в том, что он избежал высшей меры наказания в начале войны только благодаря заступничеству «изменника». А тому инкриминировались преступные связи с «врагами народа» — Серебрянским, Малли, Сосновским, Шпигельглазом и другими великими нелегалами!
Из воспоминаний Анатолия Яковлевича Серебрянского:
«Вечером 7 октября 1953 года я, как всегда, пожелал отцу и маме спокойной ночи. Я не мог предположить, что отца я больше никогда не увижу, а с мамой буду разлучен на долгие три года.
Днем 8 октября возвращаюсь из института. В прихожей меня встречает незнакомый человек в штатском. Дверь в кабинет отца, выходившая в прихожую, открыта. В ней слышатся звуки падающих на пол книг.
“Ваши родители арестованы. Заканчивается обыск”.
“За что?”
(Абсолютно нелепый вопрос.)
“Надо будет — вам объяснят”.
В голове пусто. Молча наблюдаю, как с полок снимают книги, бегло просматривают и бросают на пол.
Через некоторое время все уходят, опечатав в квартире две комнаты из трех».
В ходе следствия по уголовному делу, возбужденному в 1953 году против Я. И. Серебрянского, никаких доказательств его вины как участника «заговорщической деятельности Берии» не нашли. Однако и выпускать таких людей. как Серебрянский. Судоплатов и Эйтингон, партийная верхушка не собиралась. Профессионалы тайной войны, никогда не участвовавшие в борьбе партийных кланов за власть, тем не менее «слишком много» знали об участии Хрущева, Кагановича, Маленкова, Молотова и других «верных соратников Сталина» и — еще недавно — «друзей Берии» в политических репрессиях 1930-х годов. И тогда, следуя указаниям партийных инстанций, было реанимировано старое уголовное дело за номером Н-15222. «Служители Фемиды» вновь признали осуждение четы Серебрянских в 1941 году законным и обоснованным. Двуличие и подлость «политической изнанки» проявились в полном объеме!
Двадцать седьмого декабря 1954 года на основании представления Генеральной прокуратуры СССР Президиум Верховного Совета СССР отменил свое собственное решение от 9 августа 1941 года об амнистии Я. И. и П. Н. Серебрянских. На Полину Натановну также решили завести уголовное дело. И это при том, что уже началась реабилитация граждан, незаконно репрессированных ранее. Дело было направлено в Верховный суд СССР с единственным «послабляющим» предложением — заменить расстрел, меру наказания, вынесенную Серебрянскому ранее, 25 годами лишения свободы с отбыванием срока в исправительнотрудовом лагере.
Но и после этого интенсивные допросы Серебрянского продолжались. Меры физического воздействия к нему не применялись, однако постоянно оказывалось психологическое давление с целью получения нужных признательных показаний. Сердце разведчика-нелегала, много повидавшего за годы работы, не выдержало: 30 марта 1956 года в Бутырской тюрьме на очередном допросе у следователя Военной прокуратуры генерал-майора П. К. Цареградского Я. И. Серебрянский скончался от сердечного приступа на 64-м году жизни.
Из воспоминаний Анатолия Яковлевича Серебрянского: «1956 год. Приходит вызов из Военной коллегии Верховного Суда. Приезжаю. Большой кабинет. За столом какой-то важный чин. Сухо сообщив мне о смерти отца, он неожиданно спрашивает:
“А вы знаете, что ваш отец был эсером?”
“Знаю”, — автоматически отвечаю я. Немая пауза. Пустота». Борьба за реабилитацию Якова Исааковича и Полины Натановны Серебрянских была невероятно тяжелой. Понадобилось целых десять лет, чтобы восстановить справедливость в отношении Полины Натановны. Она вышла из тюрьмы 12 августа 1955 года, но только 4 августа 1966 года Военная коллегия Верховного Суда Союза ССР в составе председательствующего генерал-майора юстиции Терехова, полковника юстиции Курбатова и подполковника юстиции Смирнова, пересмотрев уголовное дело, сняла с нее все ранее выдвигавшиеся обвинения.
