— Ты всегда была великолепна только в одной роли, Молли, — ответил Брендан. — Я имею в виду роль грязной потаскухи, приходящей к раскаянию в конце последнего акта.
Отвратительная гримаса исказила черты Молли. Она круто развернулась и, шурша юбками, вышла из комнаты. Дверь громко захлопнулась. Брендан молча смотрел на сестру. Та потерла похолодевшие от испуга и нервного напряжения руки и с облегчением подумала о том, что визит Молли завершен. Вспомнив ярко накрашенные губы, броский наряд и развязные манеры Молли, Mapa пришла к выводу, что та прочно стоит на пути порока. В воздухе до сих пор сохранился густой, тяжелый запах ее духов. Mapa поспешила открыть окно и впустить в комнату свежий ветерок, чтобы уничтожить последние следы пребывания здесь Молли. Когда она обернулась, то увидела, что Брендан устало развалился в кресле, вытянув ноги и запрокинув голову.
— С тобой все в порядке? — обеспокоенно поинтересовалась девушка, подмечая болезненный румянец у него на щеках.
— Пожалуй, встреча с Молли после стольких лет разлуки оказала на меня более серьезное воздействие, чем я предполагал, — вздохнул он. — Я чувствую себя разбитым. Ты не против, если я ненадолго прилягу? Наверное, я становлюсь старым и уже плохо переношу такие встряски после бессонной ночи, — вяло пошутил он и направился к двери спальни, но по пути задержался и заявил со своей обычной лукавой улыбкой: — Знаешь, есть одна вещь, которая меня радует.
— Какая?
— Я выставил Молли вон. И не только из этой комнаты, но и из своего сердца. Она тяготила меня все эти годы. Я семь лет ждал случая сказать этой шлюхе то, что сказал сегодня. У меня теперь словно камень с души свалился. Черт побери, это было здорово!
— Знаешь, я горжусь тобой, Брендан, — тихо сказала Mapa, и в глазах ее засветилась ласковая нежность.
— Ты удивляешь меня, моя радость, — задумчиво покачал головой Брендан. — Еще полгода назад в подобной ситуации, ты ограничилась бы каким-нибудь саркастическим замечанием на мой счет. Ты очень изменилась, Mapa, и я ума не приложу отчего. Однако в одном Молли права. Ты действительно превратилась в красивую молодую женщину. Послушай, а может быть, в этом все дело? Просто ты выросла и стала женщиной?
— Да, стала, — с сожалением призналась Mapa. — Мне стали понятны женские страхи и сердечные муки. Во мне оказалось слишком много человеческого, Брендан. Я прихожу в ужас, когда думаю об этом.
Брендан понимающе улыбнулся в ответ и ушел в спальню, прикрыв за собой дверь.
Mapa некоторое время смотрела ему вслед, размышляя над тем, стоит ли послать за доктором. Брендан, конечно же, будет против, но домашние снадобья, изготовленные для него Джэми, по всей видимости, не приносят облегчения. Она собралась и вышла из комнаты, вспоминая визит Молли и думая о том, какие последствия он может иметь. Она спустилась по лестнице и пошла через холл, не обращая внимания на пристальные взгляды мужчин, слоняющихся здесь без дела, которыми те провожали ее одинокую фигуру. В тот момент, когда она оказалась у двери, чья-то неведомо откуда возникшая рука широко распахнула ее перед Марой.
Mapa подняла глаза, чтобы поблагодарить галантного джентльмена, но улыбка застыла у нее на губах, когда девушка узнала Николя Шанталя. Mapa ни секунды не противилась тому, что он взял ее под локоть и вывел на улицу. Они долго шли по тротуару, пока Николя не свернул в какую-то подворотню. Запах гнилых овощей ударил Маре в нос, так что ее затошнило.
— Прекрасно! — усмехнулась она.
— Прошу прощения, мадемуазель, но я хотел бы поговорить с вами без свидетелей, — небрежно ответил Николя, словно извинялся за то, что нечаянно пролил пунш ей на юбку, а не затащил силком в зловонную, кишащую крысами дыру.
Mapa вздрогнула, услышав возню, писк и шебаршение в куче мусора, сваленного у стены. Крысы стали в последнее время настоящим бедствием в городе, население которого мало заботилось о чистоте улиц. Mapa взглянула в смеющиеся глаза своего спутника и подавила крик ужаса, который готов был вырваться у нее из груди, когда толстая серая крыса метнулась у нее из-под ног в. канаву. Николя доставит удовольствие видеть ее страх, но этого он не дождется!
— Ты не кричишь, моя радость? — ласково спросил Николя, и Mapa ощутила тепло его дыхания на своей щеке.
— Из-за крыс или из-за тебя? — выпалила Mapa. Николя против воли расхохотался.
— Нет, Mapa, ты никогда мне не прискучишь. Ты можешь меня злить, раздражать, оскорблять, приводить в ярость, но наскучить ты не можешь.
— Что тебе нужно, Николя? — гордо приподняв подбородок, сказала Mapa.
— Приятно видеть, что тебе надоело лгать и выкручиваться и ты предпочитаешь говорить без обиняков. Я хочу, чтобы ты оставила Шведа в покое.
— Ты защищаешь своего друга от меня? — удивленно поинтересовалась Mapa. — А он знает, что ты таким оригинальным способом вмешиваешься в его личные дела? Не думаю, что Швед одобрит твою посредническую инициативу. Он взрослый человек и в состоянии сам о себе позаботиться. Ему не нужна дуэнья! — Mapa решила не разуверять Николя относительно своих отношений со Шведом и не признаваться в том, что они просто друзья.
— Прислушайся к моему пока что дружескому совету, Mapa О'Флинн, — поджав губы, продолжал Николя. — Не вздумай сыграть со Шведом одну из своих злых шуток. Помни, я все о тебе знаю, и если что-нибудь случится, тебе не удастся незаметно бежать в Париж или куда-либо еще. Я повсюду последую за тобой.
— Как же нам нравится запугивать людей! — презрительно усмехнулась Mapa, глядя в его пылающее гневом лицо. — Как только у тебя хватает времени на самого себя? Ты лицемер и лжец, Николя!
— Поосторожнее со словами, моя радость. — Он стиснул зубы и, сжав кулаки, подступил к ней вплотную. Он вдруг вспомнил ощущение ее нежной руки на своей щеке.
— Я не согласилась бы прикоснуться к тебе за все золото Калифорнии, Николя. Ты солгал мне. Ты заставил меня поверить, что твой племянник погиб, и обвинил меня в убийстве. Подобная низость не имеет названия!
Николя охватило минутное замешательство, но он быстро овладел собой.
— Тебе полезно было хотя бы раз в жизни испытать что-то похожее на раскаяние. Может быть, это научит тебя уважать чувства других людей. Впрочем, что касается тебя, в чудеса я не верю, — надменно заявил он.
Mapa молча развернулась и пошла прочь. Ее плечи поникли и еле заметно дрожали. Нет, ей не суждено изменить его мнение о себе! Что бы она ни делала, Николя не перестанет презирать и ненавидеть ее. У нее нет ни малейшего шанса завоевать его любовь. Mapa торопливо шагала по шумной улице, и вскоре ее фигура в плотно запахнутой накидке затерялась в толпе.