. Не стоит жалеть умерших, жалость нужнее живым.
— Э, нет. В сердечных делах разбираться тоже не проси. Я не сваха и над любовью не властен.
Николя широко распахнул глаза. Теперь остров плыл в небе над горой, на которой они сражались. Тело Николя, бесчувственное и неживое, покоилось посреди выжженной вершины. Прекрасная дева с короткими волосами цвета спелого льна склонилась над ним и целовала лицо, окропляя слезами. Дева из его несбыточных грез.
— Да и нужна ли тут помощь? — снисходительно улыбнулся старик.
— Это сложно, — пожал плечами Николя, отворачиваясь от пугавшей картины.
— Все сложности здесь, — пастух коснулся узловатым пальцем лба Охотника. — Сердечные сложности всегда от больной головы, а там никаких проблем нет.
Николя украдкой взглянул вниз. Герда коснулась губами уголка его рта. Нестерпимо захотелось вернуться в свое тело и перестать быть сторонним наблюдателем собственной жизни. Но он еще не выполнил свой долг перед Пастухом. Нужно поскорее придумать достойное желание.
— О, мне нравится ход твоих мыслей! — воскликнул пастух, потирая руки.
Горная вершина уступила место шумному городу с узкими улочками и высокими кирпичными зданиями. Он разительно отличался от скромной и сплошь деревянной Упсалы. Остров подплыл к изящному бело-голубому дворцу с высокими башнями-шпилями, уносившимися в ночное небо. «Авалорский магистериум», — догадался Николя. Крыша растворилась. Остров проплывал над шикарно меблированными внутренними покоями. Замер над роскошной спальней с громадной кроватью под тяжелым балдахином из золоченой парчи. Внутри угадывался силуэт спящего мужчины.
— Это я точно смогу. С превеликим удовольствием, — заговорщически подмигнув, старик простер ладони руки.
В распахнутое окно спальни влетела шаровая молния, зависла над кроватью и поразила человека в самое сердце.
Неужели Николя этого желал? Он всего лишь хотел попасть домой. Хоть на пару мгновений ощутить запах родной земли.
Картинка исчезла. Остров снова плыл посреди безбрежного океана. Сверкали яркие блики на воде.
— Поторопись, иначе Осколок пожрет меня полностью, — напомнил старик.
Его тело стало полупрозрачным, мутным. Шепот из почерневшей руки усилился, сделался более зловещим. Пастух сдернул с себя плащ и расстегнул рубашку. Осколок крепился под его левым соском там, где билось сердце. Пальцы Николя сами потянулись к нему. Действуя по наитию, он, также как когда-то с Гердой, с помощью телекинеза проник под ребра. Перед мысленным взором предстал антрацитовый спрут, обвивший щупальцами ослабевающее с каждым ударом сердце. Николя схватил тварь за спину и, прикладывая всю свою силу, выдернул из груди пастуха.
— Да здравствует Небесный повелитель, — отсалютовал слабеющим голосом Пастух и растаял в соленом воздухе.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});