Из воспоминаний Анатолия Яковлевича Серебрянского:
«Примерно через месяц-другой после возвращения в СССР [1962 г.] Вилли Фишер разыскал меня.
Телефонный звонок:
“Здравствуй, Толя, это Фишер. Помнишь?” Забыть я не мог, тем более что газеты ежедневно рассказывали о “богатыре с Волги” — полковнике Абеле, а я уже знал, кто на самом деле под этой фамилией.
“Можешь приехать ко мне в Челюскинскую?” — называет адрес.
“Конечно”.
Вот и дача. Очень волнуюсь. Конечно, я его узнаю, но с некоторым трудом. Это потом его портреты появились, сначала в кинофильме, затем и в газетах.
“Я узнал про отца, — говорит он. — Ужасная несправедливость. На днях меня принимал Конотоп (в ту пору — секретарь Московского обкома партии), и я ему рассказал об отце. Может быть, поможет”. <…>
Август 1966 года. Маму приглашают в ГВП на Кировскую, чтобы выдать справку о реабилитации. Вручающая справку — майор административной службы ГВП Юрьева — говорит: “Мы подготовили справки не только для вас, но и для Якова Исааковича. В последний момент Руденко не разрешил”.
До реабилитации отца оставались еще долгие пять лет».
В марте 1971 года П. Н. Серебрянская направила жалобу в адрес XXIV съезда КПСС. Примерно в то же время в Комитете госбезопасности шла подготовка первого издания по истории советской внешней разведки. Председатель КГБ СССР Ю. В. Андропов, узнав о героической и вместе с тем трагической судьбе Я. И. Серебрянского, распорядился провести серьезное дополнительное расследование. По нашим данным, проверку по поручению Андропова проводил Ф. Д. Бобков, в 1969–1983 годах начальник V Управления КГБ СССР, и он представил Юрию Владимировичу положительный отзыв. Слово Андропова, в то время кандидата в члены Политбюро ЦК КПСС, имело большой вес. Результаты не заставили себя ждать. Уже 12 апреля 1971 года П. Н. Серебрянская получила ответ из Верховного Суда СССР за подписью заместителя председателя Верховного Суда С. Банникова (№ 4в-02854/55):
«Сообщаю, что ваша жалоба от 3 марта 1971 года, адресованная XXIV съезду КПСС, передана для рассмотрения в Верховный Суд СССР, откуда она вместе с уголовными делами в отношении Вашего мужа, СЕРЕБРЯНСКОГО Я. И., возбуждавшимися в 1938 и 1953 гг., направлена для дополнительной проверки Генеральному прокурору СССР с просьбой сообщить о результатах Вам».
Спустя два месяца, 3 мая 1971 года, Главной военной прокуратурой дело в отношении Я. И. Серебрянского, возбужденное 7 октября 1953 года, было прекращено на основании п. 2 ст. 208 УПК РСФСР, то есть за недоказанностью участия обвиняемого в совершении преступления (справка ГВП № С-52600-38 от 05.05.1971 г.). Столь стремительное для тех лет и позитивное решение было принято при личном участии Ю. В. Андропова.
А спустя еще 18 лет (!), 31 октября 1989 года, Президиум Контрольно-ревизионной комиссии Московского горкома КПСС принял решение о посмертной партийной реабилитации Я. И. и П. Н. Серебрянских как членов КПСС.
Еще через семь лет, 22 апреля 1996 года, Указом Президента РФ Б. Н. Ельцина Яков Исаакович Серебрянский был восстановлен в правах на изъятые при аресте государственные награды. Их возвратили сыну великого нелегала.
«В своем раннем детстве, — рассказывает Анатолий Яковлевич, — я отца помню лишь эпизодически. Помню редкие моменты его присутствия дома, помню книжки-малышки